Одержимость. Переворот в сфере коммуникаций GE - Билл Лейн

Этот день тогда еще не был национальным праздником, поэтому многие темнокожие сотрудники посмеялись и принялись за еду. Но два темнокожих менеджера среднего звена из HR восприняли все по-другому и подняли скандал на высшем уровне руководства.

Менеджер по питанию был вне себя от отчаяния; отвечавшие за организационные вопросы тоже чуть не сошли с ума. Этот день стал ужасным для всех. Пока Джек не сказал, что всякое бывает и попытка сделать что-нибудь инновационное не является серьезным нарушением в компании, даже если это оборачивается неудачей.

Неправильное написание его имени в первом номере журнала GETe Monogram, казалось бы, грозившее большим скандалом, его развеселило. Наша служба PR готовила благотворительный вечер, когда была обнаружена ошибка, но Джек сказал, что никого не будет за это убивать – по крайней мере на этот раз.

Он оставил в покое и журнал, который был не так уж плох и просуществовал еще несколько лет.

Он хотел закрыть его по прошествии пары лет с того случая, когда была допущена ошибка в написании его фамилии. Но уже в связи с тем, что журнал напечатал интервью с ним, а на обложке поместил анонс совсем другой статьи. Джек выразил свое недовольство нашему вице-президенту по PR. Позже я заходил к нему на минуту по какому-то вопросу и сказал:

– Знаете, Джек, меня очень расстроило, что так вышло с размещением информации на обложке Monogram.

И тут же пожалел о своих словах. Уэлч закричал, что хоть завтра его могут поместить на обложке таких изданий, как Fortune или Business Week, стоит ему только захотеть; что это не проявление эгоизма. Но в этом его интервью внимание было сконцентрировано на том направлении, в котором будет развиваться компания в ближайшие годы, а это гораздо важнее той ерунды, которую они разместили.

Джек в бешенстве схватил телефонную трубку, позвонил редактору журнала и устроил ему разнос, утверждая, что тот не имеет ни малейшего понятия о том, что важно, а что нет – «как то дерьмо, что вы поместили на своей обложке».

Редактор – хороший писатель и замечательный автор – сидел дня два в полной депрессии, пока Уэлч сам не прибежал к нему с намерением примириться, извиниться и сказать о своем доверии.

Он сожалел о некоторых своих вспышках гнева, потому что ему вовсе не хотелось обижать людей, достойных уважения.

Хотя кто-то, может быть, усмехнется при этом…

Один из наших британских вице-президентов, кому я подчинялся в первые годы после прихода Уэлча, однажды спросил меня, не кажется ли мне, что та страстная увлеченность, которую все приписывают персоне Джека, есть не что иное, как простая несдержанность.

По правде говоря, я тогда не понял, что он имел в виду и какое это вообще имеет значение. И сейчас я не уверен на все сто процентов, что понимаю, о чем он говорил.

За многие годы я часто думал об этом, имея возможность наблюдать за привычками этого удивительного человека, и дал бы два ответа на этот вопрос: ирландская сентиментальность и истинная внутренняя увлеченность.

Я видел в Уэлче проявление и того и другого.

Никогда в этом не было фальши.

Уэлч позвонил мне, узнав о несчастье с моей тещей. Перед операцией по удалению груди ей вводили антикоагулянт, у нее образовался тромб, и она скончалась! Я был просто убит горем и сказал ему тогда: «Может быть, вы не выносите свою тещу; а я свою любил».

Джек расспросил, как все произошло. «Какое средство ей вводили? Почему не стали вводить повторно после проведения операции?» У него был патологический страх перед болезнями и приемом лекарств. Потом он добавил: «Эти чертовы доктора! Вам следует пойти домой и побыть рядом с женой».

61. Положите перед собой блокнот

Спустя несколько лет мне действительно пришлось быть рядом с женой; и Джек, и исполнительный офис, и медицинский департамент GE очень меня поддержали в эти минуты.

Мы приехали в торговый центр, чтобы купить сандалии, шляпы и солнцезащитные средства перед нашей поездкой на Багамы. Разделившись на группы – Бет с дочерью, а я с одним из сыновей, – мы пошли делать покупки, договорившись встретиться через час, чтобы вместе поехать домой.

Ровно в три никого не было. Прошло еще сорок пять минут.

Мы с сыном метались вокруг парковки, пока не появилась дочь со словами, что в книжном магазине маме стало плохо и ее увезли на обследование в больницу.

Мы не думали ни о чем плохом, когда ехали в больницу Бриджпорта.

Бет было уже лучше. Ей сделали компьютерную томографию. Доктор пригласил меня в отделение экстренной медицинской помощи, предложил присесть, что было недобрым знаком, и сказал, что у Бет опухоль мозга. И действительно, это оказалась злокачественная астроцитома.

Мы отменили поездку и согласились на операцию, которую должны были сделать через три дня, потом была химиотерапия и лучевая терапия, благоприятных прогнозов никто не давал.

Мне было очень тяжело. Я занимался работой, но больше слонялся по офису, а потом не мог найти себе места и дома. По электронной почте мне приходили теплые письма от руководства нижнего и среднего звена, где они писали, что молят бога за то, чтобы все обошлось. Они беспокоились за Бет, ведь многие из них были знакомы с ней.

Джек тоже звонил озабоченно и с некоторой нервозностью.

Один из врачей, работавших в GE, Кен Гроссман, сопровождал нас после операции на консультацию со специалистами.

Проходили месяцы, назначали лучевую и химиотерапию, а Бет только смеялась, а потом сказала, чтобы я перестал слоняться, попросил отгул и отправился поиграть в гольф, пока не похолодало.

Я так и сделал, взяв с собой молодого, подающего надежды Марка Вэйчена. Мне удалось отвлечься от всего.

Находясь на одиннадцатой лунке на площадке ти, я услышал сигнал пейджера и позвонил Дайане, своему администратору.

– Звонил мистер Уэлч. Интересовался состоянием Бет. Вы не хотите перезвонить ему?

До отставки Джека оставались последние недели, он уже отходил от дел, а Джефф Иммельт уже натягивал вожжи.

Я догадывался, что меня скоро рассчитают, потому что Джеффу не нужны были спичрайтеры. Моя скромная персона становилась слишком дорогостоящим и не очень привлекательным украшением корпорации.

Я хотел попросить Джека о последнем одолжении – это было первое обращение с моей стороны – поддержать меня в просьбе о предоставлении наиболее выгодного социального пакета. Я обратился к моему партнеру по гольфу Марку:

– Звонил Джек, спрашивал о Бет. Могу я перезвонить ему сейчас или подождать, пока получу то, что мне причитается?

– Повремените, пока не сформулируете, чего вы хотите. (Сорокатрехлетний новичок учит специалиста по вопросам коммуникации, как говорить с президентом компании!)