Нарбоннский вепрь (Божественный мир) - Борис Толчинский

Со временем он пришел к однозначному выводу, что Доротея достаточно умна. Он начал проявлять к ней интерес не только плотский. Вечерами они беседовали, причем о разном; о чем бы ни заговаривал принц, оказывалось, жена в состоянии поддерживать разговор. Варг иногда ловил себя на мысли, что в некоторых делах Доротея разбирается лучше его, например, в науках и искусстве. Она, впрочем, никогда не пыталась одержать над ним интеллектуальную победу; напротив, как только Доротея замечала, что муж "плывет" в разговоре, она умело сворачивала беседу в такое русло, чтобы Варг вновь ощутил себя первым. Будучи сам человеком умным, молодой принц хорошо понимал незатейливую игру жены. Но раздражения не было; подсознательно Варг испытывал благодарность за понимание, чуткость и верность.

Подозрительный по природе и в силу сложившихся обстоятельств, принц мучительно искать ответы, в чем причина столь странного для аморийки поведения жены. Достойных ответов не было, кроме одного, о котором не уставала твердить сама Доротея: единственной причиной была любовь! И верно: все вокруг видели, что аморийская княжна без памяти влюблена в мятежного варварского принца. Эта тема постоянно присутствовала в пересудах, о ней говорили и в кабаках Нарбонны, и в дальних баронских замках. Сперва, разумеется, аморийку только осуждали, и принца порицали за брак с нею. Но со временем Доротея стала внушать нарбоннцам все большую и большую симпатию, особенно простому люду, далекому от высокой политики, и особенно на фоне вызывающего поведения другой всем известной женщины, принцессы Кримхильды. Молодой Варг был всеобщим любимцем; вскоре его популярность в народе перенеслась и на Доротею; говорили, мол, у такого мужчины, как наш принц, не может быть плохой жены.

Популярность наследника и его жены, конечно же, тревожила аморийских "миссионеров". Доротея упорно отказывалась водить с ними общие дела, даже с самим послом Империи, давним соратником отца высокородным патрисом Луцием Руфином. "Миссионеры" прилежно доносили вести из Нарбонны в Темисию, предоставляя богатую пищу для размышлений Софии Юстине и Корнелию Марцеллину. Но если первая получала все новые и новые основания для беспокойства, то второй в мыслях своих не уставал хвалить умную и старательную дочь...

Сам Варг постоянно ожидал какого-нибудь подвоха, если не от жены, так в связи с женой; из каждой замочной скважины проглядывали лазутчики Софии Юстины; что же до Корнелия Марцеллина, Варг не сомневался: его люди тоже тут, в Нарбонне, и не бездействуют. Соперничество Юстины и Марцеллина не было секретом для принца, равно как и то, что в этом соперничестве оба потомка Фортуната-Основателя уготовили нарбоннским галлам незавидную роль игральных фишек...

-- Зачем ты пришла? -- нарочито грубо спросил он.

-- Ты жив! Жив... -- прошептала девушка. -- Я счастлива! Скоро тебе принесут поесть...

"Странно, -- подумал Варг. -- Ульпин тоже говорил об этом. Они, что, сговорились?".

Внезапно Доротея пошатнулась и, чтобы не упасть, вынуждена была вцепиться в прутья решетки. Варг встал и приблизился к жене, насколько позволяли ему кандалы. Даже в тусклом свете огарка он обнаружил неприятные изменения в облике жены: обычно румяное лицо Доротеи казалось бледным и осунувшимся, губы были серыми, а глаза запавшими, и не одни лишь слезы могли быть тому причиной...

-- Что с тобой? -- резко спросил он.

Девушка улыбнулась; он понял, что эта улыбка далась ей нелегко.

-- Со мной -- ничего, -- ответила Доротея. -- Я была расстроена из-за тебя, любимый. Но вот я тебя вижу... ты жив, и скоро тебе принесут...

-- Дай мне свою руку!

-- Зачем? -- испуганно спросила жена.

-- Дай, говорю!

Девушка вздохнула, но не осмелилась возражать. Тонкая рука прошла сквозь клетку решетки, достав как раз до ладони Варга. Кисть была белая и холодная, а пальцы едва шевелились... кожа и кости!

-- Что ты с собой сделала?

-- Я? Ничего...

-- Тогда кто? Говори!

-- Прости, -- Доротея всхлипнула и убрала руку. -- Но иначе бы меня к тебе не пропустили!

У Варга закружилась голова -- от стыда, гнева... и благодарности! Он все понял.

-- Ты голодала, да?

-- Да... -- прошептала Доротея. -- Как только узнала, что ты в темнице... на одной воде! Я пришла к твоему отцу и сказала: буду пить воду, как он, и все тут! Пока моего мужа не начнут кормить и пока меня к нему не пропустят... Отец твой разозлился, а она...

-- Кримхильда?

-- Да, она посоветовала ему посадить меня под домашний арест и кормить насильно. Они пытались... -- девушка через силу улыбнулась, -- но я выплевывала пищу! И сегодня они сдались...

Варг до крови закусил губу, чтобы не заплакать и не зарычать. Вот оно как получилось! Родные отец и сестра морят его голодом в сыром подземелье, а эта хрупкая девчушка, аморийка, сенаторская дочка, нашла в себе силы для недельной голодовки... и все это ради него, ради Варга!

-- Ты не должна была так поступать, Дора, -- проговорил он. -- Ведь наш ребенок...

-- С ним ничего не случится, -- быстро сказала она. -- Мои соки питают его. Наш ребенок появится на свет здоровым и красивым. Как ты, любимый!

-- Сегодня же... сейчас... ты прекратишь голодовку! Я требую!

-- Хорошо. Мы победили, можно и поесть, -- вновь улыбнулась она, и принц вдруг почувствовал себя счастливым...

-- Погоди, мы еще не победили. Скажи, что в городе творится?

-- О-о, тут такое было! Народ ходил к дворцу и требовал от герцога освободить тебя.

-- Ходил?

-- Прости... Отец твой приказал разогнать толпу. И разогнали. Я слышала, десятки человек убиты, а заводилы арестованы, и завтра их казнят...

"Я так и знал! -- с горечью подумал Варг. -- О, разве это справедливо: я ничего еще не сделал для народа моего, а люди уже гибнут за меня?!".

-- ...Но есть и новости хорошие, -- продолжала Доротея. -- Ромуальд и с ним еще пятеро твоих друзей... они сбежали из Нарбонны. И правильно сделали, потому что Кримхильда советовала герцогу арестовать и их... я слышала. Еще я видела, как барон Видар и барон Старкад вместе ходили к герцогу просить за тебя... и я подумала, что если эти двое решились действовать совместно, то и другие бароны... во всяком случае, большинство... тоже за тебя!

Гордость за жену проникла в сердце принца, и он подумал: "Какая умница моя Дора! Так и есть. Видар и Старкад друг друга ненавидят, потому что дед Видара когда-то изнасиловал мать Старкада. Но оба барона -- честные рыцари, и оба за меня, и оба ненавидят пришлых амореев. Действительно, хороший признак, если они к отцу ходили вместе!".

-- А что отец?

Доротея виновато вздохнула.

-- Не знаю.

-- А что ты думаешь сама?

Девушка изумленно воззрилась на него. Никогда прежде муж не спрашивал ее мнения, а тем более по вопросу, касающемуся политики. Однако он касался не только политики, но и самой жизни принца, поэтому Доротея бестрепетно ответила: