Штамп Гименея - Татьяна Веденская

– Я думала, что ты его любишь, – объяснялась она.

– Я люблю Бориса! – шмыгала я носом. Мне было дико жалко себя. – Что мне с этим делать?

– Время все лечит, – уверенно сказала мама.

– Дай бог, – кивнула я, хотя сама лично была не уверена в этом.

Дни потекли своим чередом, сменяя картины, наполняя всех нас ежедневной порцией смеха, страха, риска и удовлетворения от сделанной работы. Мы ругались, порой даже чуть ли не дрались, я отказывалась выполнять те безумные штучки, которые приходили в голову творческой части коллектива прямо по ходу процесса, но меня каждый раз уговаривали, заставляли или шантажировали. Мы вместе пили, ели, пьянствовали и обсуждали личную жизнь тех, у кого она была. В целом это была прекрасная жизнь, полная интересных событий и дел, поэтому я действительно была счастлива тем, что имею. Думала, что счастлива. Пока однажды в моем гостиничном номере не раздался телефонный звонок. И когда я услышала голос, вернее, в тот момент, когда я поняла, кому принадлежит этот спокойный, уверенный голос, я поняла, что до этого я только маялась и не больше. А вот теперь я по-настоящему счастлива.

– Нюта?

– Борис?! – не веря своим ушам, переспросила я.

– Да, – выдохнул он. – Вот, звоню.

– Я слышу, – кивнула я.

Я совершенно не представляла, зачем он звонит и о чем мы будем говорить. Возможно, он звонил просто, чтобы сказать что-то по делу. Хотя между нами не было никаких дел. Поэтому я поспешила сказать именно то, что думала.

– Я люблю тебя. Надеюсь, ты не бросишь после этого трубку?

– Не брошу. Может, это несколько запоздало, но я хочу спросить, что это все-таки был за мужик? И почему ты у него мылась в ванной? – смущаясь, спросил Борис.

Я замерла.

– Помнишь, ты сказал, что доверие – это самое главное для любви?

– Да, – тихо прошептал он.

– Тогда ты должен мне доверять. Я скажу тебе все как есть. Мы познакомились в трамвае, когда я не знала, куда пойти. Мама предала меня, я отменила свадьбу. Света тоже отличилась. Я не могла поехать домой, потому что ужасно не хотела объясняться с Петечкой. А Алексей предложил оплатить половину его съемной квартиры и перекантоваться там, пока я не решу, что делать дальше. Я мылась у него в ванной весь месяц до этого. Между нами ничего не было.

– Нет, но почему, почему ты, в принципе, поперлась к нему? Я ждал, пока у тебя в комнате загорится свет, а ты вдруг обратно выходишь и едешь к какому-то мужику. Ведь мы помирились, какой тебе смысл был убегать из дома? Тем более что я назавтра тебя должен был встречать.

– Все так, – согласилась я, улыбнувшись. – Интересно, а что ты тогда подумал?

– Что ты от меня прячешь еще одну любовную связь, которую умудрилась закрутить после Петечки. И что ты нисколько меня не любишь, раз не разорвала эту связь после нашего примирения.

– Все ясно. Почему же мы совершенно не можем понять друг друга? Я ведь тоже не твоя бывшая жена и не стану предавать тебя с твоим другом или с кем-то еще. Я люблю тебя, ты, насколько мне подсказывает сердце, любишь меня. Но мы так и не можем договориться. В тот день я подошла к двери и обнаружила, что ключи от дома в другой сумке. А мамы с папой дома не оказалось, они уехали в Самару.

– Ты не попала домой?! – ахнул Борис.

– Ну да! – порадовалась я его растерянности. Лучше поздно, чем никогда. – И я поехала за ключами к Алексею. А он сказал, что после двенадцати ехать опасно и что я прекрасно могу доехать до дому в семь утра. Я бы все тебе рассказала при случае.

– Уверена? – усмехнулся Борис.

– Я же говорю – при случае.

– Какой же я дурак!

– Кто спорит! – усмехнулась я. – И я не лучше. Оба показали себя во всей красе.

– Я не могу без тебя. Уже полгода, как я с ума схожу. А уж эти твои передачи, где ты норовишь свести счеты с жизнью. Нет, ты точно ненормальная! Когда я тебя увижу?

– А вот с этим сложнее, – прикусила я губу. Потому что сейчас нас объединили только лишь телефонные линии, а в планах съемок не было запланировано перерыва на то, чтобы повидать вновь обретенного любимого мужчину.

Эпилог

Доверие происходит от слова верить, то есть принимать что-то на веру, без подтверждений и проверок, основывая свои выводы исключительно на движении сердца. Для меня, как оказалось, это самое сложное на свете. Как справиться с собой, как отменить весь свой негативный жизненный опыт, который так и норовит перескочить из прошлого в будущее и испортить все, что с таким трудом создается вновь? Борис не Андрей, но мое сознание все время норовило поймать его за руку с поличным. Подтвердить сложившееся впечатление, что все мужики сволочи, а исключений не бывает. Оказалось, что бывает. Но только мое исключение было таким же недоверчивым, как и я сама. Однако со временем все встало на свои места, а мы с Борисом поклялись, что всегда выслушаем объяснения друг друга, прежде чем рвануть в разные стороны с криком «обидели», «предали», «обманули».

– Ты уверена, что сможешь выслушать? Справишься с собой? – смеялся Борис, глядя на меня, серьезно разглагольствующую на тему доверия.

– А то. Это скорее ты побежишь и запрешься на тридцать замков.

– Я-то? Да никогда, – уверенно ответил он.

– Почему?

– Да потому, что ты можешь усвистеть слишком далеко, и потом с тобой будет очень сложно мириться, – резонно ответил он.

– Это правда, – кивнула я, ведь увидеть друг друга мы смогли только через четыре месяца после нашего памятного разговора, когда Борис взялся из ниоткуда и позвонил мне.

Это, кстати, отдельная история. Оказывается, мама, напуганная моей угрозой никогда не родить ребенка ни от кого, кроме Бориса, запаниковала и принялась разыскивать единственно возможного отца для внуков со всем рвением жены российского офицера. В итоге она через Петечку нашла Свету, которая, к моему изумлению, к тому времени ушла от мужа и стала жить с Петечкой душа в душу. Света, в свою очередь, долго отнекивалась, но в конце концов дошлепала до Борисова рабочего места и каким-то чудом раздобыла там его телефон. Может, подкупила секретаршу?

– И ты позвонила Борису? – спросила я маму. Надо же, никогда бы не подумала, что мама на такое способна.

– Да. С телефона Ларика. На наш домашний он не отвечал.

– Бдил, – кивнула я. Как это похоже на Бориса.

– Сначала он и слышать ничего не хотел о тебе и уж тем более о внуках, – радостно рассказала мне мама.

– И как же тебе удалось его убедить? – искренне восхитилась я.

– Очень просто. Я сказала ему, что ты из-за него чуть не покончила с собой.

– Да? – усомнилась я. – И когда же я это сделала?

– В Австралии. Я показала Борису пленку, где ты кричишь и уплываешь от крокодила, – пояснила довольная мама. Да уж, пленка была еще та.