Фуршет в эпицентре рая - Мария Ч. Павлих

III

Злой рок настигший Штейна не обошел и ещё одного талантливейшего биолога, математика и любителя музыки Ленца. До ареста Штейна они были друзьями. Ленц был в курсе экспериментов Штейна по поиску шахматной формулы. Ему в голову пришла не менее грандиозная и амбициозная мысль. В своих экспериментах он, по примеру Штейна, анализировал гармонии величайших музыкальных произведений с помощью квантовых компьютерных технологий. От Баха и Моцарта до современных композиторов.

«— В шахматах и музыке есть нечто общее, — рассуждал Ленц. Комбинации из тридцати двух шахматных фигур рождают почти бесконечное количество гениальных партий, комбинации из семи нот создают шедевральные музыкальные произведения. И фантастические по красоте шахматные партии и музыкальные шедевры уже существуют в природе. Надо только понять как правильно сформулировать глобальные принципы красоты и гармонии, чтобы научить нейронную квантовую сеть творить на гениальном уровне. С другой стороны, в шахматной партии есть чёткая цель, прописанная в правилах, — поставить мат королю. В музыкальном же произведении, напротив, никакой чёткой цели нет.»

Это существенно затрудняло подход к решению задачи. Чтобы понять как происходит рождение гениального музыкального творения, Ленц задумался над вопросом, — почему нам нравится та или иная музыка. Может и найдутся в мире люди не способные слушать лунную сонату Бетховена, но они будут в явном меньшинстве.

Ленц исходил из очевидного факта, — музыка, как и человеческая речь, является утончённым механизмом передачи информации. Информация активизирует определённые нейронные контуры, что в конечном счёте приводит к выбросу гормонов дофамина в организм. Лунная соната Бетховена, например, — образец сладкой меланхолии и философской рефлексии, вызванной ощущением бренности бытия. С помощью сложнейших экспериментов Ленцу удалось понять влияние музыкальных гармоний, на гиперсеть нейронных контуров головного мозга, вызывающих определенные человеческие настроения. К концу второго тысячелетия нейронные контуры были хорошо изучены и опубликованы. Фактически, их активная комбинация и отражала настроение человека.

«Когда мы смотрим на облака, почти всегда видим лица, — рассуждал Ленц. — Чаще всего это абстрактные лица монстров, которые расплываются, превращаясь в новые, ещё страшнее предыдущих. Нейронные контуры, отвечающие за их распознавание, достались нам от давних предков, занимавшихся охотой на диких зверей. Они заставляют нас видеть лица почти везде, — в облаках, груде мусора, даже в темноте. Мозг рождает образы, которые в реальности являются просто каплями воды, или обёртками от конфет. Музыка же, в силу своей цельной структуры, может вызывать любые ассоциации, в зависимости от того, на какой нейронный контур воздействует сочетание нот.»

Но это была лишь теория. Чтобы создать заново Лунная Сонату и тем самым подтвердить правильность вычислений, необходимо было, ни много ни мало, понять в каком настроении находился Бетховен, когда являл миру свой шедевр.

Ленц обратился к своему другу специализирующемуся на квантовом исследовании исторических событий. С его помощью был проделан еще один грандиозный эксперимент. Друг ленца создал квантовую нейронную сеть для анализа исчерпывающей информации, касающуюся Бетховена, начиная с его детства и заканчивая последним днём жизни. Результатом этого опыта стало описание мельчайших тонкостей эмоционального состояния маэстро на момент написания «Лунной Сонаты».

Теперь оставалось проделать последний и самый интересный эксперимент, — перевести настроение Бетховена на язык нейронных контуров, по которым можно было проводить поиск серии музыкальных гармоний. В случае, если все вычисления Ленца были верны, одна из них должна была хотя бы отдалённо напоминать лунную сонату.

Ленц запустил программу поиска и сравнения мелодий с Лунной Сонатой поставив высокий коэффициент на их совпадение. Через три дня результата всё еще не было. Тогда он пригласил своего друга, чтобы обсудить некоторые тонкости, которые, по его мнению, могли негативно сказаться на результате эксперимента. Они сидели в кабинете Ленца, когда сладкая узнаваемая мелодия, как лунный свет разлилась по комнате. Ленц закрыл глаза и застонал, — свершилось величайшее открытие в истории музыки.

Ленц создал радиостанцию "Мелодии Братства" и волшебные сонаты зазвучали из каждой квартиры, отвлекая измученных людей от рабского труда на гетто- заводах. Это были настоящие шедевры, по сравнению с которыми меркли даже произведения великих композиторов прошлого. Музыка настолько не соответствовала сущности Поп Державы, что уже по этой причине могла считаться крамольной.

За Ленцом пришли через несколько дней после ареста Штейна. Радиостанцию закрыли, вместо неё был построен музыкальный завод “Ритм”. Изобретение Ленца в руках чиновников Братства оказалось оружием массового поражения слуха. Созданную квантовая нейронная сеть переконфигурировали на создание военных и религиозных гармоний, потратив немыслимые средства из пенсионного фонда.

Гимны Главнокомыслящшму звучали по утрам не давая опомниться, так называемая духовная музыка залезала в подсознание и травила своей депрессивностью. Всевозможные отделения завода создавали военные марши, поднимающие даже самых трусливых солдат в смертельную атаку, несмотря на шквальный огонь и артиллерийские обстрелы. Одной патриотической мелодии было достаточно, чтобы заставить молодых людей мечтать о военной карьере.

Бессвязная и косноязычная речь Папатриарха Мифодия вгоняла людей в транс только благодаря божественным гармониям созданным на заводе “Ритм”. Религиозно-гипнотическая музыка придавала полной бессмыслице его слов некое подобие проповеди. Гипнабельные люди принимали этот бред за закодированное толкование священного писания.

Музыка в Братстве навсегда превратилась в мощный инструмент психологического воздействия и пропаганды. Ни о каком научном применении созданном Ленцом музыкальном инструменте не могло быть и речи. Проект засекретили. Все без исключения работники завода были завербованы службой безопасности Братства. Им запрещалось вести разговоры о музыке не только с друзьями и родственниками, но и друг с другом.

Одно из отделений завода занималось созданием музыкальных ритмов для управления толпой. Вызвать неконтролируемую агрессию огромной массы людей было так же просто как и заставить её подчиняться. Привести толпу в состояние религиозного экстаза или вызвать в ней патриотический угар теперь не составляло особого труда. При необходимости музыка могла свести с ума или вызвать эмоции сравнимые с инъекцией героина; стать инструментом пытки или целительным средством для выздоровления.

Секретное отделение завода обслуживало частных клиентов. Члены Арист-Элиты наперебой заказывали романтические мелодии для своих жён и любовниц. Эту прекрасную музыку не было суждено услышать рядовым жителям Братства. Она звучала только в стенах Дворцов, на оргиях и свальных греховных вечеринках.

Аппетиты меломанов из аристо-элиты росли с каждым днём. На завод инкогнито поступали заказы музыки для проведения сектантских ритуалов и тайных обрядов. В некоторых недвусмысленно звучали намёки на жертвоприношение. Иногда работники завода, выполняющие подобные заказы, сходили с ума не выдержав эмоционального напряжения, вызванного леденящей душу музыкой. Страшные мелодии проникали в подсознание и лишали воли. То что должно было принести в мир радость и гармонию, власти Братства превратили в инструмент пыток и подавления.

Ленц испытал действие своего детища на