Жизнь-поиск - Борис Данилов

— Ну а если все пять граней затупятся, тогда что делать? — не унимается дотошный сибиряк.

Стешин вытаскивает из чемодана коробочку, в которой лежит множество пластинок.

— Конечно, затупить все пять граней — дело долгое, ты же видишь, как резец работает. Ну а уж если затупятся все, то сними пластинку — она ведь не припаяна, поставь другую, подверни вот этот болтик, и все, опять работай целую неделю.

Стешин протянул парню коробочку с пластинками. Тот бережно ее взял, при глубоком молчании окружающих станочников внимательно осмотрел и протянул обратно Стешину.

— Да нет, зачем же мне отдаешь, бери себе и работай на доброе здоровье, — говорит Стешин.

Все сразу зашумели:

— Теперь наш Васек покажет, как надо работать! Везет парню!

— А кто еще хочет работать новыми резцами? Я могу дать! — говорит Стешин, открывая чемодан.

Сначала все смотрели на него недоверчиво: не смеется ли? Потом один токарь, за ним другой, третий заговорили: дай мне, дай мне!

Опытный завод Всесоюзного инструментального института, начальник лаборатории резания ученый Акимов (член президиума Совета новаторов Москвы) снабдили нас перед отъездом изрядным количеством пластинок, и Стешин щедро раздавал их.

— Только, ребята, державки для этих пластинок придется сделать самим. Вот вам чертеж, державок у меня нет. — Стешин закрывал свой чемодан. — Где у вас можно помыть руки?

Удивление и восхищение вызвали выступления нашего сварщика-новатора Шалупова. Его решительно не хотели отпускать с завода, где он своими электродами за полтора-два часа сварил десятки деталей, которые считались «безнадежными» и подлежащими сдаче в металлолом. Шалупов обучил местных сварщиков работать с новыми электродами и оставил их, сколько было можно. Потом Шалупов обратил внимание Ивановского на недостаточное давление кислорода в баллонах, что значительно уменьшало производительность труда сварщиков. Местное руководство то ли не знало об этом, то ли просто не обращало внимания.

Секретарь горкома очень благодарил московского специалиста и за его указания, и за обучение сварщиков, и за электроды.

…Из Петропавловска нас вызвали в Кокчетав. Там нас тоже встретил секретарь горкома по промышленности и инструкторы отдела. Видимо, Ивановский сообщил по телефону, что мы за люди, и в горкоме нас уже ждали главные инженеры нескольких кокчетавских заводов. Мы показали то, что у нас было в чемоданах, и договорились, что будем на заводах с утра на следующий день.

Все наши перелеты, переезды и выступления были организованы четко, но, что называется, «на пределе», так что мы едва успевали пообедать, и то часов в пять-шесть вечера. Да иначе и не могло быть, так как надо было побывать в шести городах, выступить на десятках заводов, а времени в нашем распоряжении было всего 10 дней.

Постепенно мы привыкли к такому стремительному ритму жизни. Все члены бригады крепко сдружились между собой и с веселой шуткой и легким подтруниванием друг над другом довольно легко выполняли эту достаточно нелегкую работу.

Наша работа на кокчетавских заводах продолжалась два дня и была примерно такой же, что и на заводах Петропавловска. Секретарь горкома по промышленности оказался знатоком металлообработки, он присутствовал на всех наших выступлениях, сам вникал в тонкости новинок. Это был человек кипучей энергии. Мы просто удивлялись, как это он везде поспевает: решает массу всяческих вопросов в горкоме через сопровождавших его инструкторов и не отстает от нас ни на шаг.

На механическом заводе он подвел меня к невысокому пареньку, работавшему на новеньком станке 1К62, видимо только что привезенном из Москвы.

Вот наш лучший молодой токарь. Он нарезает резьбы на очень ответственных деталях. Он комсомолец, один из первых наших целинников. Как дела, Миша? — дружески спросил он у токаря.

Да ничего, Сергей Ефимович, — ответил Миша, — только медленно резьба режется, резцы садятся!

Миша нарезал метрическую резьбу 100 X 2 на больших стальных фланцах. Около станка стояли стопки деталей, ожидающих своей очереди.

Да, — сказал я, — скоростенка невысока. А сколько проходов делаешь, Миша?

Приходится делать проходов пятнадцать, — ответил он.

А давай-ка мы с тобой нарежем эту резьбу за четыре прохода, а скорость увеличим раза в три! — сказал я.

Миша недоверчиво улыбнулся.

— Покажите, — сказал он, отступая от станка. Я вытащил из чемодана резец с механическим креплением твердосплавной пластинки. Не ослабленный пайкой и не имеющий микротрещин, такой резец позволял брать стружку толщиной в полмиллиметра без всякого для себя ущерба. Для него нужна была только большая скорость резания, на малых оборотах он скололся бы.

За четыре прохода была быстро нарезана резьба, причем значительно более чистая, чем на предыдущих деталях. В этом не было ничего удивительного. Токари знают: чем выше скорость резания, тем чище резьба.

— Ну вот, Миша, теперь попробуй сам, — предложил я.

Недаром секретарь горкома назвал Мишу лучшим токарем. Он первую же деталь стал резать на большой скорости. А ведь при нарезке резьбы это не простое дело. Резьба была нарезана быстро и безукоризненно.

Миша проверил деталь по калибрам — все было в порядке.

Вот это резачок! — с уважением сказал Миша.

Ну и возьми его себе в подарок, — -сказал я. — Вот тебе еще несколько запасных пластинок!

Секретарь горкома не оставил нас и в воскресенье. Он организовал поездку по окрестностям Кокчетава, познакомил с санаторием «Щучий», расположенным на берегу большого глубокого озера чуть в стороне от дороги Кокчетав — Целиноград.

На другой день мы уехали из Кокчетава в Целиноград — столицу Целинного края.

Из целиноградских предприятий запомнился завод «Казахсельмаш» с огромными цехами, оснащенный первоклассным оборудованием, но… без современного инструмента.

Мы оставили токарям этого завода почти все имевшиеся у нас твердосплавные пластинки.

Тяжелое положение на заводе было с резьбошлифовкой. Для отличных резьбошлифовальных станков ЗВШ-5228 Московского завода координатно-расточных станков не было необходимых абразивных кругов, а имевшиеся могли шлифовать резьбу только начиная с шага 2,5 мм и крупнее. А заводу больше всего требовался резьбовой инструмент с шагом 1,5 и 1 мм. Я взял на себя смелость пообещать резьбошлифовщикам по приезде в Москву выслать им нужные резьбошлифовальные круги диаметром 400 мм. Впоследствии руководство нашего завода по моей просьбе круги им выслало.