Цетаганда - Лоис Буджолд

Вблизи Император хаут Флетчир Джияджа оказался даже выше и стройнее, чем когда Майлз видел его на расстоянии на церемонии элегической декламации. И старше, несмотря на свои темные волосы. По императорским меркам в данный момент он был одет небрежно: не более полудюжины слоев тонких белых покрывал поверх обычного, по-мужски свободного, ослепительно белого трико, подобающего его статусу первого скорбящего.

Сами по себе императоры Майлза не смущали, хотя Иэнаро покачнулся на своих ногах так, будто вот-вот лишится чувств, и даже Бенин двигался с самой строгой официальностью. Император Грегор рос вместе с Майлзом практически как его молочный брат; где-то в подсознании Майлза император ассоциировался с такими определениями, как «кто-то, с кем можно играть в прятки». В данном контексте такие скрытые посылки могли стать психологической наземной миной. «Восемь планет, и он старше моего отца!», напомнил себе Майлз, пытаясь внушить себе надлежащее почтение к иллюзии официального императорского облачения, символизировавшего власть, которую нарисовал в своем воображении. Одно кресло во главе комнаты выросло из пола, чтобы принять в себя то, что Грегор сардонически назвал бы «Имперской Задницей»… Майлз прикусил губу.

Несомненно, аудиенция предстояла самая интимная, поскольку Джияджа подозвал жестом Бенина и переговорил с ним вполголоса, после чего Бенин отпустил даже охранника Иэнаро. Остались три барраярца, двое планетарных консортов и Райан, Бенин, Император и Иэнаро. Итого девять, традиционный кворум для суда.

Все же, это лучше, чем предстать перед Иллианом. Может быть, хаут-лорд Флетчир Джияджа не был склонен к острому, как бритва, сарказму. Хотя любой, кто имеет отношение ко всем этим хаут-женщинами, должен быть опасно умен. Майлз сглотнул, чтобы не взорваться лепетом объяснений.

«Подожди, пока тебя спросят, парень».

Вид у Райан был бледный и мрачный. Хотя это ни о чем не говорит, Райан всегда казалась бледной и мрачной. Последний приступ желания свернулся в сердце у Майлза до маленького, незаметного уголька, затаенного и заключенного в оболочку, как саркома. Но, возможно, он до сих пор ее боится. В груди у него похолодало от благоговейного ужаса.

— Лорд Форкосиган, — изящный баритон Флетчира Джияджи сломал тишину ожидания.

Майлз остановил заметавшийся было по сторонам взгляд, — в конце концов, не похоже, чтобы здесь присутствовали еще какие-нибудь лорды Форкосиганы, — сделал шаг вперед и четко встал как на параде.

— Сэр!

— Мне все еще… не ясно, какова же ваша роль в этих последних событиях. И как вы к этому пришли.

— Мне отводилось место жертвенного животного, и оно было выбрано для меня губернатором Кети, сэр. Однако я не стал исполнять роль, которую он пытался мне навязать.

На этот менее чем прямолинейный ответ Император нахмурился.

— Объяснитесь.

Майлз бросил взгляд на Райан:

— Все?

Она почти незаметно кивнула. Майлз закрыл глаза, вознося краткую расплывчатую молитву любым несерьезным богам, что могли его услышать, открыл их вновь, и еще раз приступил к правдивому описанию своей первой встречи с ба Лура в служебной капсуле, с Великим Ключом и со всем прочим. По крайней это давало ему преимущество того, что он параллельно мог сделать запоздалое признание Форриди там, где главный офицер службы безопасности посольства был абсолютно лишен возможности давать комментарии и вставлять ответные реплики. Удивительный человек, этот Форриди: ничто не выдавало его эмоций за исключением одного мускула, прыгавшего у него на челюсти.

— И когда я увидел ба Лура в погребальной ротонде с перерезанным горлом, — продолжал Майлз, — я понял, что мой неизвестный тогда противник бросил меня в невозможном с точки зрения логики положении, когда я должен доказать обратное. Когда меня обманом вынудили приложить руки к фальшивому ключу, доказать, что Барраяр не осуществлял подмены, стало невозможным без положительных показаний свидетеля, мертвым лежащего на полу. Или без того, чтобы непосредственно выявить местонахождение настоящего Великого Ключа. Чем я и стал заниматься. И если смерть ба Лура не была самоубийством, но скорее убийством, тщательно обставленным так, чтобы выдать его за самоубийство, то становилось ясно, что кто-то высокопоставленный в службе безопасности Небесного Сада сотрудничает с убийцами ба. А это с того момента превращало возможность обращения в цетагандийскую службу безопасности за помощью в довольно опасный шаг. Но затем кто-то поручил расследование дела гем-полковнику Бенину, предварительно недвусмысленно намекнув, что быстрый вердикт, подтверждающий версию самоубийства, положительно отразится на его карьере. Кто-то, серьезно недооценивший способности Бенина — «и его амбиции» — как офицера службы безопасности. — Кстати, это ведь был гем-генерал Нару?

Бенин кивнул, в глазах его промелькнул едва заметный блеск.

— М-м… почему-то Нару решил, что из гем-полковника Бенина получится еще один подходящий козел отпущения. Это начинало становиться схемой в их операциях, как вы, должно быть, уже поняли, если уже получили показания присутствующего здесь лорда Иэнаро?… — Майлз вопросительно приподнял бровь, глядя на Бенина. — Я вижу, вы нашли лорда Иэнаро до того, как это сделали агенты Кети. Мне кажется, я этому все же рад.

— Вам следует радоваться, — обходительно ответил Бенин. — Мы взяли его — вместе с прелюбопытнейшим ковром — прошлой ночью. Его доклад сыграл решающую роль в том, как я отреагировал на… м-м… внезапный прорыв информации и требований со стороны вашего кузена.

— Понимаю. — Майлз переместил вес на другую ногу: его парадная стойка превращалась скорее в парадный крен. Он потер лицо, ибо, кажется, было не время и не место тереть в промежности.

— Состояние вашего здоровья не требует, чтобы вы присели? — заботливо предложил Бенин.

— Я справлюсь. — Майлз набрал воздуха. — Во время нашей первой беседы, я постарался привлечь внимание гем-полковника Бенина к деликатности этой ситуации. К счастью, гем-полковник Бенин — чуткий человек, и его преданность вам, — «или истине», — перевесила любые предполагаемые угрозы, которые представлял для его карьеры гем-генерал Нару.

Бенин и Майлз обменялись осторожными, признательными поклонами.

— Кети постарался отдать меня в руки Звездных Яслей, обвиненным посредством лживого признания ба Лура Прислужнице, — осторожно продолжал Майлз. — Но вновь его пешки сыграли свою партию ад либитум вопреки его планам. Я всецело одобряю хаута Райан за ее собранную и взвешенную реакцию на эту чрезвычайную ситуацию. Именно то, что она не потеряла голову и не ударилась в панику, позволило мне продолжить мои старания, направленные на то, чтобы очистить Барраяр от возлагаемой на него вины. Она ведь, м-м, — гордость расы хаутов. — Майлз с тревогой бросил на нее взгляд в поисках подсказки. «Где мы остановились?» Но взгляд ее оставался остекленело отрешенным, словно отсутствующий теперь силовой пузырь слился с ее кожей. — Хаут Райан во всех отношениях действовала во благо хаутов, и ни разу в целях повышения своего личного престижа или безопасности. — Впрочем, определенно можно поспорить о том, что же действительно является благом для хаутов. — Я бы сказал, ваша покойная августейшая мать удачно выбрала свою Прислужницу.

— Едва ли вам судить об этом, барраярец, — медленно произнес хаут Флетчир Джияджа, то ли с изумлением, то ли с угрозой — на слух Майлз не различил.

— Простите меня, но я совсем не добровольцем вызывался выполнять эту миссию. Меня в нее втянули. Так или иначе, мои суждения привели всех нас сюда.

Джияджа казался слегка удивленным, даже несколько озадаченным, словно ему никогда не бросали назад в лицо какой-либо из его же тонких намеков. Бенин напрягся, а Форриди вздрогнул. Айвен подавил ухмылку — просто нервный тик — и продолжил практиковаться в том, чтобы быть Человеком-Невидимкой.

Император взял другой курс:

— А как получилось, что вы имеете какое-то отношение к лорду Иэнаро?

— М-м… Вы имеете в виду, с моей точки зрения? — Вероятно, Бенин уже представил ему собственные свидетельские показания Иэнаро. Можно не сомневаться, в повестке перекрестная проверка. В самых осторожных и нейтральных выражениях Майлз описал три свои с Айвеном столкновения с все более летальными розыгрышами Иэнаро, с множеством акцентов на свои разумные теории (уже подтвердившиеся) о характере лорда Икс. При описании неудачной попытки покушения с ковром лицо Форриди слало отливать любопытным зеленоватым оттенком. Майлз осторожно добавил: — По моему мнению, как несомненно подтверждает инцидент с астерзиновой бомбой, лорд Иэнаро был такой же намеченной жертвой, как и мы с Айвеном. Этот человек не изменник, — Майлз отпустил легкую улыбку. — На это у него не хватило бы духа.