Северная война - Василий Сахаров

  - Я понимаю это, - кивнул Зальх. - Но с кем мы продолжим наступление, и где армия сможет найти укрытие от дождей, морозов и снега?

  - А вот это уже не твоя забота, паладин. Ты выполнил свое предназначение, и будь доволен. Сил хватит. Потеряна треть армии Конрада и погибли почти все, кто пришел со мной из Европы, но на подходе новые подкрепления. Ну и, кроме того, есть войска Шталека, Генриха Льва, Конрада Мейсенского, Альбрехта Медведя, франки короля Людовика и отряды Фридриха Швабского. Мы не остановимся и продолжим свой натиск на язычников, а значит впереди новые сражения, к которым ты, паладин Господа Седрик фон Зальх, должен быть готов. Ты услышал меня?

  - Да, - Седрик кивнул.

  - Тогда можешь отдохнуть, подлечить раны и привести себя в порядок. Уже завтра мы двинемся в сторону моря и пройдем вдоль всего побережья, снося города и капища поганых языческих божков. Ступай.

  - Слушаюсь.

  Германец снова кивнул и покинул шатер аббата Клерво, а оказавшись на свежем воздухе он услышал наполнявшие лагерь крестоносцев веселые песни и смех. Уцелевшие во время штурма разноязыкие воины Крестового похода и шлюхи, не обращая внимания на многочисленных раненых и мертвецов, отмечали славную победу. Почему победу? Да потому, что за поражения не выкатывается вино из обоза короля, и не раздается жалованье за месяц вперед. И прислушиваясь к шуму войскового лагеря Седрик, перед глазами которого до сих пор стоял образ Раймундо де Фера, который звал его на помощь, подумал, что, наверное, Бернард прав. Вскоре подойдут подкрепления и впереди новые схватки с врагами, а значит, не стоит забивать свою голову мыслями, которые ему не по чину. Главное, что он жив, продолжает служить Господу и в самом скором времени сможет вновь убивать своих заклятых врагов. Ну, а все остальное, включая неизбежные потери и ошибки вышестоящего командования, лишь досадные мелочи на пути к великой цели и торжеству истинной веры.

Глава 22.

  Морозное утро. Над головой светит солнце и на просторной лесной поляне разбит лагерь моей дружины, которая постоянно уменьшается в числе. Фыркают кони. Слышно, как разговаривают воины, и под их ногами хрустит снег. Настроение хорошее, по крайней мере, пока, и я сижу подле костра, на котором закипает котелок с водой, да посматриваю на расположившегося напротив крепкого сильного воина в простом тулупе, поверх добротного суконного кафтана. Это потомок славного вождя Гневомира князь Рагдай Поморянский, который с двумя сотнями своих самых лучших дружинников прибыл в мой лагерь минувшей ночью, и я понимаю, что в лесах под Радогощем он появился не просто так. Осажденный франками и германцами город может в самом скором времени пасть, и пришло время снять эту проблему. Вариантов решения несколько, но прежде чем высказывать свое мнение я хочу выслушать Рагдая, который не просто князь, а витязь одного из славянских богов. В общем, такой же, как и я, с тем только отличием, что мой небесный покровитель Яровит, а его Триглав.

  Минута проходит за минутой. Мы с Рагдаем молчим и смотрим на огонь. Это своего рода медитация, которая помогает привести мысли в порядок и прислушаться к человеку напротив. Но вот, наконец, князь поморян заговорил и спросил:

  - Вадим, сколько воинов у тебя осталось?

  - Пять сотен и еще семнадцать.

  - Огненные смеси и бомбы, которые в Рароге делают, еще есть?

  - На один серьезный бой хватит.

  Князь помедлил, мотнул головой и продолжил:

  - Короля франков Людовика подталкивает в спину папский легат Гвидо Флорентийский и вскоре он пошлет своих воинов на седьмой штурм Радогоща, который лютичи не отобьют.

  - Это точно, - согласился я.

  - Поэтому завтра в ночь защитники города пойдут на прорыв, и нам с тобой придется ударить им навстречу, а потом прикрыть отступление лютичей, ибо слишком много у них раненых и ослабевших.

  - Надо, значит, сделаем. Но нам помощь понадобится. Придется воеводу Огарыша звать и всех мелких вождей, которые в ближайших лесах закрепились.

  - Позовем. У тебя задумки есть, как на крестоносцев налететь?

  - Имеются. Только сначала надо знать через какие ворота лютичи пойдут на прорыв, кто у них командир и сколько воинов сможет принять участие в битве.

  - Защитниками города сейчас командует Вукомир, сын князя Прибыслава. Воинов в строю пятнадцать сотен и еще столько же раненых в обозе. Ударный кулак будет в тысячу мечей, не больше. Ну, а на прорыв они пойдут через восточные ворота, которые примыкают к реке Пене. Далее лютичи спустятся на лед и большим санным караваном двинутся на север до самого Дымино.

  - Тогда все просто. С восточной стороны у крестоносцев сил немного, пять тысяч германцев и лужичане с древанами и моричанами. Так что вечером подкрадемся к вражеской стоянке, снимем караульных, дождемся сигнала из города и атакуем противника с реки. Затем пробьем проход, пропустим лютичей и отойдем. Сигнал ведь будет?

  - Да. Город загорится.

  - Жаль Радогощ, но не оставлять же его крестоносцам.

  - Ага!

  Рагдай нахмурился и тяжко вздохнул, а я поинтересовался:

  - Ладно. Это дело сделаем и прорвемся, а дальше-то что?

  - Все вместе, не оставляя за собой никаких серьезных заслонов, двинемся к Волегощу. Армия Конрада Третьего вместе с которым Бернард из Клерво, приближается к этому городу все ближе. Допустить падения Волегоща нельзя, там много мирных людей, которых не успели вывезти, и это важный портовый город, а значит, нам придется дать крестоносцам серьезный бой, который решит исход всей войны. Поэтому было решено стягивать к морю все наши силы, какие только возможно.

  - Выходит, большая битва все же произойдет?

  - Да.

  - А если еще немного подождать?

  - Не получается, Вадим. Католики, будто безумные. Они прут вперед и все крепости на своем пути щелкают, словно орехи. Дубин разрушен. Зверин пал. За ним Луга. Потом еще два серьезных острога с северной стороны Звериного озера, а недавно ими был взят Росток. При этом потери у католиков огромные, но враги не останавливаются. Бернард из Клерво своими речами замутил вражеским военачальникам разум, а простые воины, словно бараны, идут на смерть и ничего не страшатся, ни мороза, ни подступающего голода, ни нападения из лесов, ни смерти товарищей. Это одержимые.

  - Так может быть послать за головой Бернарда витязей?

  - Уже послали, но они не могут к нему подступиться. Два раза витязи в лагерь проникали, и каждый раз были вынуждены отступить, потому что враги смогли их обнаружить. Цистерианцы чуют опасность, а Бернарда охраняют лучше, чем короля.

  - Понятно. Ну, а так, что в наших краях происходит?

  - Все плохо. Крестоносцы строят на захваченных землях форты и укрепления, и держат там сильные гарнизоны, которые охраняют дороги и ведут постоянную разведку окрестностей. Земли бодричей уже под ними полностью и половина владений лютичей тоже. Беженцы, которые осели в моем княжестве и на Руяне, начинают голодать, а продовольствия мало. Большинство наемников вернулось домой, слишком большие у нас потери. Хунди Фремсинет никак не может одолеть Юхана Сверкерссона. Наши потери огромны и воинов осталось мало.

  - И по этой причине было решено все поставить на одно сражение?

  - Да. Если выстоим под Волегощем, где сейчас строятся полевые укрепления, то появится надежда, что все остальные наши противники на время отступят, и мы получим передышку. Ну, а коли, потерпим поражение, то можно будет сказать, что мы уже проиграли. Останется только отступать, бить врага исподтишка, обливаться кровью и ждать следующего лета, которое станет для Венедии последним.

  - Но есть же и хорошие моменты, - подбодрил я Рагдая.

  - Какие? - князь горько усмехнулся.

  - Во-первых, датчане так и не напали. Во-вторых, пять тысяч воинов из армии франков, сопровождая королеву Алиенору, вернулись на родину. В-третьих, мы дожили до наступления зимы, хотя крестоносцы грозились уже в конце осени уничтожить нас всех до единого и Померанию захватить. В-четвертых, Европа сильно обескровлена и германцы подумывают над тем, что надо отступить, ибо на них могут навалиться угры, которые все больше склоняются к византийскому патриарху. В-пятых, поляки грызутся между собой и не пытаются нарушить границу. В-шестых, нам удалось сохранить почти всех мирных людей, стариков, женщин и детей, которые через несколько лет, если мы выстоим, станут воинами. Вот такие хорошие моменты, так что нечего раскисать.

  - Да я не раскисаю, Вадим, ибо витязь всегда идет до конца. Но все же нам нелегко и я устал.

  - А никто и не говорил, что мы перебьем врагов без потерь. Так не бывает, княже, и ты это знаешь не хуже меня.

  Рагдай поднял голову, хмыкнул и сказал:

  - Ну, у тебя-то еще и ничего. Воинов сохранил, и твои люди готовы драться дальше.