Покойник с площади Бедфорд - Энн Перри

Локон, вырванный ветерком из ее прически, упал ей на лоб.

– Спасибо вам.

Генерал теперь говорил еле слышно, чуть громче, чем дышал. Затем он поднял руку и убрал локон туда, где тот и должен был быть, – под край шляпки тетушки Веспасии. Этим единственным жестом Балантайн полностью выдал себя, и он знал это. Но в тот момент, под жарким солнцем, это не имело для него никакого значения. Может быть, в будущем такое уже никогда не повторится, но сегодня навсегда останется у них в памяти.

Шарлотта почувствовала нежность и боль и поняла, что она стала невольной причиной ужасной неосторожности со стороны генерала, и с этим ничего уже нельзя поделать – прошлого не вернуть.

Совсем недалеко от них засмеялась женщина с голубым зонтиком. Прямо перед нею носились друг за другом по траве два карапуза – и медленно, с наслаждением, покрывались грязью.

«Продолжай двигаться, как будто ничего не произошло, – мысленно обратилась к своему другу Шарлотта, – а главное – не молчи!»

– Я уже говорила, что тетушка Веспасия верит, что это может быть как-то связано с Африкой, – сказала она вслух. – Ситуация там очень нестабильна, а состояния делаются и теряются практически мгновенно.

– Ваша тетушка права, – согласился генерал, медленно двигаясь за Шарлоттой и возвращаясь мыслями к основной теме разговора. – По крайней мере, этим можно объяснить выбор жертв.

– Железная дорога Каир – Кейптаун? – предположила миссис Питт.

Какое-то время они обсуждали африканскую политику: Сесила Родса и продвижение на север, вероятность открытия больших залежей золота и алмазов, необъятные земельные просторы и конфликт интересов с другими европейскими государствами, особенно с Германией.

Но к полудню, когда друзья расстались, они ни на йоту не приблизились к пониманию того, как Балантайн может быть связан со всеми этими политическими эскападами или что он знает такого, что может помешать заработать состояние хоть в Африке, хоть в любой другой части света.

Пока Шарлотта общалась в Королевском ботаническом саду с Балантайном, ее муж нанес визит Зигмунду Танниферу, который сам попросил его об этом. Банкир находился в мрачном настроении, а Парфенопы на этот раз видно не было.

– Я обсудил все это с женой, – сказал Таннифер, после того как все требования хорошего тона были выполнены и они с Питтом уселись в комфортабельные кресла друг напротив друга в несколько чрезмерно украшенном кабинете банкира. – Мы очень много думали над тем, кто может быть в этом замешан и, самое главное, какие требования может выдвинуть преступник, когда дело дойдет до этого. – Зигмунд тоже выглядел измученным, как будто его нервы были уже на пределе. Его левая рука, не переставая, гладила подлокотник, и полицейский заметил, что хрустальный графин с бренди, стоящий на шифоньере, был полон всего на четверть. Томас подумал, что на месте банкира тоже попытался бы успокоить нервы с помощью известной дозы алкоголя.

– И к каким же выводам вы пришли? – спросил он вслух.

– Это не выводы, суперинтендант, – ответил его собеседник, покусывая губу. – Я бы назвал это скорее предположениями, которыми хотел бы поделиться с вами. – Таннифер улыбнулся. – Знаете, возможно, я просто пытаюсь найти причины, чтобы переговорить с вами, потому что эти наши разговоры придают мне некоторую уверенность. Мне кажется, это похоже на то, как человек срывает повязку, чтобы посмотреть, заживает ли его рана… или нет. – Он пожал своими тяжелыми плечами, и жест этот странно походил на признание своего поражения. – От этого никому не становится лучше – ни самой ране, ни раненому, – однако перед этим искушением невозможно устоять.

– Так до чего же вы додумались, мистер Таннифер? – Питт прекрасно понял, что хотел сказать банкир.

– Суперинтендант, я ни в коем случае не хочу брать на себя ваши обязанности. – Вид у Зигмунда стал слегка смущенный. – Я уверен, что вы знаете об этом деле гораздо больше меня. Но я позволил себе проанализировать все те области, в которых я могу действовать достаточно эффективно и которые могут представлять определенный интерес для злоупотребления. – Его пальцы тихонько выбивали дробь на подлокотнике кресла. – Все эти области так или иначе связаны с финансами. – Таннифер остановился, хмуро глядя на гостя.

Полицейский кивнул в знак того, что понимает, но не стал прерывать своего собеседника. Зигмунд же не мог скрыть свою крайнюю взволнованность.

– Сначала я стал думать о том, что может связывать всех нас вместе. Конечно, я не знаю личности всех остальных жертв, за исключением тех, кого я могу вычислить, основываясь на логике и здравом смысле. Совершенно очевидно, что к жертвам относится бедняга сэр Гай Стэнли, хотя после того, как в его случае угроза была претворена в жизнь… – Дробь, выбиваемая пальцами финансиста, стала громче. – Могу также предположить, что к жертвам относится Брэндон Балантайн… – Он помедлил, ожидая, что Питт сам это подтвердит или что это будет понятно из выражения лица полицейского, и губы банкира сжались – все, что ему было надо, он прочитал во взгляде Томаса. – И, как вам уже, видимо, говорила моя жена – а она мне рассказала, что разговаривала с вами, – я уверен, что Лео Каделл тоже относится к жертвам и подвергается давлению. Он считает, что у него потребуют деньги. По крайней мере, так я его понял. Но мне кажется, что деньги – это не главная цель шантажиста.

Питт кивнул.

– Вы согласны со мною? – быстро спросил Таннифер, и голос его окреп. – Уверен, что это именно так. Я навел – естественно, очень осторожно – справки о состоянии дел известных мне жертв шантажиста. Кроме того, я еще раз оценил свои возможности. В моей власти одобрить выдачу очень больших займов на инвестирование в определенные области, особенно в землю и в развитие добычи драгоценных металлов – таких, например, как золото.

Томас ощутил, как его тело непроизвольно подобралось, и он слегка выпрямился, несмотря на нежелание выдавать свои чувства.

Если Зигмунд и заметил его волнение, он ничем этого не показал. Банкир развалился в своем кресле, напряженно размышляя.

– Если я соглашусь выдать подобные займы без соответствующего обеспечения, то совершу моральное преступление. – Его интонация стала задумчивой. – Но это действительно в моих силах. Я попытался понять, в каких областях могут потребоваться подобные займы, для того чтобы определить круг заинтересованных лиц. Для этого я внимательно изучил, куда все известные мне жертвы шантажиста ездили в последнее время. И вот что мне удалось выяснить о поездках Лео Каделла и его деловых интересах. Еще раз повторяю, что справки я наводил очень деликатно и осторожно. – Финансист очень внимательно следил за реакцией Питта. – Во всех случаях, суперинтендант, его поездки были так или иначе связаны с Африкой. Люди пока мало представляют себе, какие сокровища спрятаны в недрах земель, которые сейчас осваивает Сесил Родс. Тот, кто сейчас сможет войти в дело, в течение следующих двадцати лет получит королевский доход и сможет стать владельцем собственной небольшой империи.

Именно этого боялись Веспасия и Телониус. И теперь Таннифер говорил практически то же самое, по-прежнему не сводя с полицейского немигающих глаз.

– Вижу, вы внимательно следите за тем, что я говорю, – глубоко вздохнул он. – Когда я беседовал с Каделлом, он произнес одну фразу, которая позволила мне заключить, что господин судья Данрайт Уайт тоже одна из жертв…

А вот теперь Питт был удивлен. Откуда Каделл мог об этом узнать? Что это было – внимательное изучение поведения судьи? Или же его истощенное состояние, поставившее его на грань болезни, уже стало бросаться всем в глаза? Возможно, не так уж сложно определить товарища по несчастью, когда ты сам испытываешь сходные страдания…

– Я не буду это комментировать, – спокойно сказал суперинтендант. – Но вы можете быть уверены, что по крайней мере один судья в списке есть. Это поможет вам в ваших дедуктивных упражнениях?

– Не уверен. Должен сказать, что на все это я смотрю крайне мрачно, – печально улыбнулся Зигмунд. – Возможно, я зря занимаю ваше время, но не могу же я просто сидеть и ждать удара и не сделать ничего, чтобы его отвратить! – Казалось, он был смущен и не знал, что говорить дальше, и в то же время было очевидно, что у него есть еще что сказать.

– Будьте откровенны, мистер Таннифер, – призвал его Питт. – Если вы правы, то это значит, что заговор проник очень глубоко в наше общество, и его последствия, если он удастся, будут гораздо серьезнее, чем дискредитация нескольких достойных джентльменов и их семей.

– Я это понимаю. Меня, по-видимому, сдерживают вопросы вмешательства в личную жизнь других людей, – проговорил Таннифер, глядя в пол, – однако в создавшейся ситуации такая деликатность, возможно, вредна. – Он быстро поднял глаза. – Каделл обратил мое внимание на то, что в морской карьере помощника комиссара Корнуоллиса имело место какое-то происшествие, которое можно истолковать двояко, и поэтому на него можно оказывать такое же давление, как и на всех нас. – Банкир смотрел на суперинтенданта с нескрываемой озабоченностью. – Я очень боюсь, что шантажист может сделать так, что помощник комиссара прекратит расследование, дабы защитить себя. Возможно, Корнуоллис и не сможет помочь африканским амбициям преступника, но негодяй может заставить его ограничить вашу деятельность… – Он тяжело выдохнул. – Это просто ужасно. Куда бы мы ни двинулись – везде тупики и новые угрозы!