Покойник с площади Бедфорд - Энн Перри

– У меня все хорошо, – ответила она, когда они проходили между двумя клумбами, со стороны похожие на пару отдыхающих, вышедших на прогулку среди десятков таких же, как они. – А вот ситуация лучше не становится. Более того, мне кажется, что она ухудшается. – Женщина почувствовала, как напряглась рука ее собеседника. – Произошли очень любопытные вещи, которые еще не попали в газеты. Сейчас уже совершенно точно доказано, что труп на ваших ступенях принадлежит не Альберту Коулу, а некоему мелкому жулику из Шордича по имени Джосайя Слинсби.

– Но в этом нет никакой логики! – запротестовал генерал, остановившись и посмотрев на Шарлотту. – Что же получается, это он украл табакерку? У кого? Он не может быть шантажистом… Сегодня утром я получил еще одно письмо.

Миссис Питт знала, что это должно было случиться, но все равно почувствовала шок, как от удара. Негодяй опять прикоснулся к ним – слегка, только чтобы напомнить о своем существовании, о своей власти и о готовности больно ранить их!

– И что в нем? – Шарлотта почувствовала, что ее губы высохли и ей стало тяжело говорить.

– Все то же самое, – ответил Брэндон и двинулся дальше. В саду ветерок стих, и запах роз был тяжелым, заставляющим голову кружиться на солнце.

– И опять никаких требований, – сказала его спутница. Это был даже не вопрос, а констатация факта. Она надеялась, что шантажист их наконец выскажет, потому что ожидание удара было более ужасным, чем сам удар. Но, наверное, в этом-то и заключалась значительная часть всего плана: деморализовать, испугать и измучить перед самой атакой.

– Нет. – Балантайн поднял голову, стараясь при этом не смотреть на идущую рядом даму. – Никакого требования денег или чего-то еще. Я уже потерял счет бессонным часам, во время которых пытаюсь понять, что ему может от меня понадобиться. Я вспомнил все области, в которых могу что-то из себя представлять; вспомнил каждого человека, которого знаю и на чье поведение могу оказать влияние, не важно, хорошее или плохое, – и все равно мне ничего не приходит в голову.

Миссис Питт очень не хотелось задавать ему приготовленные заранее вопросы, но это было неизбежно, если они хотели понять, с чем им пришлось столкнуться.

– А не можете вы кому-то мешать – может быть, в продвижении по службе? – поинтересовалась она.

– Военной? – Смех ее собеседника был хриплым и полным безнадежности. – Маловероятно. Я давно в отставке. У меня нет ни титула, ни больших денег, и моим единственным наследником является Брэнди, а он ни на что подобное не способен. Вы это знаете так же хорошо, как и я.

– А может быть, речь о каком-нибудь посте, общественном или финансовом? – настаивала Шарлотта. – О какой-нибудь выборной должности?

– Я – президент клуба путешественников, который собирается раз в квартал и члены которого рассказывают друг другу истории, сильно приукрашенные нашим воображением и желанием выдать желаемое за действительное, – улыбнулся Балантайн. – Всем нам уже больше пятидесяти, а некоторым и вовсе за шестьдесят. Мы живем воспоминаниями о наших прошлых экспедициях. Мы еще помним Африку, когда она была действительно темным континентом, полным тайн и опасностей. И путешествовали мы там в то время ради любви к неизведанному, задолго до того, как кому-то пришло в голову заговорить об инвестициях и расширении империи.

– Но вы ее знаете? Знаете по-настоящему, потому что были там? – не унималась Шарлотта.

– Конечно. Но мне сложно представить себе, чтобы наши знания заинтересовали кого-нибудь из нынешних исследователей или финансистов. – Генерал нахмурился еще больше. – А что, вы думаете, что это как-то связано с Африкой?

– Томас так думает… Вернее, он считает, что это возможно. А тетушка Веспасия верит в то, что это очень обширный заговор и в основе его лежат какие-то невероятные деньги.

Они проходили мимо все новых клумб, на которых росли восхитительно пахнущие цветы. Жужжание пчел перекрывало звуки шуршащих платьев и приглушенных разговоров.

– Что ж, это выглядит не таким уж невозможным, – заметил Брэндон.

– Ну а какие еще могут быть посты? – вернулась к прежней теме разговора миссис Питт.

– Я был президентом общества по поддержке молодых художников, но мое президентство закончилось в прошлом году, – рассказал военный небрежным тоном, которым подчеркнул всю незначительность этого поста. – Ну и, кроме этого, меня недавно выбрали в комитет, который занимается сбором средств для детей-сирот. Это в моем клубе, в «Джессопе». Правда, мне сложно представить себе человека, который хотел бы отобрать у меня это место. Оно совсем не эксклюзивное. Любой, мне кажется, кто захочет стать членом этого комитета, будет немедленно в него принят.

– Да, это совсем не похоже на то, ради достижения чего человек может пойти на шантаж, – согласилась Шарлотта.

В молчании они пошли дальше, пересекли дорожку, огибающую сад, и вышли на основную территорию Риджент-парка. Ветер прекратился, и становилось все жарче. Где-то играл оркестр.

– Не думаю, что тот факт, что тело принадлежит Слинсби, а не Коулу, имеет для полиции какое-то значение, – произнес генерал после долгих раздумий. – В любом случае я могу быть виновен в смерти человека. Он вполне мог быть у шантажиста на посылках, как и любой другой. Вы говорите, что он был жуликом?

– Да… из Шордича, а это довольно далеко от Бедфорд-сквер, – быстро ответила Шарлотта. – И убили его в Шордиче. Его убил подельник. Томас знает, что к вам это не имеет никакого отношения.

– А почему же тогда его сотрудник продолжает обо мне выспрашивать?

– Чтобы понять, что может интересовать шантажиста. – Миссис Питт попыталась говорить как можно убедительнее. – Это может быть или влияние, которым вы обладаете, или власть, которая у вас есть, или информация, которой вы располагаете. Как вы думаете, что у вас общего с остальными жертвами?

– Мне сложно это даже предположить, поскольку я не знаю, кто они, – со смешком ответил генерал.

– А, да… – смутилась женщина. – Ну конечно! В числе жертв есть банкир, дипломат, сэр Гай Стэнли, о котором вы уже знаете… – Она заметила тень сожаления на лице ветерана, но продолжила: – Потом еще судья… – На мгновение Шарлотта задумалась, должна ли она назвать Корнуоллиса. Может быть, Питт и не хотел бы этого, но ситуация была слишком серьезной, чтобы сохранять секреты, которые нужны были для того, чтобы не поставить кого-то в неловкое положение. – И помощник комиссара полиции, – закончила супруга полицейского.

– Джон Корнуоллис, – сразу же произнес генерал, мягко взглянув на Шарлотту. – Вы, конечно, можете ничего не говорить… Мне очень жаль. Он очень достойный человек.

– Вы хорошо его знаете?

– Нет, не очень. Просто мы члены одного клуба, вернее, даже двух… Всегда думал, что он хороший парень, очень прямой. – Балантайн вдруг замолчал, но потом, через несколько ярдов, продолжил: – Я и сэра Гая Стэнли тоже знал. Не очень хорошо, но мне он всегда нравился.

– Вы все время говорите о нем в прошедшем времени.

– Действительно. Прошу прощения. – Лицо военного напряглось. – Это непростительная ошибка. Просто я очень много думал о нем после того, как вся эта грязь была напечатана. Бедняга… – По телу Брэндона прошла судорога. Он распрямил плечи и несколько раз напряг и расслабил мускулы, как будто хотел согреться, несмотря на жаркое солнце. – Я навестил его. Хотел ему сказать… не знаю… наверное, то же, что хотели сказать мне вы, когда пришли в первый раз. Что я все равно считаю себя его другом. Что я не верю во все эти обвинения. Но не знаю, поверил ли он мне.

Перед ними пробежала собака с палкой в зубах.

– Может быть, мне надо было набраться смелости и сказать ему, что я тоже жертва этого же шантажиста, но я так и не решился рассказать – даже ему, – в чем меня обвиняют. И поверьте, мне это в себе совсем не нравится. Думаю, что надо было решиться. Наверное, я боялся, что если скажу правду, то он мне не поверит. – Генерал повернулся и встал перед Шарлоттой. – Вот ведь в чем дело. Я больше ни в ком не уверен. Я не верю там, где мне это не пришло бы в голову еще месяц назад. Люди предлагают мне свою поддержку, дружбу, сочувствие, а я смотрю на них и не верю. Везде стараюсь найти грязные и низкие мотивы, еще и еще раз анализируя замечания, которые были сделаны абсолютно невинно. Ищу пятна на всем том хорошем, что было в моей жизни…

Стоя рядом с ним в ярком солнечном свете, миссис Питт могла только крепче сжать его руку. Перья ее шляпки колебались на воздухе – казалось, они вот-вот могут коснуться щеки генерала.

– Вы должны думать не только о вашем физическом, но и о душевном здоровье, – сказала женщина, и ее слова прозвучали очень мягко. – Ведь вы же знаете, что всё не так, как вы себе представляете! Надо лучше думать о людях. Мы не так уж доверчивы и кровожадны. – Шарлотта заставила себя улыбнуться. – У вас есть всего один враг, о котором мы знаем, но и он сам не верит в свои обвинения. Потому что знает вас.