Жизнь-поиск - Борис Данилов

Последняя наша поездка была в Павлодар. Тут мы раздали станочникам последние наши запасы и показали, как надо работать новыми резцами с механическим креплением режущей пластинки.

Потом все вернулись в Целиноград. Руководители Целинного совнархоза устроили большое совещание, на котором тепло поблагодарили нашу бригаду за оказанную техническую помощь. Руководство совнархоза прислало директорам заводов в Москве, где мы работали, благодарственные письма.

…Мы прилетели домой усталые, но с чувством удовлетворения: хоть и небольшую, может быть, помощь, но все же оказали рабочим новых целинных заводов!

НА ЗАВОДАХ ПРИБАЛТИКИ

Большой друг и помощник новаторов нашего завода Владимир Сергеевич Супонев, начальник БТИ, в 1962 г. был в командировке в Вильнюсе и рассказал там о нашей деятельности руководителям ЦБТИ совнархоза Литовской ССР. Через две недели после его возвращения из Литвы на завод пришло письмо за подписью заместителя председателя Литовского совнархоза с просьбой «командировать новаторов завода Евсеева, Постникова и Данилова на промышленные предприятия Литвы для передачи их методов труда литовским рабочим».

Сравнительно легко удалось на заводе оформить командировку, и мы вылетели в Вильнюс, где нас встретил инженер Литовского ЦБТИ Николай Иванович Чернышев. Мы были очень благодарны руководству Литовского совнархоза за то, что к нам «приставили» инженера, говорившего по-литовски так же хорошо, как по-русски.

Программа пребывания в Литве была довольно широкая — мы должны были показать свои новинки на заводах Вильнюса, Шауляя, Каунаса и Клайпеды.

Начали свою работу на вильнюсском станкостроительном заводе «Коммунарас». Здесь нас тепло принял директор завода Виктор Капитонович Сачков, который потом присутствовал на всех наших показах новых методов труда.

Побывав на многих заводах Российской Федерации, мы привыкли к тому, что директора заводов — это обычно умудренные жизненным опытом люди не моложе 50 лет, а Виктор Капитонович был очень молод: ему было лет тридцать.

Сперва мы подумали, что директор «Коммунараса» — редкое исключение, однако на многих литовских заводах в разных городах республики увидели, что почти все директора, главные инженеры и другие руководители литовских заводов — люди в возрасте 25-35 лет. Несмотря на это, дела на литовских предприятиях шли хорошо. Думается, что молодость составляет важное преимущество — люди не потеряли способности воспринимать новое. Руководители литовских заводов буквально хватались за новшества, и мы могли смело надеяться на быстрое внедрение новых инструментов и приспособлений на многих заводах.

На заводах РСФСР нашими новинками обычно интересовались только начальники отдела технической информации, инструментального отдела, техотделов цехов (конечно, наибольший интерес к новаторским делам везде проявляли станочники, механики, слесари). В РСФСР исключение составляли только два завода: в Свердловске и в Комсомольске-на-Амуре — директора и главные технологи этих предприятий по-настоящему интересовались изобретениями новаторов и добивались их внедрения.

На литовских заводах все директора и главные инженеры лично занимались нашими новинками и сразу принимали конкретные решения об изготовлении и внедрении того или иного новшества. Все мы — фрезеровщик Постников, токарь Евсеев и я — пытались понять, почему это происходит. Почему в РСФСР некоторые пожилые директора заводов не интересуются новаторскими делами, а молодые руководители предприятий Литвы так горячо за них хватаются?

В конце концов мы пришли к такому выводу: пожилому руководителю завода осталось два — четыре года до пенсии, и он не хочет рисковать своим устоявшимся, стабильным положением и рассеивать свое внимание на какие бы то ни было новшества. За 20-30 лет работы у него сложились определенные отношения и связи с министерством или совнархозом, его там знают и уважают. Зачем ему новое? Он и так спокойно, без тревог дотянет до пенсии. Другое дело — молодой директор. Ему работать еще лет 30, ему надо, чтобы его завод работал лучше других, чтобы в министерстве о нем знали как о поборнике технических новшеств. Ведь выполнением плана сейчас уже никого не удивишь, а вот выполнять этот план новыми техническими средствами — это уже что-то необычное.

Молодой директор или главный инженер понимает, что если новаторский инструмент дать сотням токарей или фрезеровщиков на его заводе, то они «сделают план» и без сверхурочных часов. Молодой директор берет на себя дополнительные заботы, а старый отмахивается от всяких хлопот. К такому выводу пришли мы, анализируя причины успеха литовских заводов.

На промышленных предприятиях Вильнюса ничего особенного, с нашей точки зрения, мы не показывали. Токарь И. К. Евсеев познакомил с новым способом заточки резцов для обработки жаропрочных сталей и титана, а также продемонстрировал многопозиционную револьверную головку для токарных станков. Фрезеровщик Н. П. Постников показал последние варианты фрезы Карасева и кукурузную фрезу моей конструкции, успешно применявшуюся для обдирочных работ. Я показал в работе несколько образцов метчиков-протяжек для нарезания длинных гаек, а также цанговый нутромер Петрова для измерения глубоких отверстий с точностью до 0,001 мм. Все это были обычные для нашего завода инструменты, которыми наши рабочие привыкли пользоваться так же свободно, как гаечным ключом или микрометром.

Все мы трое имели уже достаточный опыт ознакомления с новыми инструментами и не отступали от привычного порядка: после короткого теоретического объяснения сущности новшеств инженерно-техническим работникам шли в цех к токарям и фрезеровщикам. Вот картинка того, что происходило в цехе. Николай Павлович Постников неторопливо подходит к фрезеровщикам и спрашивает:

— Какая у вас норма на фрезеровку этого паза?

Полтора часа.

— А как зарабатываете?

— Да ничего зарабатываем, не жалуемся, — отвечают фрезеровщики.

Постепенно около московского гостя собираются чуть ли не все фрезеровщики цеха.

— А что, если этот паз пройти минут за двенадцать? — говорит Постников, задумчиво глядя на деталь.

Многие начинают улыбаться, а некоторые, махнув рукой, отходят к своим станкам, говоря вполголоса: «Трепач!»

— Можно у тебя на станке поработать вот этой фрезой? — спрашивает Постников, доставая инструмент из чемодана.

— Конечно, можно, — отвечает фрезеровщик.

Николай Павлович устанавливает самый, казалось, «немыслимый» режим резания.