Избавитель - Юрий Трещев

— Ничего подобного…

— Ну, это ты врешь… — Начальник Лагеря встал, толкнулся в дверь. — Эй, эгей, кто запер… черти, ухом не ведут… — Он покачнулся, поехал в сторону вместе с дверью, канул в темноте. Дверь захлопнулась. Послышался странный, гортанный звук, похожий на придушенный, хриплый всхлип или стон. Прошло пят, десять минут. Аркадий терялся в догадках. Неожиданно дверь резко отпахнулась. Вбежал охранник, бледный как полотно, перепуганный.

«Что-то случилось… наверное, кто-то сбежал…» — подумал Аркадий.

— Там это… — охранник скроил на лице гримасу, неожиданно икнул…

Начальник Лагеря лежал под лестницей в луже крови. В его серых, выпученных глазах застыло недоумение.

— Вот незадача… — Охранник поскреб грудь, сплюнул. Слюна повисла на губе. — Кажется, отдал концы…

Аркадий в оцепенении смотрел на труп Начальника Лагеря. Опутало ноги. Связало язык…

Происшествие имело последствия. Через несколько дней в лагерь приехала комиссия…

Все выходные Аркадий провел на работе, устал ужасно и, чтобы развеяться, пошел к обрыву. У обрыва он увидел незнакомку. Она рисовала. Странная для этих мест сцена.

— Вы местный?.. — спросила незнакомка несколько жеманным тоном. В том, как она растягивала и искажала слова, чувствовался городской выговор.

— В общем-то, да, а что?.. — отозвался он.

— Как мне спуститься вон туда… — Осторожный взгляд не без симпатии и любопытства. После беглого осмотра, явно испытав удовлетворение, она отвернулась. — Оттуда открывается прекрасный вид…

— Прекрасный и обманчивый… — после некоторого молчания отозвался он.

— Вот как… — Она встряхнула волосы.

«Провинциал… ни манер, ни… и одет безвкусно, но такой цветущий, как розовый куст…» — подумала Вика и спросила:

— Вы здесь давно живете?..

— Да, с рождения…

— И никуда не уезжали?..

— Никуда…

— А я вот все по морям, по волнам… где каждую минуту рискуешь перевернуться… — Вика рассмеялась и, быстро глянув на Аркадия, спросила: — Вы хотели бы жить в городе?..

— Нет, я уже жил там…

— Вот как, послушайте, а что если нам встретиться в городе… приезжайте как-нибудь и я вам покажу совсем другой город… — Ее лицо, скрытое под соломенной шляпкой, слегка загорелось.

— Я не могу, у меня на руках родственница… — пробормотал Аркадий. Он не знал, куда девать глаза, руки.

— Почему бы вам не взять с собой и родственницу, а?.. это было бы мило… — Без труда она вообразила себе сцену: вечер, муж сидит в углу за круглым столиком, листает газету. Она заглядывает в комнату из прихожей.

— Милый, я вернулась…

— Наконец-то…

— Давно ждешь меня?..

— Уже два раза посылал нарочного…

— Ну, вот я и вернулась и не одна…

— Я всегда рад гостям… — Обеспокоенный, но внешне невозмутимый, муж подобрал и снова уронил газету, встал, подслеповато щурясь. Он не знал, как себя вести с гостями. Лицо его вдруг искривилось от боли. Его мучили приступы боли в паху. Они были непродолжительными, но повторялись. Пробормотав несколько ничего не значащих фраз, он удалился в свою комнату. Было заметно, что его осаждали злые духи ревности и сомнений…

— Уже пять, Боже мой, совсем забыла… мне пора, мне еще нужно зайти на кладбище к деду… мой дед здесь похоронен… знаю его только по фотографиям, но так часто вижу, он как сон из моего детства… отец говорит, что я была его любимицей, отчасти он был композитором, перекладывал на музыку стихи, но, в сущности, зануда… может быть, вы меня проводите?.. — Вика обернулась, в полузабытьи глянула на Аркадия.

«Сама блаженная невинность…»

Вечером на следующий день они снова встретились. Весь день Аркадий выслеживал ее и сопровождал. Она позволяла ему сопровождать ее, не подавала виду, что видит его. У обрыва она приостановилась. Он не решился подойти, и тогда она окликнула его.

— Идите сюда, что вы там прячетесь…

Аркадий подошел. На какое-то время они потеряли представление о том, где они находятся. Вокруг царила лишь полутьма и таинственность, мерцающее великолепие, сотканное вечером…

Услышав бой часов и гимн, он невольно вздрогнул.

— Уже полночь… — прошептала Вика и внезапно тихо рассмеялась. — А что если тебе перебраться в город, а?.. Боже мой, Аркадий, если бы я случайно не заговорила с тобой… нет, это было бы ужасно… ну так как, ты приедешь?.. — она слегка отстранилась.

— Приеду… — сказал он вдруг охрипшим голосом…

Час был поздний, и город показался Аркадию каким-то необитаемым. Сумерки скрывали его подлинную сущность, создавая обманчивые представления. От вокзала он шел пешком, то и дело спрашивая у редких прохожих, как ему пройти дальше. Не зная дороги, он кружил, поворачивал назад. Круги все сужались и, наконец, он увидел нужный ему дом, спрятанный за листвой. Дверь была не заперта. На миг он перенесся туда, откуда приехал и, дернув за шнурок звонка, вошел в прихожую, прижимая к груди три полуувядшие розы, которые счел нужным купить. Раздвинулись гардины, скрывающие от него залу. Его ослепило великолепие позолоты и хрустального блеска, среди которого царила Вика. Он беспомощно посмотрел на нее из-под шляпы, надвинутой на взмокший лоб.

— Какая приятная неожиданность… это мой кузен, познакомься… — Вика представила его мужу. В дверях залы они на мгновение прижались друг к другу.

Чем-то удрученный Инспектор Лагерей едва поклонился и даже не протянул руки, тут же наткнулся на чемодан гостя, не выдержал, чертыхнулся:

— Нельзя ли это убрать?..

Было уже за полночь. Жара спала. Зала, где они сидели, казалась аркадию ярко освещенной сценой, где менялись декорации. Вика появлялась то здесь, то там, мелькала повсюду, вдалеке, среди белых павлинов, фиалок и ангелов с горящими свечами в руках и уже совсем рядом, и она менялась, менялось ее лицо, глаза, голос, который становился вдруг нежным и хриплым…

Уже ночь. Аркадий лежал и вслушивался в ночные звуки города. Город дышал, как море, иногда надолго затаивая дыхание…

Среди ночи Аркадий очнулся, весь еще полный ощущения ее близости, долго смотрел на полосу лунного света, в которой виделось ее улыбчивое лицо, полуоткрытые губы…

Прошло несколько дней. Все это время Инспектор Лагерей был мрачен и угрюм. Чуть свет он вставал и уходил на службу, но в этот день он задержался, Он листал вечернюю газету и волновался. Он не любил объяснений и связанных с этим драм. Остывший чай тускло отсвечивал перед ним. Глянув на себя в зеркало, он даже испугался. Выглядел он отвратительно. Лицо помятое, рябое и бледное, глаза впалые, в них было что-то гибельное, под глазами синели мешки, губы шелушились. Он вдруг и как-то нелепо всхлипнул и уткнулся в газету, затих…

Когда в комнату вошла Вика, он, не поднимая головы, сказал:

— А ты неплохо выглядишь… конечно, я рад, что твой кузен развлекает тебя… театр и прочее, но то, что вас повсюду видят вместе… поверь мне, это уж чересчур, ты ставишь меня в неловкое положение…

Вика услышала его свистящее дыхание, он задыхался, и почувствовала опасность.

— Милый, что ты такое говоришь… — Она обняла его со спины, поцеловала.

В тот же день Вика выхлопотала у дяди для Аркадия место, довольно хлопотное: обыски, аресты. Дядя Вики был Министром, но Аркадий не заносился и из кожи вон не лез, ждал своего случая. Вскоре случай представился и он получил место Начальника Охраны. Он довольно быстро освоился со своим новым положением…

Послонявшись по комнате из угла в угол, Аркадий лег на узкую железную кровать с никелированными дугами и шарами и погрузился в приятную задумчивость…

Он часто переносился мысленно в забытое Богом местечко на краю земли. Среди зелени веток розовело небо, солнечно золотились листья вишни. Под вишней играли его дети, тонкие, загорелые в сатиновых шальварах и майках, улыбчивые, как ангелы. Вика лежала в траве в кружевной сорочке. Он приблизил свои губы к ее сосцам. Это доставило ему сладчайшее наслаждение, которого он тотчас же устыдился…

Стемнело. Вика выпорхнула из темноты радостно-оживленная, положила на стол какую-то книгу и залепетала что-то свое.

— Да ты меня не слушаешь… — Губы ее задрожали.

— Извини… — Аркадий привстал. Вика прильнула к его груди, отстранилась.

— Что это?.. откуда это у тебя?.. — Осторожно, подрагивающими пальцами с умышленной медлительностью Вика прикоснулась к шраму на его виске, ощупала, отдернула руку.

Кровать заскрипел под ним. Он встал и отошел к окну. Отдалился.

— Господи, как я устала от этих бесконечных, жутких переулков, каменных стен, коридоров, лестниц… бр-ррр… дух захватывает… как бы мне хотелось вновь оказаться в тех блаженных местах…

Вслушиваясь в голос Вики и думая о своем, Аркадий открыл окно.