Воровские гонки - Игорь Христофоров

- Здравствуйте! - удивленно пожал он руку розовощекой тетке в белом халатике. - Мы врача не вызывали.

- Добрый день... Я не врач. Я - замдиректора молокозавода.

- Очень рад! - действительно обрадовался Прокудин. - Присаживайтесь.

В огромном дворце культуры шахты имени Пролетариата Донбасса имелось все два приличных кабинета. В одном восседал монументом директор, во втором лишь изредка появлялся зам по материально-техническому обеспечению. Именно в одно из этих редких появлений везучий Жора Прокудин застал его на месте и через три минуты уговорил на аренду. Зам тут же вскочил из своего кресла-вертушки и потащил гостя дальше по коридору. Директора они уговаривали уже вдвоем. Таких монументальных лиц Жора не видел даже на полотнах брежневской эпохи. К торсу директора хотелось возложить цветы. Он терпеливо выслушал обе стороны, пошевелил бровями, что на время сделало его из памятника живым человеком, и поинтересовался: "Что я с этого буду иметь?" Жора приписал на бумажке много-много нулей к единице и угодливо подвинул ее по столу к животу монумента. "В год?" - спросил монумент. "В месяц", - мгновенно сообразил Прокудин. "Бумажки с печатями в норме?" снова спросил монумент. "Как в лучших домах", - ответил Жо ра и получил благосклонный кивок.

В черном кожаном кресле-вертушке зама по материально-техническому обеспечению любой смотрелся бы не хуже премьер-министра. Опустившись в него, Жора Прокудин действительно ощутил, будто из нутра кресла мимо него поднимаются некие опьяняющие пары. Сразу захотелось отказать, указать на дверь, запретить и вообще продемонстрировать, что планета закончит вращение, если в кресло посадить кого-то другого.

- Что у вас? - тоном судьи спросил он у посетительницы.

- Меня послала директор. Она предлагает заключить с вами договор.

- Я вас слушаю.

Нет, голос, измененный парами кресла, определенно стал суше и величественнее.

- Управлению завода хотелось бы знать, какой тоннаж молока необходим на данные сутки...

- В каком смысле?

Даже волшебное кресло не спасло Жору от замешательства. Он ждал просьб о материальной помощи, а его спрашивали о такой глупости, как тоннаж.

- Понимаете, после появления в городе вашей... организации у населения возрос спрос к молоку. Мы не справляемся с заявками магазинов. Мало того. Со вчерашнего дня осажден в буквальном смысле молокозавод. Люди приезжают на грузовиках, с большими емкостями и требуют отпуска продукта. Мы вынуждены были приостановить производство кефира, сметаны, творога... Ну, и так далее...

- Значит, мы сделали ваше предприятие прибыльным?

Краснощекая тетка сразу после вопроса стала выглядеть еще здоровее. Улыбнувшись, она горестно вздохнула и поделилась наболевшим:

- Если бы не налоги... У нас же госпредприятие. Увеличение сбыта на зарплате не сказывается...

- Это пережиток прошлого!

- Но вы же тоже платите налоги...

- Безусловно!

Призрак налогового ведомства все равно возник в кабинете. Видно, деньги имеют одну особенность. Там, где они собираются в большую кучу, неминуемо жди мытаря.

- У нас честная компания! - пережал с пафосом Жора Прокудин. - К тому же со смешанным капиталом. В том числе и иностранным. Видели вывеску?

- Да. Очень солидно. У нас на молокозаводе такой нет.

- Так какой, вы говорите, договор?

Тетка до смерти надоела Жоре. Она была похожа на колхозницу с серпом, стоящую в паре с рабочим молотобойцем возле ВДНХ, хотя Прокудин ни разу не посмотрел, сколько ни проезжал мимо, на лицо металлической колхозницы.

Он просто был уверен, что похожа, и очень бы удивился, если бы его начали разубеждать в этом.

- Договор? - встрепенулась она. - Очень простой договор. В конце рабочего дня мы хотели бы получать от вас данные о том, на какой тоннаж молока заключены сделки. И все...

"Ни фига себе номер! - подумал Жора Прокудин. - Так они ж наш доход сразу высчитают!"

Тетка все больше казалась переодетым налоговым инспектором. Почудилось, что она вот прямо сейчас поведет плечиком, сбросит халатик-маскировочку и предстанет во всей красе мундира. От блеска звезд на погонах ослепнешь.

- Мы обдумаем ваше предложение!

Легкий страх, на время отрезавший от прокудинского тела волшебные пары кресла, вытолкнул его с сидения. Тетка послушно встала и протянула пухленькую ручку. Жора Прокудин с дурацкой улыбочкой поднес ее к губам и сочно поцеловал.

Лицо тетки превратилось в эталон красного цвета. Его можно было показывать художникам, чтобы они больше не врали с красным цветом в своих картинах.

- Я подъеду завтра... В это же время... Или чуть позже...

- Да-да, пожалуйста! - своим движением подтолкнул он ее к

выходу, еще раз поцеловал ручку и с облегчением закрыл за теткой

дверь.

- Идиоты! - ругнулся он на них.

- Вы что-то сказали? Опять появилось ее лицо в дверной щели.

- Очень рад был познакомиться! - кисло улыбнулся он.

- Я - тоже.

- И я...

Дверь закрылась и тут же открылась. Жора Прокудин залил лицо еще более приторной улыбкой и чуть не вскрикнул.

На том самом месте, где еще секунду назад красовалось краснощекое личико тетки, тщательно разжевывали жвачку челюсти вчерашнего посетителя. Вблизи его лицо казалось не просто страшным, а ужасным. Таких "быков" Жора не видел даже в Москве. А уж там был полный набор всего и вся.

Лицо выплыло из щели, поднялось к потолку, и у Жоры перехватило дыхание. Он ни разу в жизни не попал на матч баскетболистов. Ему не с чем было сравнивать посетителя. Разве что с фонарным столбом. Но у столбов нет таких голов.

- Хорошо сидишь, пацан! - прорычал гость и заполнил собою весь кабинет.

Прокудин еле успел скользнуть в кресло, чтобы оставить за собой хоть этот клочок кожи.

- Канконы ты мочишь крутые! - уверенно сел гость на три стула сразу. В нашу "дыру" такие фраера давно не залетали!

- Видите ли, я вас несколько не понимаю, - соврал Жора.

Жаргон "быков" он знал. По всей территории великого и могучего русского языка термин "мочить канконы" означал только одно: "делать что-либо запрещенное".

В эту минуту Жоре стало не хватать рядом Топора. Без его носа он смотрелся жалко и беззащитно.

- А чего тут понимать! - с размаха пришлепнул муху на столе гость. Сразу видно, что ты - мазь1)...

____

1) Мазь (жаргон) - мошенник высшего класса.

____

- Наша фирма мазями не занимается...

- Фирма веников не вяжет! Короче, давай забанкуем! Базар такой: моя кодла охраняет твою контору, а ты отстегиваешь нам э-э... по штуке на рыло в сутки...

- По сколько?!

- По штуке... Ну, короче, по тыще "зеленых". Идет?

- А сколько рыл? - принял его жаргон Жора Прокудин.

- Немного. Семнадцать лбов.

- Да ты что!.. У меня в день не больше пяти тысяч... если в долларах... чистой прибыли, а ты...

- Не гони! Мы все просекли! У тебя в день не меньше сорока тыщ баксов выбегает!

- Откуда!

- По толпе. Мы все сосчитали. Усек?

- А ты думаешь, они все только и делают, что деньги оставляют?! Они еще и забирают. Бывает, что и побольше, чем приносят. Они...

- Кор-роче, наше слово такое!

- А потом что это за услуга такая - охрана?! Меня и без того уже менты охраняют.

- Кор-роче, вечерком я занырну. За "бабками"...

Он встал и подпер головой потолок. Перед людьми такого роста и таких габаритов ощущаешь себя как перед вулканом. Короче, ощущаешь червячком. Или муравьем. Но что не человеком - это точно.

"Бык" грохнул на прощание дверью. На серванте в дальнем углу

комнаты ванькой-встанькой покачался глиняный горшок с дурацкой

пластикой гвоздикой и, на секунду перестав быть ванькой-встанькой,

все-таки упал. Жора видел падение, видел разлет осколков, но все

равно вздрогнул, будто звук удара оказался для него неожиданным.

- Началось, - сквозь зубы процедил он.

Мытарь все-таки пришел. Не официальный, не в мундире с надраенными звездочками, не с красной "корочкой". Но удивляться было нечему. Чья власть в городе, те сборщики налогов и появляются первыми. Хорошо еще что не пришли и те и другие одновременно.

Сбежав по лестнице с управленческого этажа, Жора Прокудин с минуту постоял на дальнем краю холла. Жанетка все за тем же столом восседала уже не как царица, а как продавщица эпохи развитого социализма. Она хамила посетителям, отказывалась давать сдачу и всем видом показывала, что на земле не осталось человека, к которому она бы испытала хоть каплю любви. Поэт Бенедиктинов, получивший с барского плеча Прокудина секонд-хэндовский немецкий костюмчик, изображал из себя крутого банковского клерка. Он впервые узнал, что смысл есть еще в какой-то работе кроме стихосложения, и это его чрезвычайно забавляло. Топор носился метеором от столов к туалету и обратно. Никто в мире не перенес у сердца так много простокваши, как он. Фирме можно было подавать на него заявку в книгу рекордов Гиннеса, но Жорик не знал, принимают ли заявки от липовых фирм да к тому же на такие нелепые рекорды.