СЛЕПОЕ ПЯТНО - Виктор Ночкин

Я осторожно глянул в распахнувшийся проем. Вандемейер стоял сзади, и свет его фонарика лился над моим плечом. В этом рассеянном сиянии я видел все те же бетонные стены, гладкий пол… довольно длинный коридор, фонаря Дитриха не хватало, чтобы осветить всю кишку до конца, но я видел вдалеке светлое пятно, там поворот, и за углом имеется освещение. Далеко, определить природу света я не мог, но свет был, это точно!

— Вандемейер, — прошептал я, — вы видите?

— Да, — так же тихо ответил рыжий. — Светится.

— Вандемейер, какого оно цвета?

— Красного. Это закат.

Боясь поверить собственным надеждам, я приготовил ПММ и медленно двинулся по коридору. Зона доводит некоторые привычки до автоматизма. Если впереди выход на поверхность — значит там могут подстерегать любые опасности, и я, не задумываясь, беру оружие наизготовку. Не знаю, почувствовал ли Костик то же самое, или просто заметил мой жест, но и он лязгнул затвором «калаша».

Шаг за шагом я двигался по коридору, свечение в конце тоннеля все ближе и ближе — уже видно, что мы приближаемся к перекрестку, другой, точно такой же, коридор пересекается с нашим под прямым углом… свет поступает слева… Больше я не мог сдерживаться, ускорил шаг, едва не бежал, хотя в Зоне это не дело. Зона учит ходить медленно. Но я столько терпел, мне так осточертели проклятые подземелья, хотелось воздуха, хотелось неба над головой, хотелось нормального света…

Перекресток, взгляд в обе стороны — справа темно, слева яркий свет — я шагнул навстречу лучам, невольно зажмурился… и замер над обрывом. Я стоял на краю пропасти. Я стоял посреди пещеры.

Коридор выныривал из недр земных и заканчивался неровно очерченным краем, бетон под ногами был изломан и разбит. Прямо передо мной был узкий просвет между нависшими сводами огромной пещеры и руинами на её дне. То, что лежало десятью метрами ниже нашей галереи, уместней всего было сравнить с разоренным муравейником. Представьте себе муравейник, с которого срезали верхнюю часть, — и перед вами вскрытые галереи, по которым снуют муравьишки, волокут туда и сюда различные грузы, встречаются, шевелят усиками, суетятся по своим муравьиным делам. Вы не понимаете, зачем проходы устроены именно так, вам неясно, чем заняты насекомые, но вы ощущаете: здесь присутствует определенный порядок.

Чудовищный взрыв разрушил многоэтажные бетонные сооружения, выбил, вывалил наружу часть холма, так что вскрылся замысловатый лабиринт переходов, галерей, коридоров, залов и лестниц. Выход лежал перед нами, широкий проем, в который били яркие лучи заходящего солнца. Неровная щель, до трех-четырех метров высотой, более широкая посередине, и сходит на нет вправо и влево. Этакий ярко освещенный овал, вытянутый, с заостренными углами. За годы, миновавшие после взрыва, почва со склона холма, под которым был упрятан подземный город, успела осыпаться и порасти чахлым лесом. Искривленные стволы сосенок и березок походили на ресницы, обрамляющие проем, формой отдаленно напоминающий глаз. Похоже на гигантское око, которым Зона смотрит в земное чрево. Выходи пещера на запад и окажись солнце посередине, будто ослепительно горящий зрачок, аналогия была бы полной.

Самого светила я не видел, похоже, дыра вела не строго на запад, но солнце опустилось к горизонту, и красноватый свет обильно заливал руины на дне пещеры. Я же стоял на стене, едва не под самым сводом гигантского грота. В разворошенном муравейнике суетились бюреры. Они давным-давно обустроились в пещере, образованной взрывом. Дно их города лежало десятком метров ниже, некоторые перекрытия в нижних уровнях сохранились, но большая часть была разрушена, так что остались окруженные стенами прямоугольники. Где-то уцелели лестницы, местами завалы щебня и бетонных обломков образовали наклонные скаты, по которым можно было взбираться на уровень второго этажа. Возможно, под этим уровнем сохранились и более глубокие подвалы, отсюда было не видать. Насколько я мог судить, стена, с которой я взирал на логово мутантов, напоминала не муравейник, а скорей разрезанные соты — коридоры и узкие помещения, рассеченные, вскрытые давним взрывом, выходили к обрыву и образовывали решетчатый рельеф.

Я подобрался к краю, лег на живот и стал изучать поселок мутантов. Вандемейер пристроился рядом, но троим здесь было бы тесновато, так что Костик присел, облокотясь о стену, и тоже уставился вниз — поверх наших голов. Он вынес вердикт первым.

— От свынарня, — буркнул Тарас.

Как и везде, где селились бюреры, эти злобные карлики развели грязь и вонь. Действительно, свинарник. Груды мусора, лежбища из ветвей и тряпья, устроенные там и тут… Мутанты бродили по коридорам, превратившимся в узкие улочки, заглядывали в пещерки — то есть комнаты, над которыми уцелели перекрытия, и снова выбирались на открытое пространство. Некоторые сидели, нахохлившись, сосредоточенно чесались или что-то грызли. Многие нацепили грязное тряпье, у одного в лапах я даже заметил автомат — «Калашников» с изломанным прикладом. Бюрер держал оружие обеими лапами — и чувствовалось, что тварь играет, мутант не имеет представления о том, как пользоваться «калашом». Да и стрекотание, которым обменивались бюреры, встречаясь в коридорах, тоже звучало как пародия на человеческую речь. Я даже не мог понять, несут ли звуки, издаваемые мутантами, смысловую нагрузку, или же это такая игра.

Чем ближе к центру, тем грязней и оживленней делалась обстановка. Посередине бюреры расчистили довольно большой участок, в центре которого громоздилась своеобразная пирамида, украшенная вереницами черепов. Снизу, от подножия, начинались линии, выложенные мелкими, крысиными и тушканскими, черепушками, потом шли кости крупней, в основном собачьи. Дальше — округлые своды черепов, принадлежавших скорей гуманоидам, причем мне показалось, что преобладают человеческие останки.

Однако бюреры не проявляли уважения к теории Дарвина, предпочитали геометрию. Выше черепов, явно принадлежавших более развитым существам, располагались те, что крупнее. По клыкам можно было опознать кабанов, над ними размещались другие — бесформенные, перекошенные. Трудно сказать, кому они принадлежали. Возможно, псевдогигантам. Этих было немного, я видел шесть штук на обращенном ко мне фасе пирамиды. Венчал сооружение совершенно невероятный громадный череп — не могу даже предположить, какому монстру могло принадлежать этакое украшение. Больше метра длиной, с торчащими во все стороны остроконечными выростами — то ли рогами, то ли клыками, то ли ещё чем. Скелет динозавра они, что ли, раскопали?

— Вандемейер, что это на пирамиде, сверху?

— Гм…

Дитрих промычал что-то невразумительное, он уже приступил к видеозаписи — для удобства отстегнул свой многофункциональный ПДА с запястья и, держа двумя руками, водил туда и сюда, снимал в подробностях вонючий рассадник нечеловеческой культуры.

На площадке перед пирамидой была разложена расчлененная туша кабана, над ней сидел крупный бюрер в драном комбезе. Толком носить этот предмет туалета мутант не умел либо не утруждал себя условностями — вдел руки в рукава и позволил изодранному комбинезону болтаться сзади, как плащ. Когда он поднимался и расхаживал над тушей, комбинезон волочился позади, цеплялся за выступы бетона и прутья арматуры, тогда бюрер останавливался и с достоинством оправлял одежку, как король мантию. Торопиться ему было некуда — жратвы-то перед ним полно. Бюрер чего-то ждал, да и его соплеменники низкого ранга — тоже. Мало-помалу бюреры стали сходиться к площади, располагались по периметру, садились, стояли. Крошечные голые детеныши копошились, повизгивали, играли камешками и всевозможным сором — заставляли кусочки пластмассы, бетона и металла приподниматься и совершать короткие перелеты. Вокруг наиболее талантливых вились небольшие рои обломков.

Несколько раз я заметил, как бюреры отходили в сторонку и справляли нужду, не смущаясь сородичей.

Другие поднимались, потягивались, хрипло верещали, прогуливались поблизости, снова возвращались в круг… Многие жевали и грызли какую-то дрянь, то есть ожидали они не позволения приступить к трапезе, смысл обряда был в другом. Мне стало скучновато, а Вандемейер был совершенно счастлив, он снимал интегрированной в ПДА видеокамерой, его хитрый радиоприемник подмигивал разноцветными огоньками, цветов которых я не мог опознать с уверенностью… Наука получит неоценимый подарок, если нам удастся доставить добычу Дитриха в цивилизованный мир. Кстати, эта мысль напомнила мне о необходимости продумать дальнейшие действия. Прыгать по склонам нам не улыбалось — во-первых, миновать поселок мутантов требовалось скрытно, во-вторых, Вандемейер ослабел, а у Костика действует лишь одна рука. Нам понадобится удобный и укрытый от бюреров путь.

Я стал оглядывать склон и присмотрел неплохой как будто спуск — а там по окраинам, за стенами… С Вандемейером говорить было бесполезно, так что я обратился к Костику: