Побратимы меча - Тим Северин

Это дикое зрелище понудило наших врагов еще более насторожиться, и они долго выбирали время для второго удара. Они кружили вкруг нашего ветхого драккара, точно пара волков вкруг хромого оленя. И бросились одновременно, по одному с каждой стороны, и сразу отступили после того, как их воины, стоявшие на носу, метнули пару дротов и получили в ответ ливень камней и булыжников. Три или четыре раза они так наскакивали на нас, пока не убедились, что запас метательных снарядов у нас кончился, и тогда двинулись снова уже для того, чтобы подойти вплотную и стать с нами борт о борт.

Мое место было в средней части драккара, лицом к корме, так что видно мне было только, что происходит с этой стороны. Страшное дело. Четверо тяжело вооруженных данов стояли наготове, чтобы спрыгнуть на нас, когда их драккар ударит нашему в борт. То были крупные люди, а оттого, что они стояли выше и возвышались над нами, они казались еще крупнее. Вспомнив воинские уроки, я встал на рундук и перекрыл своим щитом щит венда, стоявшего рядом со мной по левую руку, а воин, стоявший справа от меня, перекрыл мой щит. Мы твердо уперлись ногами в шаткий настил и наставили копья кверху, надеясь устрашить врагов, когда они спрыгнут к нам. Однако на шатком настиле стена щитов выстроилась неровно, непрочно, и наконечники наших копий покачивались вразнобой. И как оказалось, от нашего строя было мало проку. Мы ждали удара с нашей стороны, но первым ударил по нашему борту за нашими спинами другой датский корабль, и наш драккар вдруг накренился, и мы в строю потеряли опору и равновесие, и наши щиты раздвинулись, открыв между нами широкие бреши. Будь наши враги чуть расторопнее, они смогли бы вклиниться между нами, но они рассчитали неверно. Первый дан слишком поторопился, прыгнул, но только правой ногой ступил на борт нашего драккара. В тот миг, когда он качнулся, ища опоры, у меня хватило духу шагнуть вперед и ударить металлическим ободом щита ему в лицо, так что он откинулся назад и рухнул в море. Краешком глаза я видел, как рожон копья явился, скользнув над моим плечом, воткнулся прямо в незащищенный пах второго дана. Тот согнулся от боли и схватился за древко копья.

— Проткнул все равно, что кабана в лесу, — сказал мой напарник венд с довольной ухмылкой, высвобождая оружие.

Недолго ему пришлось радоваться. Мореходы на данском длинном корабле свое дело знали. Гребцы уже отвернули весла так, чтобы стать с нами о борт, и тогда уже вся данская дружина обрушится на нас. Вот послышался глухой скрежет — два корабля сошлись, пронзительный рев, гром и топот — это наши враги спрыгнули на наш корабль.

Коль даны ждали легкой победы, они скоро в том разуверились. Йомсвикинги, возможно, были неопытными мореходами, но бойцами они были упорными. Мы держались нашего правила: двое — на одного, и первый натиск данов встретили умело и единым строем. Стоя плечом к плечу с незнакомым мне вендом, я старательно нацелил копье в щит следующего дана, а тот рванулся вперед так, что рожон глубоко вошел в дерево щита. Я повернул древко, и щит отлетел в сторону. В этот миг венд проворно выступил вперед со своей секирой и ударил незащищенного дана в основание шеи, свалив его безошибочно, как быка на бойне. Венд удовлетворенно хмыкнул. Я потянул копье, чтобы вытащить его, но рожон крепко засел в дереве. Тогда я, как нас учили, бросил копье, отступил назад, в строй, и взялся за боевой топор, висевший у меня на левом плече. Со всех сторон люди кричали и гикали, раздавался непрерывный гром ударов и звон металла о металл. Сквозь шум слышались призывы данского военачальника, он приказывал своим отойти и перестроиться. Противник отступил, вдруг оказавшись на расстоянии вытянутой руки от нас. Даны перебирались на борт своего длинного корабля, тот отошел и поплыл по течению.

Во время этой краткой передышки я огляделся и увидел, что происходит у нас за спиной. Здесь тоже первая атака данов была отбита. Несколько тел лежало на настиле второго судна, которое также оттолкнулось от нас. У нас потерь почти не было. Полдюжины раненых да один мертвый. Раненые лежали на настиле, на рундуках и стонали от боли.

— Сомкнуть строй! Не поддаваться! Скоро они вернутся, — послышался крик Транда.

Он все еще стоял у форштевня, щит на левой его руке был расколот и пробит, а окровавленная секира свободно висела в правой его руке. Признать Транда не составляло труда — он, единственный из всех йомсвикингов, решил надеть боевой шлем старого образца с наглазниками как у совы, остальные же были в остроконечных шлемах из оружейной. Этот старый доспех Транда напомнил мне о нашем освященном веками боевом знамени, и я украдкой глянул на стяг Одина. Ткань развевалась и хлопала на ветру. В пылу битвы я не заметил, что передний край бури уже накрыл нас. Все небо из конца в конец почернело. Порывы ветра рвали поверхность моря. Я ощутил, как старый драккар поворачивается, когда ветер бьет по его ветхому остову. Все три корабля сносило по заводи к отмелям. Еще я увидел третье данское длинное судно. Оно подходило со свежим войском на борту, и скоро их будет трое на нашего одного. Тогда я понял, что надежды нет, и снова бросил взгляд на стяг Одина, но увидел только пустое белое полотнище, бьющееся на ветру.

Даны были умны. Корабельщики только что подошедшего длинного корабля связали свои весла с веслами другого корабля, и эти два судна объединились для боя. Они взяли ветер, убрали весла и направились к нашему драккару. Теперь им не нужны были гребцы. И все до единого готовы были сражаться. Третий драккар приготовился к нападению с другого борта.

Связанные вместе корабли ударили в верхнюю доску обшивки нашего драккара. Я услышал, как затрещало старое дерево. Наш драккар накренился под тяжестью данских воинов, когда они во множестве спрыгнули на наш борт. Иные из них, споткнувшись, падали — этих приканчивали секирами по затылку. Однако задние ряды лезущих на наш корабль всей своей тяжестью напирали на передних, и те разорвали наш строй. Мы попятились и, отступив шага на два, оказались спиной к спине с нашими братьями, которые защищались от натиска с противоположной стороны. Мы дрались яростно, либо от отчаянья, либо из верности клятве братства. И разумеется, строй йомсвикингов разрушился. Копья в ближнем бою бесполезны, мы рубились секирами и кололи кинжалами. Мечом же невозможно было не только замахнуться, но хотя бы вытащить его. Щиты были отброшены — почти все они треснули или расщепились, и защита от вражеского оружия осталась одна — шлемы и кольчуги.

Шаг за шагом нас оттесняли к корме, и оставшиеся в живых были стиснуты так, что когда венд, мой сосед, получил секирой по шее, его тело некоторое время стояло, прежде чем в конце концов скользнуло вниз, к моим ногам. Рука моя со щитом содрогалась от ударов данских секир и палиц, и обтянутый кожей щит стал разваливаться. Я с трудом дышал, разевая рот под кольчужной завесой, защищавшей мое лицо. По всему моему телу под толстой курткой, поддетой под кольчугу, струился пот. Ручейки пота сбегали из-под шлема и застили зрение. Утомился я страшно, едва мог отражать удары своей секирой. Я так устал, что хотел только одного — опустить руку со щитом и отдохнуть. В глазах у меня мельтешили даны с раззявленными ртами, вопящие, рубящие, колющие и бьющие, иногда эти удары предназначались мне, иногда — моим соратникам слева и справа. Я уже начал спотыкаться и пошатываться, мной овладевало какое-то безразличие. Мне казалось, что я ступаю по топкому илу, увязая в нем.