Яблони на Марсе (сборник) - Владимир Венгловский

К власти на Земле пришли изоляционисты. И началось: «Да кто они такие — эти марсиане?», «Они ведь даже не голосуют!», «Космические паразиты — пусть каждый сам о себе позаботится!» Шли годы, и о людях на Марсе почти не вспоминали.

Поселенцам ничто не угрожало: потенциал жизнеобеспечения Станций был избыточным, почти все оборудование — самообслуживающимся, системы обеспечения — устойчивыми и надежными. Беда подкралась с другой стороны. Оказалось, что на Марсе десятку тысяч человек нечем заняться. Для Станций нужны небольшие экипажи — несколько десятков квалифицированных специалистов, а остальные…

Вот тогда-то и началась «Эпидемия Отчаяния». Меньше чем за год суицидальный синдром выкосил три четверти поселенцев — одиночки, семьи, группы, целые Станции… Отправляясь на Марс, каждый знал, что никто из них не сможет вернуться на Землю. Но совсем другое — узнать, что никто и никогда не вернется домой.

Никто…

Никогда…

Моя семья погибла на станции «Марс-9», и я — вместе с ней. Врач-1 сумел спасти мой мозг, но не личность. Став Врачом-2, я забыл даже свое имя. И вот мы поддерживаем культуру неооптимизма в обществе выживших на всеми забытой планете. До того как люди выйдут на поверхность, еще пятьдесят лет, а может, и больше. Врач обязан сохранять жизнь. Во что бы то ни стало. Врач уже не совсем машина и совсем не человек. Он способен направлять человеческие эмоции. Чипы-эмократоры — последнее творение гения-инженера Ли Чоу, одним из первых погибшего во время Эпидемии, дали нам в руки ключ к человеческому счастью. Оно ненастоящее? Пусть так… Зато дети, внуки или правнуки первых марсиан доживут до настоящего. Я верю в это.

Глядя мне в лицо, Лео не знал, куда девать руки. Как и всякий на станции, он меня боялся: «отбраковка» — разве не этим пугают детей? Лео выше, сильнее, привлекательнее и одареннее своих сверстников. И этот здоровый, талантливый мальчик — лжец и потенциальный разрушитель. Возможно, на Земле способности сделали бы его полезным членом общества, а пороки были бы не так заметны на общем фоне. Но только не здесь. Яркие губы приоткрылись, блеснул ровный оскал зубов, и Лео сказал: «Я вас не боюсь!»

У него начал прорезаться мужской голос. Широкие плечи скоро нальются опасной силой. Ум станет еще более изощренным и гибким, а желания — неудержимыми…

— Кем ты собираешься стать, Лео? — задал я вопрос.

— А ва… тебе какое дело? — сквозь зубы процедил он. — Ты ведь не с тем пожаловал, Врач. Ну же, отбракуй меня!.. — Из груди Лео вырвался полувздох-полувсхлип, но он сумел с собой справиться.

Я без улыбки взглянул на него:

— Лео, ты помнишь последнего отбракованного?

— Ага, старый Майк Хор. Настоящий псих — на людей кидался! Убил кого-то… Я помню — Эву Браун! Ее убил.

— Тебе было семь, но ты помнишь…

Блеснув серыми глазами, он кивнул.

— И как же я с ним поступил, Лео?

— Ты увел его наверх и оставил там с комплектом для выживания. Через день его уже не было на месте — скауты проверили. И вроде бы следы вели на юг. Ну, так рассказывают. И меня, значит, туда же?

— Примерно.

На лице Лео отразились все сразу: отчаяние, страх, обида и… облегчение. Кажется, все идет как надо.

— Ну и клал я тогда на тебя… на всех вас! — раздувая ноздри, Лео шагнул вперед. — Я — лучший скаут и знаю, что там и как. Я выживу. Тебе меня не запугать, Врач!

— Вот и хорошо. Молодец, Лео! — согласился я. — Но у тебя есть еще одно преимущество. Второй комплект для выживания. И третий…

Лео едва заметно вздрогнул, зрачки расширились, но тут же пришли в норму. Да, с самообладанием у него все в порядке. Небрежным тоном он сказал:

— Не понимаю, о чем ты.

— Два контейнера. Спрятаны у водозаборника, на берегу Масляного Озера. Продукты, регенератор, дистиллятор, инструменты, палатка. Все, что пропало со склада в прошлом году.

Не сводя с меня глаз, Лео молчал.

— Об этом никто не знает, — добавил я, — кроме меня.

— Вот и я не в курсе, — ровным голосом согласился он.

— Не имеет значения. Все об этом забыли. Все списано. Ты меня понимаешь, Лео?

— Откуда ты узнал?! — все-таки спросил он после долгой паузы.

— Я — Врач, знать все — моя обязанность. И хотя ты создал массу проблем своей семье и натворил кучу глупостей на Станции, я кое в чем должен тебе признаться, Лео…

— В чем?

— Ты ведь умный парень… Гений, как про тебя говорят… Наверное, ты и сам уже обо всем догадался. Главная задача Врача — поддерживать счастье в каждом человеке.

— И как же ты это делаешь?

— Вспомни: пятый курс прививок. Он содержит наночип-стимулятор, способный управлять выработкой гормонов в мозге.

— И ты управляешь всеми с помощью этих штучек?!

— Да, эти… устройства отзываются на мои сигналы. Так я могу следить за вами, чтобы помогать и лечить.

Лео вообразил, что принят в круг посвященных. Его напряженные плечи расслабились, он глубоко вздохнул и с облегчением улыбнулся: «Я знал это. Я — знал!»

— Легко было догадаться! — От возбуждения его лицо горело. — Станция — просто дыра, а все ходят довольные, как морские свинки. Они что, психи?!

— Но ведь ты не чувствуешь себя счастливым, Лео?

— Ни минуты, ни секунды!

— А знаешь почему?

От неожиданности он несколько раз моргнул.

— Почему?

— Я не сделал тебя счастливым, как остальных, — сказал я. — Сознательно. На каждой станции среди спящих должен быть хотя бы один бодрствующий. И на «Марсе-9» единственный вменяемый человек — это ты.

Я никогда не видел Лео более счастливым, чем в тот момент: «Я знал! Я — знал!»

— И все же, — продолжил я, — тебе известно далеко не все. Куда может отправиться бодрствующий? На другую Станцию? Но ведь везде одно и то же… Нет, Лео, тебя ждет иная судьба. Ты должен мне верить.

Он хотел, очень хотел верить.

— Что ты собираешься со мной сделать? — шепотом спросил Лео.

— Переоденься, пожалуйста, в скаут-комбинезон. Мы должны подняться наверх и связаться со Скайбо.

— Скайбо?..

— Пока ты будешь одеваться, я расскажу тебе кое-что еще.

Механически натягивая и застегивая комбинезон, Лео внимательно слушал. Иногда он замирал от восторга — мой рассказ застал его врасплох. Я никогда не видел раньше, чтобы он так искренне улыбался. Открытой, честной улыбкой. Защелкнув последнюю застежку, Лео подошел ко мне, и тут я заметил, что он плачет. Наверное, впервые в жизни. Моя человеческая рука непроизвольно потянулась и смахнула горькую слезинку с его щеки: «Не плачь, Лео. Никто больше не заставит тебя быть счастливым».