Нежно влюбленные - Мэри Патни

Подняв глаза, Сент-Обен увидел, что Диана внимательно наблюдает за ним, словно желая убедиться, что подарок ему по нраву.

— Господи, Диана, какая прелесть! — воскликнул Джерваз. — Это больше чем… — Взволнованный, виконт замолчал на мгновение, а затем продолжил:

— Это самые лучшие подарки из всех, что я когда-либо получал. Спасибо тебе.

Ее улыбка была прекрасна, как восход солнца.

— Я так рада. Мне хотелось подарить тебе что-нибудь особенное.

Отложив карту в сторону, виконт прижал к себе Диану.

— Ты можешь сделать мне еще один подарок, дорогая, — страстно прошептал он. — Он тоже будет особенным, потому что никто, кроме тебя, не сможет одарить меня чем-то подобным. У нас есть почти час до ленча.

Веселый и звонкий, как колокольчик, смех Дианы зазвенел в комнате:

— Запри дверь, мой любимый, и я с радостью дам тебе то, о чем ты просишь.

Этот рождественский вечер был настоящим семейным торжеством — такого у Джерваза никогда не было. Несмотря на то что Диана и ее подруги находились не у себя дома, они сумели придать огромному особняку Сент-Обена тепло домашнего очага. Они украсили дом веточками омелы и плюща с ярко-красными ягодками. Большое полено, которое по традиции сжигают в сочельник, полыхало в огромном камине. Диана сама сделала большой рождественский венок. Он свисал с потолка вниз и был украшен зелеными веточками, свечами и крохотными фигурками из золоченой фольги.

Джеффри изготовил рождественские подарки для всех взрослых — такие, что дети обычно делают в школе. Джерваз был необычайно тронут вниманием мальчика.

После официального обеда слуги отправились в свои комнаты, чтобы там продолжить празднование, а хозяин особняка и его гости принялись играть в традиционные рождественские игры. В детстве Джерваз был одиноким и заброшенным ребенком, он и не знал, что можно получать удовольствие от такой, например, игры, когда в комнате гасили свечи и надо было вылавливать из бокала с горящим бренди брошенные туда изюминки, стараясь при этом не обжечь пальцы. Джеффри был в восторге оттого, что может хоть чему-то научить невежественного в развлечениях лорда, и мальчуган напевал веселую песенку.

Все это были развлечения, известные всем, но оказавшиеся совершенно новыми для виконта.

Все болтали, смеялись, рассказывали забавные истории, ели сладкие пирожки и запивали их горячим вином. Эдит (чего Сент-Обен не мог и заподозрить), оказавшись великолепной рассказчицей, потешала их невероятными байками.

В сочельник Джеффри, как обычно, не отправляли спать вовремя, и в конце концов он заснул, положив голову Диане на колени. Джерваз отнес его наверх, в детскую, и, наблюдая, как сонного мальчика укладывают в постель, виконт залюбовался ангельским и доверчивым личиком ребенка.

А потом Сент-Обен и Диану отнес на руках в постель и остался у нее, и они смеялись и дарили друг другу самое прекрасное из всех удовольствий.

Дни летели. Диане прежде не приходилось видеть Джерваза в таком спокойном состоянии. Когда они только стали любовниками, он сгорал от желания к ней, но теперь, вдобавок к желанию, появилось и нечто большее. Сент-Обену доставляло удовольствие видеть Диану рядом, и, когда он получал депеши из Лондона, она обычно сидела у него в библиотеке, наблюдая за тем, как виконт читает бумаги. Виконт работал самозабвенно, но иногда Диана вдруг замечала, что, отбросив депеши в сторону, он просто пожирает ее глазами. Хоть Джерваз и не дотрагивался до нее в эти мгновения, Диане казалось, что он нежно ласкает ее. Несколько раз Диана отправлялась в музыкальный салон — поиграть на фортепьяно. Она полностью отдавалась музыке и иногда, неожиданно для себя, видела рядом с собой виконта, который неслышно входил в салон. Ему доставляло удовольствие смотреть на нее и слушать музыку.

Если день был сухим, они совершали прогулку верхом. А недели через две Джеффри, светясь от гордости, присоединился к ним на своем пони. Эдит была безумно рада вновь оказаться за городом, а Мадлен, которая каждое мгновение жизни воспринимала как подарок, была серьезна, но счастлива. Все люди, которых Диана любила, собрались в Обенвуде. Больше всего девушке хотелось, чтобы эта идиллия продолжалась вечно и чтобы не надо было возвращаться в чопорный и одновременно развязный Лондон. Но… желания — желаниями, а время неумолимо бежало вперед.

Двенадцать рождественских дней пролетели незаметно. Каждый день они съедали крохотный пирожок с марципаном — наудачу в каждый из грядущих месяцев года. А потом елку и праздничные веночки убрали и торжественно сожгли.

Настало время собирать вещи. Вечером, накануне их отъезда, неожиданно пошел снег, окутав землю и воздух пушистым покрывалом. Джеффри уложили спать, Мадлен и Эдит тактично удалились. Джерваз с Дианой мрачнели с каждой минутой, и, чтобы окончательно не испортить себе настроения, Джерваз предложил Диане прогуляться.

Рука об руку они отправились в сад. На фоне снега отчетливо выделялись черные ветви кустарника. Снег заглушал их шаги. Ветра не было, стояла торжественная тишина. Наши герои напоминали этаких северных Адама и Еву на заре мироздания. Джерваз всегда любил только что выпавший снег, особенно ночью и вечером, когда каждый лучик света заставлял снежинки гореть мириадами разноцветных огоньков.

Диана задумчиво поинтересовалась, не воспрепятствует ли погода их отъезду.

— Думаю, нет, — покачал головой Джерваз. — Землю засыпало всего на пару дюймов, а штормового ветра, похоже, не будет. К полуночи снег, наверное, прекратится. Скорее всего не потеплеет, земля не оттает, и карета спокойно проедет по дороге.

Диана с сожалением вздохнула, а затем, смеясь, как ребенок, стала хватать снежинки. В неясном полумраке Джерваз в который раз поразился ее удивительной красоте. Ее милое личико обрамлял капюшон плаща из бархата винного цвета, подбитого русским соболем. Этот плащ был рождественским подарком виконта.

Целых три недели она принадлежала ему одному, и мысль о том, что кто-то другой завладеет ее вниманием, была для Джерваза невыносимой.

Они зашли уже довольно далеко. Внезапно, схватив Диану, Сент-Обен грубо повернул ее к себе. Он-то считал, что время укоротит его страсть, но дело обстояло совсем наоборот. Проведя с ней все дни и ночи, Джерваз хотел ее все больше и больше. Ее нежные губы, манящее тело сводили его с ума. Чем лучше он знал Диану, тем больше возбуждался при виде ее.

Обладая ею первый раз, Сент-Обен сгорал от страсти, хотел подчинить ее себе. Но очень скоро он понял, что эта куртизанка на все имеет свое мнение и повинуется лишь своему разуму да интуиции. Однако виконт не хотел, чтобы все продолжалось в том же духе, и поэтому решил использовать все средства, чтобы заставить Диану изменить свое отношение к нему.