Ненавистная фрау - Неле Нойхаус

— Ну, — откашлялся Боденштайн, — тогда не имеет значения, получите вы на пару лет больше или меньше.

— Что вы имеете в виду? — Ягода прекратил улыбаться.

— Мы между тем в достаточной степени уверены, что Изабель Керстнер была убита, поскольку вы боялись, что она будет вас шантажировать.

— Что вы сказали? — Ягода выпрямился. — Но это неправда.

— Я считаю это совершенно обоснованным. — Боденштайн удобно откинулся назад. — Вы шантажировали людей, и Изабель об этом знала. Когда-то вы вместе с Дёрингом позаботились о том, чтобы ваши тесть и теща отправились на тот свет во время пожара, но ей об этом также стало известно. И потом, есть порновидео с вашим участием. Изабель имела любовные связи с Кампманном и Дёрингом. Разве непонятно, что это перешло всякие границы вашего терпения?

Ганс Петер Ягода побледнел.

— Нет, — пробормотал он, — нет-нет, это все не так!

— Что же тогда так? — спросила Пия и указала на магнитофон, на который производилась запись. — Расскажите же нам вашу версию того, что произошло двадцать седьмого августа. И, если можно, на сей раз правдивую версию. У нас уже достаточно сказок на пленке.

Ягода поднялся и встал позади своего стула.

— Хорошо, — решительно сказал он некоторое время спустя. — И без того уже все в прошлом. С чего начать?

— Нам уже довольно много известно, — помог ему Боденштайн, — например, о деятельности Кампманна в должности управляющего ваших фиктивных фирм, о платежах, которые вы производили в его адрес.

— Кампманны, — Ягода вздохнул, — были по уши в долгах и всегда стремились войти в высшее общество. Я позаботился о том, чтобы Роберт оплатил свои долги, и дал ему возможность кое-что заработать. За это он время от времени оказывал мне небольшие услуги, абсолютно ничем не рискуя.

— Вы использовали его как подставное лицо для продаж ваших акций, — вставил Боденштайн. — Это однозначно уголовно наказуемое деяние.

— Может быть. За это вы меня также накажете, но к убийству я не имею никакого отношения! — резко ответил Ягода.

— Как Изабель узнала о том, что вы имели отношение к смерти ваших тестя и тещи? — спросила Пия.

— Я почти уверен, что она это узнала от Дёринга.

— Почему он так доверял Изабель, что решил рассказать ей о столь взрывоопасном деле, которое и его касалось не в последнюю очередь?

— Фридхельм многое рассказывает, особенно если он пьян, — ответил Ягода. — Почему бы вам не спросить об этом его самого?

— В данный момент это невозможно, — заметил Боденштайн. — Он получил повреждения и еще не в состоянии отвечать на вопросы. Но это не имеет никакого значения. Откуда Изабель узнала о сговоре с целью убийства родителей вашей жены? Она пыталась шантажировать вас фотографиями Гарденбаха и вашей жены?

Ягода вновь сел на стул и вздохнул.

— Нет.

— Вы уверены? — допытывалась Пия.

— Да, — ответил Ягода. — Я никогда не видел эти фотографии. Она хотела шантажировать меня фильмом, но я ясно дал ей понять, что ей это не удастся.

— Почему нет?

— Потому что я обанкротился. — Ягода сделал беспомощное движение руками и слабо улыбнулся. — Я беден, как церковная мышь.

— Вот как? А где деньги, которые вы заработали на подставной продаже акций «ЯгоФарм»? Вы должны были получить миллионы.

— Большую часть я истратил. Все остальное опять вложил в «ЯгоФарм». Я думал, что смогу ее возродить.

— Как на это отреагировала Изабель?

— Пришла в бешенство, — ответил Ягода. — Она была довольно неблагодарной девочкой. В течение длительного времени Изабель постоянно получала от меня деньги.

— За это она тоже оказывала вам какие-то услуги, — прервала его Пия.

— Она никогда не делала ничего такого, что не хотела делать, — сказал Ягода. — Во всяком случае, никогда не делала тайну из того, что ей нужны деньги, чтобы обрести свободу и реализовать свои планы на будущее.

— Что это были за планы? — осведомилась Пия, в то время как Боденштайн листал папку с протоколами допросов по делу, лежавшую перед ним на столе.

— Они постоянно менялись, — ответил Ягода, — я вам уже об этом рассказывал. Но потом все повернулось иначе, так как Филипп Дёринг сделал ей предложение.

— Но он же гомосексуалист. Или нет?

— Да, — Ягода задумчиво кивнул. — Я тоже сначала находил это странным, но потом мне стало ясно, что для Изабель это вообще не имело никакого значения. Ей были важны только деньги. Сеньора Дуранго в большом имении в Аргентине! Каникулы на яхте класса люкс, денег куры не клюют…

— Но почему вдруг у Дёринга-младшего возникло желание жениться на Изабель?

— Не имею понятия. — Ягода пожал плечами. — Я сначала принял это за шутку. У него наверняка были свои причины.

— Фридхельм Дёринг знал что-нибудь о планах сына?

— Да.

— В самом деле? — Боденштайн нашел то место в протоколе беседы с Анной Леной Дёринг, которое искал. — Нам стало известно, что все это его очень беспокоило, и особенно тот факт, что существует достаточно компрометирующий фильм с участием вас и Изабель. Я цитирую: …Фридхельм набросился на него. Он сказал, что с фильмами они могли бы еще некоторое время потянуть, пока там все не прояснится. Что он имел в виду, я не знаю. Он обещал Гансу Петеру позаботиться о том, чтобы убрать Изабель с дороги, так как она и без того слишком много знает и уже потеряла совесть. Ганс Петер сказал, что чем быстрее это случится, тем лучше, так как он намерен перевернуть всю ее квартиру, чтобы найти эту пленку.

Боденштайн посмотрел на Ягоду.

— Как это следует понимать? И что означает «пока там все не прояснится»?

— Под словом «там» он подразумевал Парагвай, — пояснил Ягода. — Я подал заявку на получение гражданства в Парагвае и ждал только подтверждения. Если бы здесь с «ЯгоФарм» все провалилось, я бы уехал в Южную Америку. Парагвай — одна из немногих стран, которая не имеет с Германией экстрадиционной конвенции.

— А как Дёринг намеревался устранить Изабель?

Ягода молчал почти минуту. Боденштайн и Пия терпеливо смотрели на него.

— Изабель никогда бы не приехала живой в Аргентину, — сказал он наконец. — Фридхельм уже дал своим людям точные инструкции. В имении площадью триста гектаров можно без всяких проблем спрятать труп.

Это звучало убедительно. Таким образом, Ягода и Дёринг исключались из числа подозреваемых лиц. Они бы убили Изабель через пару дней, но кто-то их опередил. Этот «кто-то» освободил их от этого убийства, взяв его на себя, но одновременно расшатал камень, который, как оползень, уничтожил всю их жизнь.

— Еще один вопрос, — сказал Боденштайн. — Ваша жена в субботу вечером, когда вы принимали гостей, все время была дома?

— Да. Правда, она не постоянно находилась с нами, потому что не очень интересуется деловыми разговорами, но… — Он запнулся и поднял глаза.

— Так что? — спросили Боденштайн и Пия одновременно.

— Она пришла довольно поздно, — медленно проговорил Ягода. — Я на это не обратил внимания, так как меня больше интересовал визит Изабель, но сейчас вспомнил. Марианна пришла, когда мы уже сидели внизу, в баре.

Боденштайну удалось получить ордеры на арест Роберта Кампманна и Марианны Ягоды, но фрау Ягоды не оказалось дома. Ее внедорожника в гараже тоже не было, и домработница сказала, что в последний раз она разговаривала с хозяйкой накануне. С этого времени ее мобильный телефон отключен.

— Мы едем в «Гут Вальдхоф», где арестуем Кампманна. Может быть, он что-то знает про Марианну. Вчера во второй половине дня я видел, как она шла к дому Кампманна.

— Вероятно, она уже давно скрылась, — высказала опасение Пия.

— Для этого у нее совершенно неподходящая комплекция, — покачал головой Боденштайн. — Кроме того, у нее еще и сын в интернате.

Перед домом Кампманнов был припаркован серебристый внедорожник класса люкс с прицепом для перевозки лошадей. Боденштайн и Пия, проходя мимо, бросили взгляд внутрь прицепа и вместо лошади увидели там небрежно сложенные друг на друга картонные коробки, предназначенные для переезда. В этот момент из открытой двери дома вышел Кампманн с очередной коробкой. Он побелел как мел и посмотрел на служащих полиции взглядом, заключавшим в себе смесь растерянности и страха.

— Добрый день, господин Кампманн, — сказал Боденштайн. — Что здесь происходит? Вы переезжаете?

— Я… э… — Глаза мужчины нервно бегали из стороны в сторону. — Нет… мы переоборудуем офис.

— А где ваша жена и дети? — спросила Пия.

— Они уехали к теще и тестю, — ответил Кампманн. — Мы… они…

— Господин Кампманн, — перебил его Боденштайн, — как вы, собственно говоря, отреагировали, когда Изабель сообщила вам, что выходит замуж за Филиппа Дёринга и уезжает с ним в Аргентину?