Берег. Территория любви - Юлия Крынская

— Британец, видит Бог, я желал ей другого. Что думаешь?

— Подожди, Малыш, — Роберт потерся затылком о шершавую стену. — А что за история про сайгу, Арчи?

Артур нахмурился:

— Про сайгу? — он замялся и встал. — Что-то меня рубит! Давайте, спать уже?

— Да, пора, — поддержал его Дмитрий, поднялся и рухнул обратно на стул. — Эх, кровушки-то богатырской с меня сегодня качнули, вот ноги и не держат.

— Сиди пока, — Артур убрал со стола бутылку, закуску и сгрудил тарелки в раковину. — Роберт, а ты уверен, что хочешь знать все?

— Вся эта карусель закончилась для Джу весьма плачевно. И случилось это не сегодня, а когда я нашел ее в лесу, — вздохнул Роберт и потер кулаками глаза. — Сколько всего произошло с того дня! Я тогда и подумать не мог, что под личиной растерянной хрупкой девушки скрывается бестия во плоти. Даже всегда спокойного Виктора так и подмывает сказать колкость в ее адрес.

— Это мой отец-то спокойный? — усмехнулся Артур и, включив воду, принялся намыливать посуду.

— У меня сегодня больше вопросов, чем в первый день знакомства. Как хорошо было начинать с белого листа. Но прошлое моей принцессы несется словно снежная лавина с гор, обрастая подробностями и… Все, стоп! Ты прав, не хочу больше ничьих откровений. Если кто про что еще в курсе, оставьте при себе. Я люблю эту девочку. Я даже не знал, что так умею любить.

— Ну хоть у кого-то хватило на это смелости, — буркнул Дмитрий и со второй попытки поднялся. — Арчи, спасибо! Братцы, я спать.

— Роберт, вы с Малым в одной комнате перекантуетесь сегодня. У тебя там и кровать, и диван, — кинул Артур через плечо. — Самурай, сейчас я тебя провожу.

— Спокойной ночи, или что там? Утро? — потянулся Саня и глянул в окно. — Светает уже.

— Всем добра! — Роберт неохотно сполз с подоконника. — Пошли, Малыш, на крыльце воздухом перед сном подышим.

Занимался серый рассвет, когда Саня с Робертом вышли из дома. Тучи отражались в зеркальной поверхности луж, моросил дождь, и легкая туманная дымка парила над землей. Воздух наполнялся ароматами пожухлой листвы и утренней негой осени.

— Как ты думаешь? — Роберт с тоской посмотрел в сторону больницы, — на что Джу рассчитывала, когда затеяла эту заваруху в клубе?

— Судя по нычке в сапогах, она собиралась бежать. Не знаю, насколько она все рассчитала, но шансы у нее были минимальные, — Саня облокотился на перила. — Но они были! А она тебе рассказывала, чем занималась в последнее время? Я имею в виду, кем работала?

Роберт улыбнулся.

— Она сказала, что менеджер по продажам.

— А, ну да, а я арабский шейх, — рассмеялся Саня.

— У тебя теперь есть другие версии?

— Версий может быть много, но нам нужна истина.

— Мне нужна Джулия, — подмигнул ему Роберт, — а все остальное не имеет значения. Плевать, кем и с кем она была до меня…

Роберт толкнул Саню вбок:

— А чудеса бывают. Всё чаще убеждаюсь.

— Я поверю в чудо только в одном случае, — Саня чихнул. — Во, правду говорю! И за чудо я готов бороться.

Роберт тяжело вздохнул, помимо всех проблем, теперь и лучший друг стал для него соперником. Потому он и бравировал из последних сил перед Малышом, хотя внутри него творился полный расдрай. Новый день не принес с собой надежду, что все образуется, а пока еще больше все запутал.

— Пойдем спать, — хлопнул Саня его по плечу. — Будет день, будет пища.

Они добрались до комнаты и рухнули, не расстилая постелей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эдвард остался ночевать в ординаторской, чтобы в любой момент прийти Юле на помощь. Он замертво уснул на диване, положив голову на подлокотник из серого велюра. Будильник ровно в шесть разразился трелью, посреди бумаг, разложенных аккуратными стопочками на столе, дав поспать ему всего нечего. Эдвард подскочил как от пожарной сирены и хлопнул ладонью по кнопке красных, пластиковых часов. За окном стояла непроглядная тьма, сквозь приоткрытую раму доносился шум дождя. Он включил настольную лампу, и мягкий свет озарил белый глянец поверхности стола без единого пятнышка. Тело просило еще отдыха, но душа скулила и рвалась увидеть заострившийся профиль любимого лица, застывшего с усмешкой на губах. Эдвард умылся холодной водой, недовольно поморщившись из-за кольнувшей руку щетины. «Оброс как примат», — он пригладил волосы перед маленьким зеркалом над раковиной.

Эдварду приснилась Лиз. Фрагменты сна крутились в голове и мешали сосредоточиться, а потому он некоторое время простоял с кипятильником в руке, силясь понять назначение этой железки с проводом и вилкой. Аромат любимого бергамота из раскрытой пачки настойчиво щекотал ноздри, словно пробуждая в нем знание, как вскипятить воду. Когда Эдвард, наконец, наполнил чашку золотисто-коричневатой жидкостью, обрывки сна сложились в одну ясную картину.

Лиз сидела в гостиной Фаррелл-холла, озаренной ярким солнечным светом, за вышивкой алого цветка, и тихонько напевала. Эдвард жаловался ей на Роберта, а она лишь смеялась своим мелодичным, как колокольчик, смехом. Наконец, Лиз сделала последний стежок, обрезала нитку и, встав, протянула ему вышивку.

— Будь счастлив, — ее голос он узнал бы из тысячи.

— Мне очень одиноко без тебя, Лиз.

Эдвард шагнул к ней, но она отстранилась.

— Тогда позаботься об этом цветке, — улыбнулась жена и вышла из комнаты.

Эдвард опустил глаза. На канве темнело нечто странное вышитое черно-красными нитками.

— Каким бы счастьем было для меня — проснувшись утром, увидать воочью тот ясный лик в лучах живого дня, что мне светил туманно мертвой ночью[1], — процитировал Эдвард любимого им Шекспира, отхлебнув из граненого стакана чай. Несмотря на аромат, из-за водопроводной воды напиток показался ужасным. — Значит, ты, Лиз, умываешь руки. Хотя вернее предположить, что сознание подсунуло мне желаемое за действительное.

Эдвард вылил остатки чая и вернулся за стол. Несмотря на свою странность, сновидение пленило его воображение и даже потянуло на воспоминания. Лиз снилась редко, и сегодня во сне она впервые заговорила с ним. Ее голос на всю жизнь остался таким же, как на первом курсе университета. Они познакомились на медицинском факультете в Кембридже. Эдвард столкнулся с будущей женой в анатомичке около ванны с телом в формалине. Не самое романтичное место. Но подобно своему сыну, он сразу понял, что с Лиз у него все сложится иначе, чем с другими девушками. Их роман не был таким молниеносным, как у Роберта. На протяжении учебы отношения больше походили на дружбу, хотя Эдвард четко осознавал, что эта женщина создана для