Верни меня к жизни, волк - Светлана Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но у нее начнутся перепады настроения, — возразила Линет, хмурясь. — Когда превращение идет ускоренными темпами, приспособиться к новым ощущениям гораздо труднее. А если она сорвется прямо там…
— Успокоительное, — встряла я с собственным предложением. — На оборотней оно действует?
Крис и Линет озадаченно переглянулись, обдумывая мою идею.
— Ты еще будешь человеком, — кивнула подруга, — так что, наверное, да.
— Но дозу придется сделать убойной, — заметил, прищурившись, ее брат. — И так спрятать лекарство в ее палате, чтобы никто не нашел.
— И ты, — повернулась ко мне подруга, — не должна забывать их принимать. Как только почувствуешь приближение… эмоционального срыва, — смягчила она описание моего грядущего состояния, — не жди, сразу глотай.
И это мучение станет неразрывной частью моего существования на целую тысячу лет.
— Как вы с этим справились? — кивнула я на браслеты Линет и колечко, висящее на цепочке под кофточкой.
В отличие от брата, сестра носила не громоздкие, а милые и изящные браслеты, в которых невозможно было заподозрить оковы. Колечко было защищено не тканью-прослойкой, а безопасным для оборотня золотым напылением.
«Почему ты не носишь его на пальце, если оно тебе не вредит?» — спросила я как-то у подруги, и она рассмеялась над моей наивностью.
«Если я превращусь с кольцом на пальце, — напомнила Линет с юморком, — от него и кусочков не останется».
Вот так она описывала могучую силу, прячущуюся в миниатюрном женственном теле.
Линет мягко улыбнулась и по-дружески тронула меня за щеку.
— Зависит от воли, Фло. Если поставить цель, все возможно.
— И сколько времени это займет? — я представляла себе месяцы, проведенные на цепи в отлике бешеного зверя, и страх внутри меня рос.
— У всех по-разному, — загадочно вглянула Линет на брата. — Кому-то хватает недель. Другим нужны месяцы. Но есть и те, кто никогда себя не находит.
— Я тоже научусь? — пробормотала я в тихом ужасе, что по какой-то причине попаду в третью категорию. Свою волю я никак не могла назвать надежной.
Тоскливо посмотрела на Криса, и он ответил:
— Конечно, — но в уголках глаз засели напряженные морщинки, а в голосе не хватило уверенности.
Глава 51. Уходи
Мое состояние всю следующую неделю можно было описать как противоречивое.
Решившись на обращение, я никак не могла прогнать страх. Он поселился внутри, сковывал тело, завледевал разумом.
Но я боялась не столько трудностей, которые могут возникнуть. Не постоянного голода и вызывающих боль браслетов, — к этому я привыкну со временем. Я в это верила.
Но полностью перевернуть свою жизнь… Существовать в тени человеческого мира, скрывать ото всех свою тайну. Лгать родителям и исчезнуть для них навсегда. Помнить о чистокровных, любая встреча с которыми может окончиться смертельной битвой, ведь к разговорам с «убогими» они не расположены…
Все это казалось безумием, и именно потому такое будущее ужасно пугало.
Но самым главным моим кошмаром стала предстоящая операция. Не для того я отказывалась от лечения, чтобы вновь к нему вернуться. Не для того избегала больниц, чтобы вляпаться в испытание, грозившее наполнить мою жизнь еще более болезненненным мучением.
Несколько последних месяцев, проведенных дома в тишине, теперь казались раем. Адом станет то, что кроваво темнело впереди.
Может быть поэтому, когда от отца стали приходить отказы один за другим, я поначалу даже не расстроилась, а в глубине души испытала облегчение? Но и оно прошло. Сменившись депрессией.
Аврон получил от нас все необходимые документы на следующий же день. Пообещал показать специалистам и сообщить, когда придет положительный результат.
Шарлетт пришла в восторг, даже готова была простить Линет и Криса за все, потому что они смогли уговорить меня на то, на что она не смогла. Она позволила парню приходить к нам домой в любое время, и это можно было считать небывалой победой, учитывая ее к нему отношение.
Но затем стали появляться неутешительные новости, ничем не отличающиеся от слов доктора Гойда. Ни один, даже самый лучший хирург не хотел тратить время на бессмысленную операцию и напрасно обнадеживать неизлечимого пациента.
Дни шли за днями, отказы за отказами, и надежда растаяла, как дым. Безрадостное будущее распростерлось передо мной, в котором я не видела ни счастья, ни света.
Где взять моральные силы на то, чтобы заново смириться с положением калеки, когда свобода была так близка? Как смотреть в глаза Криставиана и понимать, что прикоснуться к нему по-настоящему мне опять никогда не светит?
Забота Криса и Линет не будет вечной, я этого не позволю. У Линет есть муж, которому она должна уделять время. Одержимость Криса вылечат расстояние и время, нужно лишь найти в себе мужество отпустить его.
Халле я тоже не собиралась обременять. Рано или поздно он женится, у него родятся дети, дружба со мной отойдет на второй план.
Останется только стареющая Шарлетт. Но и ее в конце концов я потеряю.
Все острее я стала ощущать ломающую сердце боль своих потерь. Белтран лишил меня всего: любви, семьи… детей. Будущего.
Глядя на себя в зеркале, я видела только проходящие бесцельно годы и свои разрушенные мечты. И ненавидела того, кто сотворил это со мной, ненавидела…
Очередной звонок Аврона. Последний врач. Последний хрупкий шанс.
Трубку я не стала снимать. Ответила Шарлетт. Не нужно было обладать волчьим слухом, чтобы понять по ее голосу, что надежды так и не появилось.
Я поняла, что плачу, только когда Криставиан, присев передо мной на корточки, развернул меня к себе и горячими пальцами стал вытирать мои безмолвные слезы.
Я взглянула на него безжизненно, в отчаянии даже забыв восхититься его красотой.
— Не надо, Флоранс, — взмолился он, изменившись в лице. — Не надо так, это еще не конец.
— А что же это, если не он? — разрыдалась я, не выдержав накопившегося внутри болезненного отчаяния. — Это, — сердито обвела я кухню рукой, — все, что у меня есть! До самой старости!
— Это не так, — упрашивал он ломким голосом.
Мое лицо в его ладонях, так близко вспыхнувшие огнем глаза. Но все, чего я сейчас хотела — это чтобы он дал мне побыть одной, перестал меня истязать. Быть рядом и не иметь возможности быть вместе — худшее из зол.
— Именно так, — спорила я навзрыд, устав от самообмана и несбывшихся ожиданий.
Кристав молчал, лишь его яркие волчьи глаза напряженно страдали вместе со мной, горя все сильнее и сильнее, что могло обернуться для всех катастрофой.
— Так больше нельзя… — покачала я головой, и омертвение разлилось в моей груди,
