Собрание сочинений. Дополнительный том. Лукреция Флориани. Мон-Ревеш - Жорж Санд

только вы напрасно беспокоитесь, в нашей округе воров нет, и они еще никогда к нам на усадьбу не забредали.

— Не теряйте времени, поворачивайтесь быстрее! — вскричал князь, которого съедала какая-то болезненная тревога.

С этими словами он достал из кармана золотую монету и показал ее Биффи в знак того, что тот будет щедро вознагражден.

— Ваше сиятельство, не оброните цехин, — сказал лукавый крестьянин, бросив жадный взгляд на тонкие дрожащие пальцы Кароля.

— Почтеннейший Биффи, мне знаком здешний обычай, — ответил князь, — я нечаянно коснулся вашего плеча, и с меня причитается. Как только закончите работу, получите на выпивку.

— Вы слишком добры, ваше сиятельство! — воскликнул Биффи, сразу же воодушевляясь.

«Черт побери! Теперь-то я вижу, что он настоящий князь! Но папаше Менапаче я ничего не скажу, — решил Биффи, — а то он тут же отберет у меня этот цехин, да еще скажет, что это для моей же пользы: так, мол, целее будет».

И Биффи, не жалея сил, ревностно принялся за работу, сказав себе, что если его за этим делом застанет старый рыбак, он, не моргнув глазом, объявит, что выполняет приказ самой синьоры Флориани.

Все колья были уже вбиты, когда упрямый незнакомец, при виде которого на лбу у князя выступил холодный пот, подошел к роковому рубежу и остановился, скрестив руки на груди и устремив глаза вдаль; казалось, он не обращает никакого внимания ни на Кароля, ни на Биффи.

Такое поведение незнакомца было по меньшей мере странным, ибо его отделяли от них лишь несколько деревянных столбиков. Он, видимо, пока не решался перейти сию нехитрую преграду. Это был молодой еще человек невысокого роста, он был хорошо одет, но костюм его не отличался изысканным вкусом; его красивое лицо несколько портил пристальный и вместе с тем рассеянный взгляд, говоривший о том, что человек этот либо безумец, либо маньяк или по крайней мере преднамеренно напускает на себя такой вид.

Князь, которого сначала возмутила дерзость пришельца, постепенно начал склоняться к мысли, что тот просто не отдает себе отчета ни в том, где находится, ни в том, куда идет, но в это время незнакомец взглянул на Биффи и громко спросил:

— Друг мой, если не ошибаюсь, это вилла Флориани?

— Да, сударь, — ответил слуга, не отрываясь от работы.

Князь бросил на незваного гостя яростный взгляд: так смотрит лев, защищающий свою добычу. Пришелец смерил Кароля любопытным, но почти безразличным взглядом и, не обращая никакого внимания на исказившееся лицо князя, принялся обозревать песчаный берег, к которому тот стоял спиной.

Кароль стремительно повернулся, решив, что, быть может, на берегу появилась Лукреция и ее приближение так заворожило незнакомца; однако там никого не было, кроме детей и служанки.

Как раз в эту минуту Стелла выходила из лодки; взяв своего братишку на руки, она говорила ему:

— Ну же, ну же, Сальватор, разрешите вам помочь, сударь, не то вы, чего доброго, упадете в воду.

При мысли о том, что малыш и впрямь может упасть в воду, прежде чем подоспеет служанка, Кароль, чей беспокойный ум постоянно ждал какого-нибудь несчастья, позабыл и думать о пришельце и кинулся к лодке, чтобы помочь Стелле; но дети уже были в полной безопасности, на берегу. И тут князь вдруг услышал шаги за своей спиной, он резко повернулся и увидел незнакомца.

Тот бесцеремонно перешагнул роковой рубеж; даже не взглянув на Кароля, он прошел мимо него, быстро приблизился к детям и подхватил крошку Сальватора на руки, точно собирался его похитить.

Не сговариваясь, князь и Антония бросились к пришельцу. Кароль, не помня себя от гнева, с несвойственной ему силой схватил наглеца за руку, а Биффи с садовым ножом в руках подошел ближе, чтобы в случае необходимости прийти на помощь своим.

Неизвестный только презрительно усмехнулся; одна лишь Стелла не выказала никакого страха.

— Да что это вы! — воскликнула она, рассмеявшись. — Я хорошо знаю этого господина, он не причинит никакого зла Сальватору, потому что очень его любит. Пойду скажу маме, что вы пришли, — прибавила девочка, обратившись к незнакомцу.

— Нет, нет, дитя мое, — ответил тот, — это ни к чему. Сальватор меня не узнаёт, а всех остальных я пугаю. Как видно, они вообразили, что я собираюсь его похитить. Возьми у меня малыша, — прибавил он, передавая ребенка Стелле, — и не беспокойся. Я хочу только одного — поглядеть еще немного на вас, а потом уйду.

— Мама не позволит вам так уйти, она захочет с вами поздороваться, — возразила Стелла.

— Нет, нет, я не располагаю временем и не могу задержаться, — сказал пришелец, явно смутившись. — Передай маме, что я просил ей кланяться… Как она поживает, твоя мама?

— Очень хорошо, она сейчас дома. Ведь правда, Сальватор очень вырос?

— И похорошел! — охотно подхватил незнакомец. — Сущий ангелочек! Ах, если бы он согласился меня поцеловать!.. Но он меня боится, а я не хочу, чтобы он расплакался.

— Сальватор, поцелуйте-ка этого господина, — сказала девочка. — Он ваш добрый друг, хотя вы его и позабыли! Ну же, обнимите его ручонками за шею. Вы получите конфету, и я скажу маме, что вы вели себя как нельзя лучше.

Малыш послушался и поцеловал незнакомца, после чего тут же потребовал свои ракушки и камешки и принялся играть на песке.

Пришелец стоял, опершись рукой на борт лодки, и смотрел на мальчика полными слез глазами. Князя, служанку и Биффи, которые внимательно за ним следили, он как будто не замечал.

Однако немного спустя он наконец соизволил заметить их присутствие и усмехнулся, увидя, что на их лицах все еще написана тревога. Лицо Кароля, видимо, привлекло его внимание, потому что он сделал шаг в его сторону и сказал:

— Сударь, если не ошибаюсь, я имею честь разговаривать с князем фон Росвальдом?

Кароль утвердительно кивнул, и тогда незнакомец прибавил:

— Вы тут, вижу, распоряжаетесь, а я никого не знаю в доме, кроме детей и их матери. Соблаговолите попросить этих верных слуг немного отойти, чтобы я имел возможность сказать вам несколько слов.

— Я полагаю, сударь, что будет гораздо проще, если мы сами немного отойдем, — ответил князь, увлекая незнакомца в сторону, — ибо я, вопреки вашим предположениям, здесь вовсе не распоряжаюсь, а живу на правах друга. Однако этого достаточно для того, чтобы сделать вам замечание, я даже почитаю это своим долгом. Вы вошли сюда не так, как положено входить, и не можете тут дольше оставаться без разрешения хозяйки поместья. Правда, изгородь, на которую вы не пожелали обратить внимание, еще не закончена, но всякий благовоспитанный человек обязан был остановиться