Разбиватель сердец (сборник рассказов) - Михаил Веллер

И тогда я устраиваю генеральную стирку, и сушку, и глажку, и уборку, и мою полы, и готовлю обед, и все это одновременно и в темпе, и бросаю курить, и скачу под душ, и взбиваю поредевшие волосики в прическу и спрыскиваю ее креплаком, и смотрю на часы, хватаю хозяйственную сумку и бегу в булочную.

И взяв хлеб, ватрушку, чай, песок, халву, масло, бублики и батончики, обнаруживаю, что кошелек остался дома. И возвращаюсь, и перед дверью обнаруживаю, что ключ-то внутри…

И я отправляюсь на поиски слесаря, и его нет дома, будьте уверены. А на улице минус двадцать, и через капроны здорово дерет.

Я звоню другу и, объяснив ситуацию, прошу ночлега. Он, свой парень, зовет безоговорочно.

Друг встречает меня: свечи в полумраке, вино и музыка. И начинает лапать, и я чувствую, что влипла. На дворе мороз, не погуляешь, но друг ужасно настойчив, и в конце концов я вынуждена уйти.

Слушайте, рассказ – это все ерунда, уже первый час, я продрогла, и если утром слесарь не откроет дверь, чтоб я могла сесть за машинку и начать: "Я – мужчина", то как быть…

Ворожея

– На вас на всех мужей не напасешься.

– Так я сама им запаслась! У меня есть!

– А есть – что плачешь? Есть муж – плачут, нет – плачут. Плаксы.

– Так есть, только не со мной. Ушел, – ябедничает клиентка.

– Муж не комод, чтобы всю жизнь на месте стоять. Ноги есть – ясно дело, уйдет. – Хозяйка запахивает черный халат с драконами.

– Так он же мой, мой! – буянит незадачливая мужевладелица.

– Сегодня он твой, а завтра ты – не его. Рабовладение отменено. Твой – дак уж держи свой крест крпече.

– Как его удержать, если я его даже не вижу! Что я, фокусник?

– Хочешь иметь мужа – приходится быть фокусником. Муж не подпорка, он подхода требует. Есть муж – орел, без свободы зачахнет. Есть индюк, этого только корми да дай покурлыкать всласть. Есть цыпленок, этого за лапку привяжи, не то первой же кошке достанется. Есть попугай: в глазах пестрит, треску много, а толку шиш.

– Что за птицеферма… зоосад! Муж – это моя половина! Полменя!

– Самоходная твоя половина. Во сколько ж ты полсебя оценишь?

– Грош ему цена!

– Одна половина грош, а другая одета на три тыщи. Ты арихметику проходила? Верну тебе твой грош за триста рублей.

– А говорили пятьдесят!

– Пиисят как раз тебе развод встанет. А он инженер, в заграницы ездил, сама сказала. А она-то – кандидат наук. А ты кто против нее? половина своего бедного гроша, вот ты кто без него.

– Сто, – набавляет несчастная половина гроша.

– За сто достань себе путевку в санаторий нервы лечить.

– Двести.

– За двести купи себе сапоги и бегай в них за мужем, пока не сносишь.

– Скр-ряга! – гаркает с люстры попугая, плюясь семечками.

Террористический вопль парализует жертву: деньги отсчитываются. Хозяйка гасит «Мальборо» в пепельнице-черепе и намешивает адскую смесь в кубке спортобщества "Урожай". Посетительница нюхает и бледнеет. Шепчет нечто ужасное, пьет. Глаза ее выпучиваются, парик соскакивает, вставная челюсть падает в кубок. Внутри нее вдруг пиликает гармонь, и она чревовещает неожиданным басом:

– Оох… глюк! Отравила, ведьма… Ну только вернись, я т-тебе.

Ворожея расшлепывает засаленные карты, суля марьяжному королю инвалидность первой группы и десять лет строгого режима. Посетительница бессильно икает, взор ее застлан фиолетовыми кляксами, как у курицы на насесте. Уходит боком на неверных ногах.

– Стоять!! – вопит попугай, гоняясь по комнате за мухой.

Посетительница пошатывается, стукается о косяк и исчезает.

Ворожея снимает халат, оставшись в джинсах и пуловере. Из-под стола извлекает пишущую машинку и стучит:

"В профком Тьфутараканского

дыркоделательного объединения «СКВОЗИТ»

з а я в л е н и е

Хотя у меня уже все болит, но знайте, что на склоне лет оступился и впал в осадок Заблудший Т. Д., гражданин и инженер. Еще общественник, ео уже почти не человек.

Его разбитый облик был совращен с путей науки кандидатом этих наук, а точнее кандидаткой в исправительную колонию. Брак дал вместо плода трещину, и она прошла через обнаженное место всего святого.

Может ли поездка за границу рассматриваться как повод к сожительству при едва живой семье хотя бы и с академиком? А что ответят на это товарищи из Академии наук? Интересно узнать их отрицательное мнение. Задача науки в технике и продовольствии, а не разврате. Общество не позволит ковырять грязными пальцами свои ячейки семьи никаким профессорам лжекибернетики с их ядерными генами!

Жена Заблудшая Т. П. уже не выходит из стресса и вообще из дома, и ее угрожающее положение разрастается без заботы, как малолетний преступник на дрожжах и водке с наплевательством. Несчастная женщина уже не женщина, а плакать все равно хочется.

Оставшись при одном скелете, ее питают лишь воспоминания о будущем, несущем возмездие вашего органа по ее проходимцу. Обманом похитил он ее гордое звание мужа, но значения этого слова не мог понять всю жизнь. А теперь пытается втереть очки назад.

Дочь Заблудшая П. благодаря развалу всего вокруг встала на скользкий путь несовершеннолетней и может выпасть из членов общества.

Паршивый клок хоть откуда вон! Двоеженство попирает уголовный закон и жаждет тюремной ответственности. Наша мораль никому не позволит! Ни кандидату по разврату, ни инженеру по глумлению. Любимый город не может спать спокойно, есть и трудиться, пока все нарушители не получат все, что им и требуется, раз добивались и сами заслужили. Факты вопиют к актам, чтобы дали по рукам и всем чувствительным местам".

Загибая пальцы, ворожея считает по списку:

– Профком, местком, партком, прокуратура, участковый, комсомольский прожектор, дирекция, совет наставников, клуб ветеранов, товарищеский клую, жэк… Ты, голубчик, впереди всего визга побежишь назад. Или ей твои кости в тачке привезут. Слово – не воробей, поймают – вылетишь.

Ничего смешного

А над чем смеяться? Плакать надо! Чувство юмора – это шестое чувство, когда остальных пяти нету. Посмотрите по сторонам: есть чувства – плачь, лишился чувств – смейся. Хуже не будет. Лучше тоже. Так сиди тихо!

Нет – смеются: не жизнь, а горе одно. Плачут: не жизнь, а смех один. Кругом недоразумение – и всеобщее веселье.

Родился по недоразумению: не знал ведь, куда попаду. Умер по недоразумению: решил вовремя придти на работу. Задавили в транспорте. Больше не приду, не волнуйтесь. Не тратьте на меня ваше чувство юмора, его ведь отпущено каждому ровно на жизнь. Никто еще не смеялся на собственных похоронах. Правда, не плакал тоже. А над чем плакать? Слава богу, отмучился.

А это длинное недоразумение между роддомом и кладбищем? Детский сад – недоразумение: нет мест. Кладбище – недоразумение: у них там что, план по покойникам? Места сколько угодно, так ведь скоро хоронить некого будет: расти негде.

Я не имею в виду рост над собой: тут пожалуйста. Как высунешься, так тебя мигом и всунут. Куда? Туда. Граждане, кто там? Я тоже.

Только подошла очередь в детский сад – пора в школу. Чего я там не видел, я хочу в разбойники. Отвечают: сейчас все разбойники с высшим образованием. Тогда почему имени Стеньки Разина не Академия наук, а пивзавод?

Если школа растит разбойников – надо ее закрыть. Если школа борется с разбойниками – то что делает милиция? Плачет. Вместе со школой. А смеются разбойники. Над ними? Нет – над нами.

Я не могу смеяться, когда другие плачут. Отвечают: так будешь плакать, когда другие смеются. А третьего пути нет? Есть: с музыкой и цветами.

Я в него не верю: кругом неразбериха, похоронят вместо меня кого-нибудь более пробивного. Со связями. Без очереди.

Слушайте, вот бы их всех? А? Со связями, музыкой и цветами… Вы случайно не музыкант?

А то: похоронят, а меня? Выпишут. Исключат. Снимут. Вычеркнут. И хоронить нечего будет: сожрут так, что только предметы легкой и обувной промышленности сплюнут.

Однажды так уже похоронили вместо меня начальника. Сначала он смеялся надо мной, потом я плакал над собой. Хорошо смеется тот, кто может тебя уволить.

На работе никто ничего не делает, все над всем смеются. Один работает и плачет. Этот один, естественно, я. Вы тоже? Меня уволили по сокращению штатов: не сработался с коллективом. Вас еще нет? Теперь я смеюсь дома, а они плачут на работе.

Смотрю кино: стреляют, рубят, топят, ломают, взрывают и крушат, пособие для диверсантов или травматологов? Написано: цветная зарубежная кинокомедия. Хорошо они там смеются. А мне здесь хочется плакать. Потому что люди гибнут, чего ж смешного?!

Говорят, смех продляет жизнь. Кому? Почему те, над кем смеются, живут дольше тех, кто над ними смеется?

Потому что смех – это оружие. Для самоубийства. Которое не тех укорачивает и не там удлиняет.

Поэтому не смейтесь над дураками. Над ними смеются – все. Так что же – все…? Тогда давайте смеяться зеркалу. Результат тот же никакого, зато и опасности тоже никакой.