Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов - Георгий Катюк

Таким образом, Венгрия была обречена. Белу IV следовало наказать за его грехи (принятие куманов на службу) и за грехи его отца: изгнание крестоносцев и вывод Трансильвании с Валахией из-под опеки Рима. Впрочем, изгнанием тевтонцев непосредственно занимался он сам, тогда как его отец в большинстве случаев колебался между желанием угодить высокопоставленной родне его немецкой жены Гертруды и стремлением избавиться от ненавистного ордена, который эту родню как раз и представлял. Так что Бела IV должен был пенять скорее на самого себя: он в конфликте с орденом действовал без колебаний.

Как бы то ни было, королевство осталось один на один с агрессором и уже сам факт неоказания ему помощи со стороны империи хотя бы косвенно свидетельствует об имперском происхождении «монголов». Вряд ли папа с императором были бы так спокойны, не будь «монголы» их детищем. Но, может быть, они оказывали помощь другим государствам Восточной Европы, испытавшим на себе ужасы «монгольского» нашествия? Ведь были же какие-то совместные выступления против захватчиков? Но нет. Все сообщения о такой «помощи» на поверку оказываются ложными.

Матвей Меховский в трактате «О двух Сарматиях» упоминает, например, об участии отряда тевтонцев во главе с прусским магистром Помпо де Гостерно (Поппо фон Остер-на) в битве при Лигнице 9 апреля 1241 г. Ссылаясь на этот «факт», войско князя Силезии и Верхней Польши Генриха II Благочестивого, выступившего против «монголов», часто называют польско-немецким. Якобы «магистр крестоносцев из Пруссии со многими замечательными воинами» в этой битве погиб. Указано даже место захоронения: монастырь св. Иакова в Брацлаве.

Но вот, что пишет Юрген Сарновский в статье «Тевтонский орден и монгольская угроза»: «Согласно поздней традиции, контингент тевтонских рыцарей, возглавленный прусским или даже великим магистром Поппо фон Остер-на (Рорро von Osterna), участвовал в этом сражении, причем указывалось, что тевтонский военачальник был убит и похоронен вместе с герцогом Генрихом.

Вместе с тем Поппо только в 1244 г. стал магистром Пруссии и ок.1253 г. — великим магистром Тевтонского ордена. Современные битве источники не упоминают об участии в ней рыцарей дома св. Марии. С другой стороны, нам известно о тамплиерах, погибших во время сражения, поэтому также представляется вполне возможным наличие небольшого отряда тевтонских рыцарей в армии Генриха II».

То есть участие тевтонцев на стороне Генриха можно только допустить. Причем, допустить, лишь основываясь на сведениях об участии в этой битве тамплиеров. И сам по себе это не очень весомый аргумент, а если добавить к этому сомнительность этих сведений, то он вообще перестанет быть аргументом.

Оценим же трезво возможность выступления тамплиеров на польской стороне. Речь об этом идет в письме магистра тамплиеров Понса де Обона французскому королю Людовику Святому.

Вот полный текст письма: «Моему высокому господину королю, милостию Божиею королю Франции, Понс из Обона, магистр ордена тамплиеров во Франции, привет, с готовностью быть в воле вашей во всем, с почтением и во славу Господа. Известия о татарах, как мы их слышали от братьев наших из Полонии, пришедших в капитул. Доводим до сведения вашего Величества, что татары разорили и опустошили землю, принадлежавшую Генриху, герцогу Полонии, а его самого, вместе со многими баронами, и шестерых из наших братьев, трех рыцарей, двух служителей и пятьсот наших людей умертвили; а трое из наших братьев, которых мы хорошо знаем, спаслись. Затем они опустошили всю Венгерскую землю и Богемскую; после чего они разделились на три отряда, из коих один находится в Венгрии, другой в Богемии, а третий в Австрии. И разрушили они две лучших башни и три поселения, какие мы имели в Полонии; а все, что мы имели в Богемии и Моравии, они разрушили совершенно. И мы опасаемся, как бы то же не случилось в немецких землях. И знайте, что король Венгрии и король Богемии и два сына герцога Полонии и патриарх Аквилеи с великим множеством людей не осмелились атаковать даже один из их трех отрядов. И знайте, что все бароны Германии, и сам император, и все духовенство, и все благочестивые люди, монахи и обращенные приняли крест; якобины и младшие братья [всюду] до самой Венгрии приняли крест, чтобы идти против татар. И если случится, как нам говорили наши братья, что, по соизволению Божию, [все] эти будут побеждены, то до самой вашей земли не найдется никого, кто бы мог им [татарам] противостоять»[153].

Сам текст письма нареканий не вызывает. Сомнения порождает его неверная датировка. Сохранился он в «Анонимной хронике королей Франции», где датирован 1236 годом, тогда как описанные в нем события произошли не ранее 1241 года. Кроме того, он написан не самим Понсом де Обоном, а неким анонимом, что еще более сгущает туман.

Из-за всего этого подлинность письма многими экспертами подвергается сомнению.

Короче говоря, ни тевтонцев, ни тамплиеров на поле брани при Лигнице не было. Их участие в битве, запечатленное на картинах, посвященных данному событию (рис. 30), — либо ложь самого Меховского, либо услуга компиляторов, пытавшихся задним числом оправдать преступное бездействие руководства империи. Полякам, так же как чуть позже венграм, пришлось выкручиваться самим. Характерно, что обе эти страны практически по одной и той же схеме потеряли части своих территорий в конфликте с папой и «монголами». Это не может быть простым совпадением. Видимо, не случайно империя оставила их один на один с последними. И не факт, что «монголы» от этого ничего не выиграли. Так можно считать лишь при условии их азиатского происхождения. Если же «монголы»— проводники латинского влияния на востоке Европы, то их выигрыш налицо: это обособление части Венгрии и построение орденского государства в Пруссии.

Рис. 30. Такой представляется битва при Лигнице современному художнику. Но вряд ли противоборствующие стороны столь различались внешним видом. Ведь обе они представляли обитателей Поля

Видать, плохо венгры с поляками служили папе. За то и были наказаны.

То, что «монголы» никакие не азиаты, обнаруживается и на последнем этапе Западного похода. Как известно, после поражения на реке Шайо Бела IV бросился наутек. Вначале он помчался на север, к польской границе, но, не доезжая до нее, повернул к западу и оказался в Австрии, во владениях герцога Фридриха Бабенберга. Последний был давним врагом венгров. Воспользовавшись моментом, он предъявил Беле счет на 7—10 тыс. марок, которые он, якобы, уплатил венграм, стоявшим в 1235 г. под Веной.

Поскольку денег у Белы не нашлось, ему пришлось заложить три венгерских комитата — Мозон (Визельбург), Шопрон (Эдельбург) и Лочманд (Лутцманнбург). Не удовлетворившись этим, Фридрих захватил еще два комитата — Пресбург и Рааб. Правда, надолго он там не задержался: местное население перебило австрийские гарнизоны, восстановив прежний порядок.

Этот мимолетный эпизод дает реальное представление о позиции империи и папства по отношению к Венгрии. Никакого союза между ними и в помине не было, как бы не пытались изобразить дело таким образом средневековые хронисты.

Между империей и Венгрией, еще недавно колебавшейся в выборе между православием и католичеством, шла нешуточная война. Уже одно то, что восточным форпостом западноевропейской цивилизации считалась Австрия, о чем свидетельствует само ее название — Остер-рейх, т. е. Восточный рейх (Восточная марка, пограничье), говорило о принадлежности Венгрии в глазах имперцев к миру кочевых «неполноценных» культур, находящихся по восточную сторону австрийской, т. е. имперской, границы. Были или нет в то время венгры «полноценными» католиками — это вопрос предпочтений, но то что они были недавними кочевниками, «тюрками» — это факт. Об этом говорит само название Венгрии — Хунгари, являющееся названием сообщества степных кавалеристов кунов (хонов, хуннов, гуннов), от набегов которых длительное время страдали Европа и Византия. Принятие этими кочевниками христианства, возложение короны на голову их вождя Иштвана I Святого папой Сильвестром II, не сделало их частью империи. Это было лишь уступкой Западу после поражения при Лехе (близ Аугсбурга), нанесенного венграм германским императором Оттоном Великим в 955 г. и во многом носило формальный характер.

Имперцы продолжали считать венгров «гуннами», степными варварами. Вот и старались откусить от их страны кусок пожирнее.

С паршивой овцы — хоть шерсти клок. И никакая «христианская солидарность» не была тому препятствием. Эпизод с притязаниями Бабенберга — яркий пример. К тому же — не единичный. Известно о постоянной грызне этих маркграфов, затем — герцогов, с королевством, в результате которой Фридрих, последний из этой династии, и погиб в 1246 г. Даже нападение «монголов» не стало этой грызне помехой.