Одержимость. Переворот в сфере коммуникаций GE - Билл Лейн

Уэлчу тоже не было дела – до одного прекрасного момента, когда он заметил, что уже складывается неблагоприятная тенденция и для некоторых игра среди рабочего дня переходит в привычку.

Я столкнулся с этим в середине 90-х.

Какой смысл сидеть в офисе? Все, что надо было сделать, сделано. Начало осени. Ослепительно красивое поле в чудесном состоянии.

Я уже на восьмом круге в грин-зоне. Беру пиво и сигару. Смеясь и неся всякий вздор, мы с приятелем Дейвом Дудасом едем в карте.

Вдруг звонит пейджер.

Стремительно бегу звонить.

– Господин Уэлч хотел с вами поговорить. Я сказала ему, что вас нет в офисе. Он хочет вас видеть.

Выжимая из карта больше, чем можно, возвращаюсь в помещение гольф-клуба. Снова слышу пейджер. Звоню в офис.

– Господин Уэлч спросил, не в гольф ли вы играете, – говорит секретарь дрожащим голосом.

Ей пришлось подтвердить это, после чего Уэлч сказал: «Не беспокойте его. Пусть играет».

Гольф-клуб находился примерно в десяти минутах от центрального офиса GE. И вот я сижу напротив Джека с солнцезащитным кремом на лице. Пара брошенных фраз о гольфе, и мы занялись делом.

На следующей неделе был удивительный осенний день. Один из моих приятелей, работавший в аудиторской компании Ernst&Young, пригласил меня поиграть в местном клубе Aspetuck. Уэлча не было в городе.

Удар в паттинг-грине в десятую лунку. Как только я установил мяч, услышал звук пейджера. На этот раз у меня с собой сотовый телефон, мне сказали, что президент просил меня позвонить ему.

Игра прерывается, мои друзья, зная, с кем я имею дело, стоят, поставив паттеры[60] на траву, а я разговариваю по телефону.

Разговор был жутко неприятный и жесткий: «Засранец! На следующей неделе собрание членов правления, а он снова играет в гольф! Засранец! Подумать только!»

Он повторял это слово, пока я не выдержал и сказал:

– Джек, подождите. Пусть я засранец. Но к собранию все готово. Все завершено. Если вам что-то не нравится, дайте мне под зад. (При этих словах мои приятели побледнели и разинули рты.) Знаете что? Я больше никогда не буду играть в этот чертов гольф, пропади он пропадом! Вы этого хотели?

Он вдруг по-ирландски резко изменился. Смягчился, оттаял:

– Какой же вы засранец. Заканчивайте игру. Как ваши успехи?

– До этого момента были неплохие.

– Ну, идите играйте. Пока.

– До свидания, Джек. Я обещаю, что собрание пройдет замечательно.

Мы молча побрели к следующей площадке ти,[61] и я нанес великолепный удар по мячу, который улетел метров на сорок в овражек под наши крики и проклятия.

Этим мы и закончили раунд.

Не самый успешный день, но для меня он оказался поучительным и запомнился надолго.

Деннис Даммерман, в то время вице-председатель GE, однажды сказал мне, что в тот период, когда он пришел на работу в GE, и в последующие годы компания сознательно пополняла ряды своих сотрудников выходцами со Среднего Запада (к коим принадлежал и он), потому что считалось, что их отличает сильная трудовая этика. Даже сегодня каждый, кто записывается на программу по финансовому менеджменту в GE, надеясь попасть в нашу корпоративную финансовую службу, что означает достижение успешной карьеры, должен продемонстрировать свою готовность отдать столько, сколько потребуется, энергии и времени, чтобы выполнить любую задачу только на «отлично».

Любой ваш промах и неготовность упорно трудиться станет для вас фатальным.

С другой стороны, все время быть на виду в офисе, чтобы все видели, что вы работаете допоздна, чтобы начальник, сделав поздний звонок, убедился, что вы всегда на месте, отдает фальшью и выглядит неубедительно.

Ларри Боссиди, когда он еще руководил GE Capital, никогда не засиживался после шести часов. То, что Джек мог позвонить в семь, для него не было причиной задерживаться на работе.

У Ларри было девять детей, и он, как это ни удивительно, знал все их имена; он часто рассказывал мне о том, как ходил смотреть их футбольные матчи.

Все компании требуют от вас стопроцентной отдачи и работы до тех пор, пока вы не свалитесь с ног, если речь идет о выполнении чего-то очень важного. Уэлч задал мне трепку тогда на поле для гольфа не потому, что был рабочий день, – он решил, что я не работаю над подготовкой заседания членов правления, за которое отвечал и которое должно было пройти успешно.

60. Отстрел дичи в Кротонвилле

Уэлч требовал самых тщательных усилий в работе от всех сотрудников GE независимо от уровня и того, чем они занимались.

Однажды после заседания членов правления в Кротонвилле мы рассаживались по машинам, чтобы отправиться поиграть в гольф. Человек шесть-семь из нас, включая Джека, сели в ожидавший нас автомобиль с водителем, предварительно взяв с собой упаковки с сандвичами, чтобы перекусить по дороге. Машина тронулась. Мы вскрыли коробки и принялись за еду, в то время как Джек продолжал комментировать то одно, то другое, обсуждая хорошие выступления, вспоминал какие-то смешные моменты. Мы уже были в нескольких минутах езды от Кротонвилля, когда Джек открыл свою коробку – там не было сандвича.

– Стойте! У меня нет сандвича! Его не положили! Остановите машину! Возвращайтесь! Поворачивайте обратно!

Напуганный водитель развернул автомобиль обратно в Кротонвилль, проехав мимо целого кортежа машин с нашими членами правления. Прибыв обратно, Уэлч выскочил и вызвал менеджера, занимавшегося нашей отправкой. Тот, почти на грани самоубийства, проверил одну за другой коробки с сандвичами, отдал Уэлчу с извинениями, и мы вновь сорвались с места.

Сто пятьдесят человек получили коробки с ланчем, и надо же было тому случиться, что та, без сандвича, досталась именно ему.

И где же эта безупречность GE? У вас нет шансов. Или вы проверяете каждую коробку – или вас самого превратят в бутерброд.

Уэлч сделал замечание менеджеру, отвечавшему за все мероприятие: из-за сандвича был сделан вывод, что он не справился с задачей.

Еще один случай конца 80-х – ланч в «Кухне белых батраков»[62] в центральном офисе GE.

Менеджер по организационным вопросам и менеджер по вопросам питания решили проявить свою креативность в лучшем кафетерии для сотрудников, тщательно прочесали кулинарные книги о кухне Юга, предложив длинные сандвичи,[63] гритс[64] и прочее такое же дерьмо.

У входа в кафетерий вывесили плакаты «Кухня белых батраков», шеф-повара построились и расставили подносы.

Это был хит!

Но не для всех. По крайней мере, не для темнокожих служащих, которые пришли сюда в День Мартина Лютера Кинга!

Этот день тогда еще не был национальным праздником, поэтому многие темнокожие сотрудники посмеялись и принялись за еду. Но два темнокожих менеджера среднего звена из HR восприняли все по-другому и подняли скандал на высшем уровне руководства.