Тревожная служба - Андрей Козлов

- Митингуют, - высказал предположение Литовчук.

В тени раскидистых буков стоял стол, накрытый красной материей. За ним сидели двое.

- Секретарь партийной организации и председатель сельсовета, - шепнул мне Иван Степанович. - Фронтовики, бесстрашные, толковые люди.

Мы стояли в переулке, скрытые деревьями. Пестрая толпа гудела. Собравшиеся что-то шумно доказывали друг другу, задавали вопросы и, не получив ответа, снова "выступали". Постепенно я стал разбираться в хаосе голосов. Обсуждался вопрос о строительстве моста. Но не всех он интересовал. Кто-то под сурдинку гнул свою линию, будоражил народ.

- Кто будет разминировать берега? Может, это брехня - объявление, а проверить все же надо.

- Сынов в Красную Армию угоняют!

- А не приведут ли они свою угрозу в исполнение? Начнем строить - и посекут нас из автоматов.

- Москалей всюду понатыкали! Что им здесь - Расея?

Иван Степанович вопросительно посмотрел на меня.

- Пошли! - сказал я.

При нашем появлении сход будто по команде затих. Секретарь партийной организации и председатель сельсовета поздоровались с нами, пригласили сесть за стол, на широкую крашеную скамью. Став по стойке "смирно" и приложив руки к фуражкам, мы с Литовчуком приветствовали собравшихся. Сход одобрительно загудел. Мужчины в ответ сняли и снова надели шляпы, женщины поклонились.

Председатель сельсовета предоставил слово секретарю партийной организации. Тот высказал свои предложения по поводу строительства моста. Были они продуманны, подкреплялись точными выкладками. Но участники схода, выслушав оратора, молчали. И нельзя было понять, согласны они или нет. Пауза окончилась самым неожиданным образом.

- А что, пан-товарищ, господин майор, вопросик задать можно? послышалось из толпы.

- Пожалуйста! - ответил я, отыскивая глазами обладателя скрипучего, вроде бы знакомого мне голоса. - Только зачем вы обращаетесь ко мне так странно, ну, как бы это сказать, в несколько этажей, что ли?

- Жизнь виновата, - словно коростель, проскрипел высокий седоусый дед, стоявший почти сзади всех. Он был одет в старомодный, но щегольской костюм, белую, богато вышитую рубашку. На посохе висела шляпа. - И при панах жили, и при господах. Теперь вот - при товарищах. Один бог знает, какая власть будет завтра.

- Я не бог, дедушка, но твердо могу сказать: только Советская власть будет! - ответил я. - И пусть никто не надеется на другую.

Старик, видимо, не привык, чтобы его перебивали, насупился, зашлепал губами, будто проглотил что-то горькое или кислое. Снова наступила гнетущая тишина. Даже ребятишки, сидевшие на земле, притихли и, шмыгая носами, смотрели то на своих отцов и матерей, то на нас, находившихся за столом. Литовчук был удивительно спокоен. Пристроившись на краешке скамьи, он уставился в стол и тихонько барабанил пальцами. Казалось, что он даже и не слышал начавшегося разговора.

- Какой же вопрос вы хотели задать, дедушка? - нарушил я затянувшееся молчание.

- Скажите, пан-товарищ, господин майор... - Старик вдруг замолк, стукнул посохом о землю и сердито сплюнул: - Не язык - лошадь норовистая, знай свое мелет!

Он переступил с ноги на ногу, расправил усы и продолжал:

- А вопросик мой вот он: что такое счастье?

- На ваш вопрос ответить и легко и трудно, - начал я. - Очень уж обширно понятие о счастье.

Фашисты хотели поработить нас, а мы их в пух и прах разбили.

Это счастье!

В годы войны украинский народ выдвинул из своих рядов таких талантливых руководителей партизанского движения, как Ковпак, Вершигора, Попудренко, Бегма...

Всех трудно перечислить. Они громили гитлеровские войска наравне с Красной Армией.

Это счастье!

В тридцатые годы украинские девчата Паша Ангелина, Паша Кавардак, Дарья Гармаш, Мария Демченко - всех не перечислить - честным трудом на колхозных полях прославили свои имена на весь мир.

Это счастье!

Вот вы собрались на сход и свободно обсуждаете насущные вопросы своей жизни. Вам не мешают ни помещик, ни кулак, ни стражник, ни староста.

Это счастье!

- Спасибо за объяснение, - проскрипел дед, - но нашему брату мужику этого не понять. Мужицкое счастье - хлебушка вдоволь, скотины полный двор. И землица своя. А вы, русские, нам этого никогда не дадите.

Старик засмеялся - скрипуче, как несмазанная арба. Кое-кто подхватил этот смех. Особенно старались те, что окружали старика.

"А человек-то - подлей некуда! - решил я. - Видимо, верховодит в селе. Вон сколько прихлебателей вокруг него трутся".

И тут встал подполковник Литовчук (до этого он, чуть откинувшись назад, за моей спиной тихонько переговаривался о чем-то с секретарем партийной организации). Спокойно приблизился к толпе, которая тотчас расступилась. Пройдя по живому коридору, Иван Степанович остановился перед стариком. Тот втянул голову, сгорбился и настороженными глазами смотрел на офицера. В наступившей тишине раздался твердый, уверенный и спокойный голос Литовчука:

- Вначале подумалось мне, что ты, дед, безобидный, что от тебя один вред для односельчан - воздух портишь из-за стариковской немощи. А ты, оказывается, не пустобрех! Ты не только воздух - души людей отравляешь. Это ведь ты кричал: "Сыновей в Красную Армию угоняют! Москалей всюду понатыкали. Что им здесь - Расея?" О чьих ты сынах распинался? О своих? Так всем же известно, что в сорок первом ты благословил их на службу вначале в гитлеровскую полицию, а затем - в дивизию СС "Галичина". Им повезло, твоим сыновьям, - живы остались после того, как Красная Армия перемолола "самостийников" в боях под Бродами в сорок четвертом году.

Самое время было им явиться с повинной. А что ты, старик, посоветовал сыновьям? Идти в леса, в шайку бандитов, резать, вешать, расстреливать невинных людей, поджигать дома, посевы, взрывать мосты.

Литовчук достал белоснежный, заботливо выглаженный носовой платок, развернул его, вытер лицо, снова аккуратно его сложил и спрятал в карман. Все это он проделал неторопливо, по-хозяйски.

Дед не шевелился, словно окаменел.

- Вблизи своего логова волк не режет овец, - продолжал Иван Степанович. - Не твои сыновья мост взорвали. Но они хорошо знают - кто! Мой тебе наказ: увидишь отпрысков своих, скажи, чтоб явились с повинной в сельсовет, в любую воинскую часть да других чтоб прихватили - вместе веселее. Скажи, пусть не мешкают, иначе могут опоздать. Дальше. Секретарь вашей партийной организации, председатель сельсовета, заведующие почтой, сберегательной кассой, больницей, магазином, директора школы, маслозавода украинцы. Где ты увидел, дед, русских - "москалей", как ты презрительно выразился? Зачем мутишь народ? С чьего голоса и по чьему заданию поешь? А для чего ты подкинул "вопросик" о счастье? Я скажу - для чего! Ты хотел не только сорвать сход, увести его в сторону от строительства моста, а и опорочить все советское, в душу односельчанам плюнуть.