Ярость рвет цепи - Романовский Александр

Великан с блестящим корытом куда-то подевался. Его сменили три безволосых – они стояли и молча таращились на лежащего волка. В одном из них Курт узнал Лысого Хью. Лица двух других не вызвали ни малейших ассоциаций, как Курт ни напрягал память. Один был плотным и кряжистым. Угловатое лицо было покрыто бесчисленными шрамами, изменившими и заменившими его первоначальные черты. Большой подбородок выдавался вперед. Глаза были похожи на осколки обсидиана – равнодушные, и холодные, и острые, точно буравчики.

Другой был ниже ростом, худощавый и подвижный. Черная форма сидела на нем будто влитая. Противогаз болтался на груди. Уперев руки в бока, парень с довольной ухмылкой глядел на лежащего волка.

Эта ухмылка не понравилась Курту больше всего.

Глухо зарычав, он попытался расправить руки. Те были на месте, но отчего-то не желали повиноваться. Мгновение спустя Курт понял, что все четыре лапы обездвижены какими-то путами. Волк напряг мышцы, силясь вырваться из этого плена, но и тут его ожидало поражение. Веревки оказались куда прочнее, чем он ожидал.

Курт приподнял голову и поглядел на себя. Сеть куда-то исчезла, взамен же появилось несколько метров блестящих черных веревок. Ноги были связаны ими до самых коленей; руки были вывернуты за спину и тоже связаны по самые локти.

Все было предельно ясно. Курт расслабил шею и со свистом вдохнул воздух. Жалкая попытка освободиться отняла у него последние силы. Он был совершенно беспомощен. Сознание этого принесло Курту дикие муки, куда более страшные, нежели телесные.

Трое безволосых подступили ближе.

Хью потирал руки, словно заправский рыбак, поймавший особо крупную рыбу. В глазах его светилось откровенное торжество. Худощавый в комбинезоне поглядывал с опаской, но и с удовлетворением – как на грозного зверя, попавшего в капкан. В “обсидианах” третьего проглядывало что-то, похожее на колебание покупателя, готовящегося сделать дорогостоящее и в то же время весьма желанное приобретение…

Курт взревел и вновь забился в путах.

Впрочем, нет, “забился” – это слишком сильно сказано. Вернее было бы сказать “затрепыхался”. Лапы так туго были перетянуты веревкой, что он не мог пошевелить даже пальцами, до которых не доходила кровь. И все-таки трое безволосых с опаской отступили.

– Вы все покойники, – задыхаясь от ярости, прохрипел Курт. – Просто еще не поняли этого… Ты, Хью, будешь умирать страшно и медленно.

“Агент” киллеров переглянулся с остальными, после чего криво усмехнулся. В усмешке этой, однако, веселья было немного. Волк не без злорадства отметил, что в глазах безволосого мелькнул затаенный страх. Курт не привык бросаться словами, не шутил он и сейчас. Лысый Хью понимал это не хуже него самого.

– Сбавь спеси, волчонок, – проговорил кряжистый. – Отныне ты не сделаешь ничего такого, чего я не позволю. Хотя, разумеется, – добавил он, косо взглянув на Хью, – возможен и такой вариант…

Хью, вздрогнув, с возмущением уставился на говорящего. Тот рассмеялся, панибратски хлопнув “агента” по спине. Лысый Хью также захихикал, а секунду спустя к ним присоединился парень в черной униформе. Вспышку нервного веселья прервал какой-то шум.

Курт повернул голову. Там обнаружились зловещие приспешники Хью – Шило и Хмырь. Последний все еще лежал на полу. Над ним, излучая неподдельный академический интерес, склонились трое парней в комбинезонах. Еще двое пытались произвести с огромным телом какие-то манипуляции. Волк с удовлетворением подумал, что ударил немного сильнее, чем сам ожидал. Если Хмырь и придет в себя, то какое-то время ему придется ходить, держась за стены.

Что же касалось Шила, то этот ублюдок и на этот раз доказал свою легендарную живучесть.

Горбун уже вставал на ноги, опираясь на какого-то парня. Другой отходил в сторону, по-видимому, сделав свое дело, – в руках его блестел хромированный баллон, снабженный кислородной маской.

Шило ковылял по бетонному полу, непрестанно кашляя и протирая глаза. Правая рука лежала на солнечном сплетении. Пройдя несколько метров, горбун указал провожатому куда-то вниз. Парень подобрал с пола эти предметы, после чего передал Шилу. Этими предметами, конечно, оказались два ножа с длинными лезвиями.

Улыбнувшись им как старым приятелям, горбун быстро спрятал оружие в складках своего одеяния.

Это зрелище расстроило волка едва ли не более всего остального. Он искренне ненавидел Шило, поэтому при виде горбуна в относительно добром здравии почувствовал досаду, что не довел дело до конца.

У него была возможность раз и навсегда разодрать эту тощую глотку, но он ее упустил. (По крайней мере, на обозримое будущее. Дальше все было затянуто черным туманом.) Когда из автомобилей стали выпрыгивать парни в черных комбинезонах, Курт был слишком далеко от обоих верзил. Можно было, неторопливо катилось в голове, взять их в заложники или сделать что-либо еще… Но, в любом случае, вряд ли убийство Шила могло что-то изменить. Эти парни не были настроены на переговоры. Обоих верзил послали, так сказать, на амбразуру, отлично сознавая, что Курт мог убить их или просто покалечить.

Пока эти мысли протискивались через сознание волка, горбун шаг за шагом приближался к нему.

Трое безволосых внимательно наблюдали за ним. Подойдя поближе, Шило вытер рукавом слезившиеся глаза и уставился на волка. Его уродливая физиономия расплылась в кривой ухмылке – точь-в-точь зубастая ощерившаяся луна.

Горбун сделал шаг к Курту, разминая плоские кисти, но кряжистый безволосый, как ни странно, загородил ему дорогу. Шило смерил мужчину взглядом и с явной неохотой отступил.

Волк не успел даже задуматься, что все это значит, как четверка завела неспешный разговор.

Первым, разумеется, голос подал горбун.

– От него не убудет, – буркнул он. – Эти метаморфы – живучи сволочи.

– Знаешь кого-то еще?! – поинтересовался кряжистый. – Если тронешь его хотя бы пальцем и с ним что-нибудь случится в течение ближайших суток, – что-нибудь не слишком хорошее, – платить придется тебе.

При этих словах Шило заметно побледнел.

Безволосый, кивнув на парня в комбинезоне, продолжал:

– …а вовсе не нашему другу, как следовало бы по логики вещей. Его парни едва не перестарались. Волчонок наглотался всякого дерьма… Химия еще долго будет бродить у него в организме.

– Вы же видели, – нахмурился парень в черной форме, – у нас не было иного выхода. Он дрался… как зверь, загнанный в угол. Подойди к нему кто-нибудь вплотную, и он разорвал бы его голыми лапами. По-моему, мы еще легко отделались. Как, впрочем, и он…

Кряжистый покачал головой и повернулся к Хью.