Бои в Прибалтике. 1919 год - Коллектив авторов

северной Латвии вплоть до языковой границы с эстонцами. По всей вероятности, англичане при таком варианте развития событий вынуждены были бы смириться со свершившимся фактом.

Естественно, на такой исход операции под Венденом повлияла и линия поведения ответственных инстанций на Родине, а потому и вожжи управления в Прибалтике держали в руках недостаточно твердо. Однако на этом могло сказаться то, что тогда из-за событий в Версале и связанных с этим опасностей правительство было в страшном напряжении[244], а угроза со стороны Польши была куда более близка. Ведь если не рискнули отвоевать провинцию Позен, то как раз было куда удобнее благополучно завершить не столь трудозатратную и менее опасную операцию в Прибалтике. При этом было бы пролито отнюдь не мало крови лучших немцев как из рейха, так и балтийских. Как вскоре было показано, тем самым можно было бы избежать и многих политических трудностей для германского народа и его правительства. Подобное решение требовало по меньшей мере освобождения 1-й гвардейской резервной дивизии для польского фронта, что было бы возможно, только если бы в высших станциях точно знали, чего они хотят. Но так как в последний момент заколебались между вариантом сопротивляться или полностью покориться, не дошло ни до отвоевания провинции Позен, ни до решения прибалтийского вопроса. Когда же, наконец, возобладало мнение об отказе от атаки на провинцию Позен, тем временем исчезла и возможность оставить открытым для германского народа путь на восток через Прибалтику.

С тактической точки зрения, решение прервать бои под Венденом в связи с событиями к западу от р. Лифляндская Аа следует признать оправданным. Было ли действительно необходимо реализовывать его в такой спешке, так и останется неясным.

Продолжение отступления

Отступление немецко-балтийских войск в ночь на 23 июня прошло повсеместно без трудностей, однако потребовало от войск серьезных усилий. Ландесвер в течение 23-го дошел до линии Зегевольда ради того, чтобы восстановить связь с Железной дивизией.

Противник не преследовал, хотя взрывы мостов, о которых распорядилось верховное командование, сумели провести лишь весьма небрежно. Передовые его части воздушной разведкой были обнаружены на р. Брасле, выдвинутые вперед посты – под Кольценом и Гурке. Ландесвер на латвийской стороне стоял в районе Струпаль – Хинценберг – Саре. Железная дивизия встала на предмостную позицию перед Хинценбергом и Кремоном, заняв Энгельхардтсхоф, Гравехоф и Эрнстхоф.

Там днем и последовал удар от укрывавшихся в лесах эстонских отрядов. Поначалу он привел к прорыву на позиции и к потере одной батареи, однако за счет немедленного контрудара 2-й роты Курляндского егерского батальона и 11-й роты 2-го Курляндского пехотного полка положение было восстановлено, а батарея отбита.

Но поскольку командующий дивизией полагал, что части колонны Клейста переутомлены, а предмостное укрепление к северу от Аа счел ненужным, он запросил об очищении последнего, что и было проведено в ночь на 24 июня.

Эти события и донесения о неблагоприятном настроении в отдельных частях побудили было латвийское верховное командование сначала отдать приказ о продолжении отступления на Егельскую позицию, то есть на заградительный рубеж по линии ручей Кляйн-Егель – оз. Егель – нижнее течение Лифляндской Аа. При этом ландесвер и Железная дивизия должны были поменяться флангами. Позднее приказ по представлению штаба ландесвера, который полагал, что сможет удержать прежнюю линию фронта, был изменен таким образом, что немедленное отступление на Егельскую позицию – существовавшую в основном на карте – не состоялось. Железная дивизия должна была и дальше держаться на р. Аа от Шаггара до устья, сосредотачивая сменившиеся с фронта части восточнее Хильхенсфера и под станцией Роденпойс. Два батальона должны были прикрывать район между Двиной и Гросс-Егелем на линии устья Огера, ландесвер – участок ручья Церриба от Барги и вплоть до р. Аа и дальше по ней до Шаггара. Артиллерия Железной дивизии оставалась на позиции как можно большими силами. Взгляд на карту показывает, что такую линию развертывания хотя бы из-за ее протяженности в 75 км даже при вполовину серьезных атаках удержать было нельзя. Но таковых пока что не случилось, а потому смогли без дополнительных трудностей провести необходимую перегруппировку. Последовавшие позднее под станцией и поместьем Хинценберг мощные атаки эстонцев были полностью отражены. Выяснилось, что атакующий порыв эстонцев, понесших в ходе боев под Венденом весьма крупные потери, был уже невелик. Однако и в латвийских частях – еще не слишком спаянных формированиях – дали о себе знать вызванные утомлением признаки разложения. Имели место отказы выдвигаться из резерва, а одну роту пришлось разоружить.

Положение 25 июня

Так что положение латвийских вооруженных сил стало весьма сложным. До сих пор так и не состоявшееся фронтальное наступление эстонцев в этот день все же последовало вдоль петербургского шоссе, причем с применением броневиков. Однако вечером частям Баденского штурмового батальона и фрайкора Михаэля вновь удалось не дать атакующим достичь желаемого продвижения на местности. В течение этих боев был ранен в ногу командир штурмового батальона майор Бёккельманн. Он вынужден был передать командование над своим отрядом обер-лейтенанту Хенну. Кроме того, приходилось теперь считаться и с угрозой со стороны моря. Англичане были вполне в состоянии высадить войска их эстонских друзей в устье Аа или же прорваться к входу в Двину, преодолев слабое охранение, выдвинутое в Усть-Двинск и Магнусхольм[245].

В тылу была Рига, где обстановка день ото дня становилась сложнее, а пробольшевистски настроенная часть латышского населения готова была в любой момент восстать вместе с формированиями латышского пополнения. Под впечатлением от доносящихся с фронта противоречивых слухов раздражение выросло до чрезвычайной степени и среди балтийских немцев. Переход отправленного в Либаву русского отряда князя Ливена на сторону Антанты[246], о чем в тот момент стало известно в Риге, произвело самое угнетающее впечатление. Характерно для этой ситуации было и то, что 26 июня ехавший по дороге броневик Железной дивизии был обстрелян из винтовок из латышской казармы на Александр-штрассе, а затем в него бросали гранаты, на что пришлось ответить огнем. Попытку путча латышских рекрутов удалось упредить, однако число случаев нападений на немецких солдат и офицеров продолжало расти. Все менее предсказуемым в последние дни стало поведение бригады Баллода. Ее командир отправился в Ригу и завязал там сепаратные политические переговоры. Несмотря на запрет штаба корпуса, он попытался привлечь на свою сторону находившиеся во 2-й пехотной бригаде латышские части[247]. Офицеры его бригады 27 июня даже арестовали в Майоренхофе несколько министров правительства Ниедры, но по приказу графа фон дер Гольца они