Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни

ФБР начало собственное расследование. Американцы искали брошенную машину Бёрджесса, которая предоставила самые разные материалы, среди которых были книги Джейн Остин и Сомерсета Моэма, карты Каролины, Виргинии, Делавэра и Мэриленда, фотография мальчика и девочки в возрасте около шести лет. Еще там была сотня копий графиков «Оборонные расходы в процентах от национального дохода», где сравнивалась Британия и США в 1943–1950 годах, а также «Численность вооруженных сил в процентах к общей численности мужского населения в возрасте 18–44 лет»[819].

Бернард Миллер поведал ФБР, что прибыл в Лондон 21 мая и заходил к Бёрджессу спустя два дня на ужин с коктейлями. Он «вспомнил, что Бёрджесс несколько раз упоминал о желании поехать на континент, особенно в Париж. Еще он говорил о друге, жившем в прекрасном месте – в Локарно, Швейцария»[820].

Незадолго до побега двух англичан американцы сделали шаг к более тесному сотрудничеству в области разведки и атомной энергии, несмотря на случаи с Фуксом и Бруно Понтекорво, итальянским ядерным физиком, иммигрировавшим в СССР в 1950 году. Теперь они прервали все связи, прекратили все совместные разведывательные действия, касающиеся атомной энергии, по словам главы ЦРУ Уолтера Беделл Смита – «навсегда».

Тим Мартен обозначил ситуацию для Роджера Макинса 20 июня, сказав, что, хотя комиссия по атомной энергии и Госдепартамент все еще готовы к сотрудничеству, ЦРУ и оборонные ведомства – нет. «Единственная надежда на то, что Беделл Смит и департамент обороны изменят свое отношение, заключается в нахождении некого решения проблемы Маклина – Бёрджесса, которое не нанесет ущерба репутации британских служб безопасности»[821].

Старший офицер, в то время работавший в МИ-6 и имевший тесные связи с американцами, впоследствии признал: «Бегство Б и М вызвало раскол между нами и американской разведкой. Они попросту прекратили давать нам что-либо»[822].

Американцы все сильнее подозревали Филби. 13 июня Билл Харви представил директору ЦРУ докладную записку на пяти страницах, объяснявшую, почему он считает Филби советским агентом. Уолтер Беделл Смит отправил ее сэру Стюарту Мензису, главе МИ-6. Было ясно: чтобы уцелели «особые отношения», Филби должен уйти[823]. Возня вокруг Филби продолжалась все лето. Заместитель Мензиса Джек Истон 13 июля был направлен в Вашингтон, чтобы сказать Гуверу и Смиту, что Филби определенно нечестен и начато расследование, однако явных улик против него нет. Американцы не были убеждены, но проблема заключалась в том, что без чистосердечного признания и при наличии лишь косвенных улик Филби оставался вне подозрений.

Довольно многие в разведывательном сообществе не верили, что Филби и Бёрджесс – шпионы. Офицер МИ-6 Найджел Клайв часто встречал Бёрджесса после работы в клубе «Брукс». У них были общие друзья – Горонви Рис и Дэвид Футмен. Впервые он увидел Бёрджесса еще в 1946 году – их познакомил Дик Брумен-Уайт. Как-то раз они обедали в «Пруньерсе» – любимом ресторане Бёрджесса, когда Клайв обратил внимание на аморальное поведение Бёрджесса. Когда им подали еду, Бёрджесс позвал старшего официанта и заявил, что у него в креветках черви, намекнув, что об этом непременно станет известно газетчикам. Перед ними немедленно извинились и принесли бесплатное шампанское. Клайв был шокирован, а Бёрджесс – в полном восторге. «Я решил, что это будет очень забавно, и не ошибся»[824].

Исчезновение стало настоящим подарком для прессы, и ни одна газета не взялась за дело с большим энтузиазмом, чем «Дейли экспресс». 30 июня ею была объявлена награда 1000 фунтов за информацию, которая поможет обнаружить дипломатов. Через несколько дней «Дейли мейл» увеличила сумму до 10 тысяч фунтов. К 1962 году «Экспресс» израсходовала уже почти 100 тысяч фунтов на эту историю[825]. Найджелу Бёрджессу предложили 500 фунтов за сотрудничество с предсказателем в поисках его брата, а Джек Хьюит был отправлен в Париж. В его задачу входило обойти все любимые места Бёрджесса.

Около 15 тысяч полицейских в Западной Германии, Австрии, Италии и Скандинавских странах обходили кафе, бордели, гостиницы и аэропорты. Поиски расширились – теперь они велись на Кипре и Мальте. Египетская полиция вела наблюдение за западным побережьем. К делу подключился французский Иностранный легион[826]. Пресса и разведывательные службы вели наблюдение за домом Одена в Искье. Питер Роджерс, решивший заехать в гости к Одену, был арестован по подозрению, что он – Бёрджесс[827].

Фотограф Хамфри Спендер, младший брат Стивена, и писатель Джеффри Григсон, приехавшие в Уилтшир, чтобы сделать фотографии для «Пикчер пост», были арестованы, когда пытались проявить пленку в Уорминстере. «Мы имеем основания полагать, что вы и ваш друг, сидящий в машине, – мистер Бёрджесс и мистер Маклин», – заявил полицейский. Мужчины, недоумевая, кто из них Бёрджесс, а кто – Маклин, проследовали в полицейский участок, где их личности были подтверждены. Правда, для этого пришлось звонить редактору – Тому Хопкинсону[828].

Стэнли Карнов, корреспондент «Тайм» в Париже, получил задание проверить слух, что Бёрджесс и Маклин скрываются в замке, расположенном недалеко от Парижа. Явившись с коллегой к тяжелой дубовой двери, он спросил по-французски:

– Извините за беспокойство, месье, но английские дипломаты Бёрджесс и Маккин, случайно, не здесь?

На этот вопрос был получен ответ на чистом английском языке:

– Нет, боюсь, вы ошиблись.

Репортер не придумал ничего лучшего, кроме как пробормотать:

– Я просто проходил мимо и решил, что должен спросить[829].

На протяжении всего лета поступало множество сообщений о том, что беглецов видели в Бретани, Монте-Карло, Берлине, рыбацких деревушках возле Неаполя, Риме, Андорре и советской части Вены. Была поднята полиция Британской Гвианы. Беглецов искали везде. Во время облавы в одном из отелей «два англичанина» оказались двумя ирландскими священнослужителями, проводящими вместе отпуск[830].

В одной газете написали, что они зарегистрировались в отеле Барселоны как Маршалл Маклин и Уиллис Джон Бёрджесс, в другой – что они ускользнули, проникнув на корабль в Амстердаме. Также ходили слухи, что Бёрджесс отправился навестить Трумена Капоте на Сицилии[831]. Доклады ФБР содержат сообщения, что беглецы улетели в Буэнос-Айрес в женской одежде или их видели в Нью-Йорке на станции Грейхаунд ожидающими автобуса до Флориды. При этом Маклин описывается обладателем очень черных волос и выступающих вперед зубов.

В январе 1952 года агентство Ассошиэйтед Пресс опубликовало мнение дипломатов Берлина, уверенных, что мужчины находятся в тюрьме на Лубянке – после того, как несколько месяцев провели в Праге[832]. В журнале «Пипл» было сказано, что Бёрджесс посетил конференцию в китайской провинции Гуйчжоу, а в июньском «Графике» – что он вместе с Фреей Старк находится в Италии[833]. «Свидетельства того, что пропавшие британские дипломаты Гай Бёрджесс и Дональд Маклин отплыли в Польшу на польском судне из Дюнкерка через несколько дней после того, как их в последний раз видели в Бретани в мае прошлого года, были получены немецкой разведкой от коммунистического агента, арестованного в Бремене», – писала в июле «Вашингтон пост»[834].

Истина заключалась в том, что никто ничего не знал.

Глава 34. Последствия

Бегство имело ряд последствий – заставило правительства пересмотреть свои стандарты безопасности и связи, а отдельных личностей – проявить больше осторожности в выборе друзей.

Гай Лидделл много думал о своей дружбе с Бёрджессом. Через месяц после исчезновения он записал в своем дневнике: «Мне трудно представить Бёрджесса агентом Коминтерна или шпионом в общепринятом понимании этих слов. …Он определенно был марксистом и, в какой-то степени, приверженцем русского режима и мог в весьма развязанной манере обсуждать с кем угодно любые сведения, полученные из официальных источников. Он делал это из чистого энтузиазма, не думая о безопасности»[835].

Блант тоже оставался в поле его зрения. 7 июля Лидделл записал в дневнике, что бывший посол Оуэн О’Мэлли пришел к нему и сказал, что у него есть точные свидетельства дружбы Энтони Бланта и Гая Бёрджесса и что в Кембридже он был коммунистом. Дик Уайт предположил, что Бланту следует повидаться с двумя офицерами МИ-5, Джеймсом Робертсоном и Артуром Мартином, по вопросам, возникшим в процессе изучения переписки Гая Бёрджесса, изъятой из его квартиры на Бонд-стрит[836].

Но Блант, согласно другой записи в дневнике Лидделла, сообщил, что, когда Бёрджесс примерно в 1937 году предложил ему помочь в получении политической информации антифашистского плана, пребывал в полной уверенности, что Бёрджесс работает на правительство. Бёрджесс никогда не говорил ему ничего, что могло бы выдать в нем агента Коминтерна[837].

Впоследствии Лидделл записал, что в Букингемском дворце успокоились относительно коммунистических воззрений Бланта. Сэр Алан Томми Лэскелс, бывший личный секретарь короля, сообщил, что во дворце уже было недоумение относительно его взглядов после того, как Блант «заявил королеве, что он атеист». По мнению Томми, он мог бы назвать себя и агностиком. Королева была неприятно удивлена. Он был уверен, что, если он теперь скажет ей, что Блант коммунист, она непременно ответит: «А я говорила»[838].