Ружемант 4 (СИ) - Евгений Лисицин

от себя, словно мешок картошки. «Арес» натянулся на ремне, Ириска усердно искала врага.

Или хотя бы того, кто стрелял.

В комнате было пусто. Где остальные? Позвал их по переговорнику нейросвязи — никакого ответа.

— Кого-то ищешь, uomo?

Оживший кошмар показался в дверном проеме во всей своей красе. Широко раскрыв глаза, я стиснул спусковой крюк, длинная очередь вырвалась из чрева бога войны, желая вклиниться в обнаженную грудь представшего передо мной великана.

Защитный экран, что он швырнул перед собой, принял удар на себя. Маг размахнулся, швырнул в меня чародейским щитом — в меня будто врезалась стена. Это что же, выходит, Айка была права?

Вит ждать не стал: один шаг, словно прыжок, через мгновение навис надо мной дамокловым мечом. Оплеухой сбил с ног, желал обратить руку в пушку, но ухмыльнулся, троица ружеклятий повисла на его ладони голодными крокодилами.

— Мы ведь убили тебя!

— Уверен? — исполин могуче почесал волосатую грудь. Ко мне шагала сама неотвратимость прямо как тогда, в первый раз.

Ириска бормотала на ухо: перед нами объект, отличающийся от сигнатуры личности Вита Скарлуччи. Видел и сам, у этого были целые руки.

Может быть, и так, но грозен он оказался не меньше настоящего. Пригляделся, на широкой груди ни намека на шрам от проделанной нами прорехи. Воспоминания скакали буйными зайцами: объект, субъект, образец… Был же среди них и сам Вит Скарлуччи? Неужели сукин сын приказал создать своего клона на всякий случай?

Ириска качала головой, в отличие от своей мертвой ипостаси, этот обладал открытыми характеристиками и древом умений. И вполовину не так хорош, как предыдущий. Уже лучше.

— Девчонки! Что ты с ними сделал? — приклад «Ареса» врезался ему в подбородок, великан ухнул, схватился за скулу. Зло сверкнул глазами, на его памяти такие фокусы всегда заканчивались поломкой оружия. Нет уж, братец, «Арес» отнюдь не из простых стволов. — Я побеждал тебя прежде! — повторил то, что говорил Айке еще совсем недавно, замахнулся кулаком, метя в живот. — Смогу и сейчас!

Великан ухмыльнулся, театральность ему перешла от оригинала. Выпрямился, предлагая сломать руку о стальной пресс. Я дураком не был: «Буян» соткался из маны, я трижды спустил курок.

— Cagna! Cagna maledicta! — каскад боли пронял великана до мурашек, заставил пошатнуться. Лже-Вит попятился, рухнул на колено. Я направил ему ствол прямо в лицо, и тогда он протянул руку, выставив передо мной оглушенную Белку.

Скарлуччи зло загоготал.

— Что же ты, ragazzo? Стреляй, смелее! Разнеси мне голову вместе с ее сиськами! Докажи, что у русских uomo не кисель в подштанниках.

Я не посмел. Вит зло ухмыльнулся. Отшвырнул пленницу, словно куклу, второй рукой ударил наотмашь, выбивая винтовку из рук. Прыгнул на меня, навалился огромным весом. Широко расставленные пальцы рук, страшный оскал. Вит рычал, словно вепрь. Зажал мою голову в тиски своего хвата. Я завыл. По мне будто разом ударили две кувалды, мозг кипел от жуткого напряжения.

— Нет! — взвизгнула сжавшаяся Айка, подобрав под себя колени, закрывая голову руками. — Нет!

Из раскрытого рта девчонки выглянула ее трусость. Ее стошнило фиолетовым зайцем, из крохотного ошметка он разросся, стал поперек себя шире.

Жутко заверещав, косой замолотил огромными лапами по спине бронемага, смахнул его, будто игрушку. Тут же растворился. Привставший Вит снес ему голову выстрелом из пушки. Качнув головой, поняв, от кого опасности в разы больше, он навел ствол на Айю — та не смела пошевелиться.

— Ты ведь ее личная cagna, да? Собачка. Лаешь, когда прикажут. Люблю таких, если бы ты не была вместилищем, повеселился бы с тобой после того, как расправлюсь с остальными. Но нет. Прости…

Пушка, торчащая из руки бронемага заискрила, обещая вот-вот разразиться яркой вспышкой…

* * *

Оружие боли не чувствует. Его можно сломать, бросить ржаветь на складе, забивать гвозди, раскидывать важные детали — почти и не заметит. Обидится.

Я обиделся. Выстрел ударил прямо в грудь, растекся по всему образу потоком кусающей боли. Извиваясь, пытаясь справиться, стеганул обидчика шквальной канонадой. Бронемаг, словно крохотная фигурка, широко раскрыл глаза от наводнившего его ужаса. Значит, умеет бояться?

Не спрашивал. Разинув пасть, бросился на него, тяжелым ударом отвел следующий выстрел в сторону, земля ушла из-под ног. Провалились вниз, по голове зашуршало каменное крошево. Плевать на него хотел.

На крошево, на рушащиеся стены, на Скарлуччи. На последнего в особенности.

Чародей отчаянно, почти по-девичьи завизжал, шар живой энергии, сорвавшийся с моих губ, плевком врезался в него, пробивая с десяток выставленных защитных экранов.

Кто я? Где я? Вопросы бились о черепушку, ответы отчаянно прятались, видя в нас чудовище. Накинулся на бронемага, вцепился зубами в мягкое предплечье — зубы ударились будто о сталь. Ничего, главное — давить как можно сильнее! Бронемаг рычал от натуги, сдерживая натиск, и оказался слаб: пули вместо клыков разорвали вдруг ставшую мягкой плоть. Кулак назойливой мухой колотил мне по голове, боли я не чувствовал, лишь раздражение. Выпустив из мертвой хватки укуса предплечье, повернул голову, клацнул челюстью. Плюнул в Скарлуччи его же собственным кулаком.

— Fusielemante… Diavol…lo… — рухнул он под ноги, сжался, будто сама Айка. Захныкал маленьким ребенком, баюкая свежую культю, словно судьбу. Кем бы ни был, клоном-оригиналом, но лишиться руки…

Дерзкая мысль ударила по сознанию.

Все это время смотрел на него, как на человека, как на врага, лишь сейчас увидел оружием.

Старый, разваливающийся танк. Грязные, истерзанные тысячью боев бока. Едва шевелящаяся башня, изогнутый ствол с разорванным дулом. Где-то внутри пряталась начинка: свежий движок, механика, автоматика, улучшенные сенсоры ИИ. Кто сказал, что старого пса новым фокусам не научишь?

— Ч-что ты делаешь? — лже-Вит краем сознания уловил пришедший мне на ум замысел.

Мне?

Нам.

Я был в руках у каждого солдата. Пистолет, винтовка, автомат. Пулемет, гранатомет, револьвер — все, что хоть когда-то стреляло, зло плевалось свинцом. Чуял, как могу схлопнуть целые эпохи в своем кулаке, ухватить мироздание за уздцы, тащить словно непослушную девку.

Власть песком утекала меж пальцев, с каждой секундой могу все меньше и меньше.

Ты аватара, ты Бог Войны.

Кто мне об этом говорил? Сейчас уже не важно.

— Остановись! Не смей!

В бронемаге будто проснулось нечто от оригинала. Отчаянно, из последних сил чародей встал на ноги, размахнулся для сокрушающего удара. Единственная обидная мысль, сверкнувшая в его голове напоследок, была горька и печальна.

Не успеет…

* * *

Я смотрел себе под ноги, не верил. Здравый смысл подумал и сказал, что обойдется без лишних комментариев, но если я не в курсе — так не бывает. Полностью с ним согласен.

— М-максим? — голос за