Лицей послушных жен (сборник) - Ирэн Роздобудько

Я ответил, что давно положил на их долбаный оркестр, пока в нем играет Феликс, этот самоуверенный хвастун, о чью голову я сломал его итальянскую флейту и теперь по постановлению суда должен был возмещать убытки в виде ста зеленых каждый месяц.

Но Барс сказал, что предлагает мне это как раз потому, что Феликс сломал палец и минимум месяц не покажет носа в оркестре.

К тому же заказчики непременно требуют в музыкальном сопровождении вечеринки таких мелодий, как «Little Flower», «Love Story», «Melancolie», «Don’t Make My Brown Eyes Blue» и тому подобное.

– Надеюсь, старик, этот романтический бред ты еще помнишь? – издевательским тоном сказал Барс. – А оплата более чем приличная: пару часов – пятьсот евро.

– На всех? – спросил я.

– Каждому, Ланц. Каждому! – сказал он.

Я присвистнул, и моя судьба была решена мгновенно.

Как выяснилось позже, не только из-за денег…

Вечеринка, по словам Барса, должна была состояться в частном лицее для девушек, находящемся за городом.

Доступ туда всегда был закрыт, что вызывало массу сплетен, слухов и небылиц. Никто в городе (да, думаю, и в стране) не знал наверняка, что там происходит.

Судя по газетам, это было лучшее элитное учебное заведение, в котором воспитываются «настоящие леди для настоящих мужчин». По крайней мере, так писала о нем «Светская хроника», публикуя свадебные фотографии сильных мира сего, на которых рядом с новоиспеченными олигархами и их изрядно надушенными парфюмом мажорами стояли удивительной красоты невесты – ученицы этого лицея. Чистые ангелочки. Без единого штриха в фотошопе.

Но и не это стало для меня главным! Сахарные куколки никогда не вызывали во мне уважения.

Интересовало другое. И я, как собака, почуявшая след, начал готовиться к вечеринке.

Оказалось, что попасть в это элитарное заведение с улицы не так уж и просто. Надо было собрать целую папку документов – характеристику с места работы и проживания, три рекомендации от каких-нибудь именитых представителей «общественной элиты», резюме, фотографии, копии свидетельства о рождении – своего и родителей, паспорта, идентификационного кода, справку из вендиспансера, справки от терапевта и невропатолога. А еще дать подписку о неразглашении, пройдя собеседование с руководством лицея. Одним словом, нереальный бред. Но за пятьсот иностранных купюр стоило постараться.

Хотя, повторяю, дело было не только в деньгах…

Откровенно говоря, собрать все эти бумаги было для меня довольно сложно.

Мое «место работы» было неопределенным, «вид деятельности» – непонятным даже мне самому, «место проживания» все время менялось, а родителей своих я знал до десятилетнего возраста, пока они не погибли в автокатастрофе. К тому же в числе моих «творческих достижений» были три привода в милицию, зафиксированные соответствующими протоколами. Два суда за нарушение дорожно-транспортного движения. Месяц работы в иностранном шапито. Одна сломанная (о голову уважаемого человека) флейта…

Единственное, чем я мог похвастаться, – отсутствием гонореи и знакомством с некоторыми деятелями политического и творческого бомонда. Именно этот факт и позволил мне подделать все справки и получить вполне приличные характеристики. Ведь люди из «элиты», по крайней мере, те, с кем я имел дело, были изрядными филантропами и еще хранили в памяти запах консервированных кабачков и самогона, купленного у ночных таксистов в начале их бурной юности.

Так случилось, что и я этому «бомонду» в последнее время все больше оказывался полезен. А все благодаря счастливой случайности, которая внезапно начала приносить мне довольно неожиданные дивиденды и неплохое развлечение.

Все началось с кражи кинокамеры на яхте одного бизнесмена.

Однажды он собрал толпу хорошо одетого и известного народа – певцов, писателей и актеров – для двухнедельной «культурно-творческой экспедиции» по реке. Тогда я еще старательно посещал репетиции оркестра и считался неплохим лабухом.

Бизнесмен пригласил в путешествие и кинооператора, чтобы тот фиксировал все перипетии экспедиции, цель которой была весьма благородной: яхта останавливалась на причалах всяких прибрежных городков, и мы выступали перед одичавшей от отсутствия культурных событий провинциальной публикой.

На одной из таких остановок, в живописной глуши, на причал которой явились тетка с козой и один чумазый мальчик, у кинооператора была украдена кинокамера.

Он клялся, что оставил ее на столе в кают-компании.

Команда клялась, что ничего там не видела. Гости бизнесмена принимали активное участие в поисках и были вне подозрений. А тетка с козой и мальчик пришли голые, босые, хотя и их тщательно обыскали.

Молодой кинооператор опух от горя и слез.

Бизнесмен пришел в бешенство.

Гости подозрительно поглядывали друг на друга и намекали, что нужно обыскать все каюты.

Одним словом, ситуация не из лучших. Настроение было испорчено.

Тогда я, всегда любивший детективчики, между прочим расспросил членов экипажа (репутация которого была безупречной!), откуда кто родом и нет ли у кого-нибудь из них родственников в этом печальном для всех нас городке.

Оказалось, что у кока здесь живет его бывшая девушка и что она заходила на яхту поздороваться с «другом бурной юности».

Ничего не сказав коку, мы с тем бизнесменом отчалили по адресу его бывшей любовницы и застали ее в тот самый момент, когда ее муж снимал семью (нашей кинокамерой!) в живописном яблоневом саду. Что это была за идиллия!

И как изменились лица счастливого семейства, когда все они поняли, что вожделенное орудие творческого труда надо немедленно вернуть туда, откуда взяли.

Одним словом, благодаря моим любительским навыкам, почерпнутым из детективных покетбуков, в глазах бизнесмена и его гостей я стал чуть ли не героем романов Конан Дойла.

И когда впоследствии с одной дамой из того же круиза случилась беда, она почему-то обратилась именно ко мне. Мое второе «дело» оказалось сложнее.

Вот что произошло. Женщине из отделения милиции позвонил среди ночи ее сын. Всхлипывая и умоляя никому не звонить, он дал трубку некоему Николаю Сергеевичу. Этот Николай Сергеевич, отрекомендовавшись полковником милиции, строго сказал, что у парня нашли марихуану и теперь мамаше необходимо немедленно, пока не закончилась его смена, собрать две тысячи долларов, чтобы выкупить сына из неволи.

Несчастная и сильно напуганная женщина безоговорочно отдала свои сбережения какому-то пройдохе, приехавшему к ее дому на шикарной машине. И только под утро решилась деликатно разбудить невесту своего чада, позвонив ей домой. Оказалось, что «малыш» преспокойно спал всю ночь у нее под боком.

Я зацепился за тот голос, который был полной имитацией голоса сына обманутой женщины.

И через пару недель нашел актера кукольного театра, и он (благодаря нашей довольно теплой беседе в театральной уборной перед спектаклем, где он играл зайчика-попрыгайчика) навел меня на целую бригаду «ночных шутников», в состав которой, кстати, входил один должностной шнурок из органов.

Взяв на крючок этого шнурка (он, каюсь, и в дальнейшем мне пригодился), я достаточно быстро продвинулся в деле частных расследований. И провел еще несколько успешных дел, касающихся различных бытовых неприятностей в семьях моих заказчиков. Впоследствии они почтительно передавали меня из рук в руки и даже прилично оплачивали мои дилетантские детективные забавы.

Но я никогда не думал, что моя слава разрастется настолько, чтобы пришла эта женщина…

Откровенно говоря, сначала я растерялся, поскольку на то время уже объелся бытовым криминалом и дешевой славой шерлока холмса местного разлива.

Женщина пришла рано утром. Следовательно, застала меня еще тепленького, неготового к отказу.

Когда я открыл дверь, она заглядывала в бумажку, близко держа ее у самого носа, на кончике которого сидели большие солнцезащитные очки. Даже не взглянув на меня, она прочитала с бумажки мой адрес и имя, на котором дважды споткнулась (это для меня не странно: еще никто не произносил его без улыбки или удивления), и добавила:

– Это вы?

– Это я, – сказал я, на ходу застегивая рубашку.

– Разрешите войти?

Как я мог отказать вежливой даме преклонного возраста?

Хотя после бурного концерта в ночном клубе бутылка пива, стоявшая в холодильнике, уже вовсю подавала мне свои соблазнительные ультразвуковые сигналы.

Дама вошла в мое не очень прибранное жилище.

– Можно? – снова спросила она, показывая глазами на кресло.

Я быстро убрал с него скомканный казенный серебристый фрак (который ненавижу!) и помог ей опуститься в кресло.

Пожилая дама пристроилась на самом краешке и обеими руками довольно трогательно помогла своим неуклюжим ножкам принять соответствующую светскую позу: немного сдвинула их в сторону. Наверное, сделать это самостоятельно ее ножки уже не могли.