Штамп Гименея - Татьяна Веденская

«Думаешь, раз ты платила ему деньги, мне от этого легче?» – послал он где-то под утро ответ и умолк окончательно. Я бегала по комнате как тигрица в клетке, а утром вместо собственного офиса сразу же полетела к его дверям. Мне думалось, что раз он слал мне какие-то фразы под утро, не спал и считал нужным ругаться, значит, нам еще есть о чем говорить.

– Его нет! – отрезала его тоненькая секретарша, сверля меня взглядом.

– А где он? – поинтересовалась я.

– В командировке, – радостно сообщила она. – Будет не раньше осени. По всем вопросам обращаться к его заму. А вам лично могу сказать, дорогуша, что его, скорее всего, не будет и осенью. Можете не ходить и не мучить честных людей.

– Кто вам позволил так со мной говорить! – воскликнула я и попыталась проскочить в Борисов кабинет. Он не может вот так просто взять и изжить меня окончательно и бесповоротно. Хотя бы потому, что он не найдет такой, как я. Не найдет никогда. Подумаешь, маленькая накладочка! Застал меня в чужой ванне.

– Можете хоть засады устраивать, его тут нет, – довольно взирала на меня секретарша. Кабинет был пуст. Я вышла за дверь и попыталась как-то привести себя в чувство.

Что я могу еще сделать? Если человек даже теоретически не хочет мне верить, то что тут изменишь? Паранойя – это навсегда.

Я как в тумане добралась до своей студии и попросила Гошку налить мне чего-нибудь по-настоящему крепкого и бронебойного.

– Не поможет, – со знанием дела сообщил он.

– Поможет, – возразила я.

Но была не права. Состояние подавленности явно превысило градус крепости спирта. Мы пили коньяк. Мы пили его весь вечер и даже часть следующего утра. Но я никак не могла опьянеть до бесчувственного состояния. Мне даже становилось хуже.

– Что ж с тобой делать? – растерянно взирал на мое моральное падение Славик.

– Ее надо срочно эвакуировать, – кивнул Гошка.

– А что программа? Когда начало съемок? Там и погорюем, – алчно посмотрел на меня Славик.

– Через пару недель полетим готовить съемочные площадки, – с готовностью уточнил Гошка.

– Поняла? Через две недели! – посмотрел на меня Славик сверху. Это был взгляд победителя.

Я вяло кивнула. Конечно, при этих условиях я бегом побегу в любую Тмутаракань снимать «Дикие деньги».

Тмутаракань располагалась в Центральной части Африки. Я потерялась среди чернокожих, прекрасно накачанных, ярких, шумных людей, для которых моя белая кожа была экзотикой.

– Рушша? Рушша? Мосва? – с интересом вступил со мной в диалог приставленный к нашей группе гид.

Он присоединился к нам в аэропорту и полюбил нас всей душой за нашу готовность давать щедрые чаевые и пить с ним на брудершафт еще в холле маленькой гостиницы города Банги, столицы Центрально-Африканской Республики. Гостиница оказалась вполне чистенькой двухэтажной секцией среди кучи аналогичных рыженьких мазанок, выстроенных в нубийском стиле. Было жарко, отчего голова отказывалась думать, а тело каждой своей клеточкой кричало – покажите, где здесь выход? Где дверь в Москву?

– Ага. Рушша, – устало отвечала я. А многие другие члены группы вообще отказывались поддерживать беседу. И это имело под собой веские причины, ибо никак нельзя было сказать, что полет мы перенесли легко. Когда это у нас, у русских телевизионщиков, что-то бывает легко? Хотя главные фигуры на ринге себя виноватыми не считали. Потому что все равно ничего не соображали. А как все хорошо начиналось! В самолете наш русский коллектив вел себя в соответствии с требованиями безопасности и с максимальной скоростью привел себя в состояние анабиоза. Видимо, чтобы не мешать пилоту вести самолет. Правда, своим поведением некоторые добились несколько обратного эффекта, поэтому их полет прошел довольно громко. Все бы ничего, ну текила и текила. Ну абсент и абсент. Подумаешь, эка невидаль. К сожалению, оказалось, что не мы одни летели в Центральную Африку. Свои бы все поняли, но среди тридцати человек нашей съемочной бригады попадались отдельные жалкие группки туристов и туристок. Они летели в эту дикую местность за острыми впечатлениями, их манили пятизвездочные отели и гамаки под пальмами. Им наше прощание с родиной не нравилось.

– Сколько можно пить! – весь полет орала одна очень активная туристка в расшитых шортах и белой панаме с широкими полями. – Перестаньте тереться о мое кресло!

– Дорогая, присоединяйтесь к нам, – попытались навести контакт и перекинуть мост понимания ребята-каскадеры. Но переборщили и широким жестом облили девушку в шляпе абсентом, потому что они – каскадеры – по роду работы знают, что такое опасность, и в самолетах предпочитают трезвыми не находиться ни минуты.

– Что вы себе позволяете! – вскочила и лихо отряхнулась от капель божественного нектара туристка. Тут наши парни увидели, что она не только близка им по расположению кресел, но и хороша собой. Их намерения моментально перестали быть только дружескими. Клапаны снесло.

– Девушка, что же вы не пьете?! Может быть, вам не нравится абсент? – раздухарился один вполне солидный господин из службы безопасности. Он был толстым, как Винни Пух на пенсии, но сам предпочитал думать, что в нем море обаяния.

– Отстаньте немедленно! – кричала девушка, отбиваясь от последовательно предложенного вина, мадеры, вермута, коньяка, виски и, наконец, водочки. – Уйдите или я вызову милицию!

– Кого?! – возбудилась вся группа каскадеров и службы безопасности сразу и каждый по отдельности.

– Милицию, – оробев, прошептала девушка, которой безумно надоели свист, вопли и звон бокалов у нее над головой.

– Давай! – пьяно подначил ее мордатый безопасник. – Вызывай. Ноль два! Звони. Дядя Степа! Спаси! Я под облаками. Он к тебе прямо в самолет придет!

– Или девять – один – один! – хохотал кто-то на галерке.

Девушка краснела и впадала в ярость. Однако всем известна истина, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Да, срочный наряд ОМОНа девушка нашим ловеласам обеспечить не могла. Но оказалось, что и на самолете без правоохранительных органов никак. Только их функцию выполняют стюардессы и капитан корабля.

– Вы можете написать заявление. С ними будут разбираться, как только мы приземлимся, – посоветовала стюардесса.

Девушка в шортах моментально приободрилась и принялась сочинять трактат, по которому некоторым ее соотечественникам, сидящим в креслах сбоку, сзади и спереди, мог перепасть вполне серьезный срок. Я бегала вокруг и как самая трезвая пыталась все решить.

– Может, не надо? Что с пьяных взять? – лебезила я, а девушка игнорировала все мои уговоры.

Команда каскадеров, напуганная перспективой сходить с трапа при помощи африканской полиции, предпочла отрубиться и громко храпела вокруг потерпевшей. Что, без сомнения, только усугубляло ситуацию. Я уж было подумала, что все пропало, однако всевышний пожалел наш проект и послал решение в виде игры на страстях человеческих. Иными словами, ко мне подошел Гошка и тихо шепнул на ушко: