Союз обворованных - Андрей Хазарин

— Роланд Хвэдорович, тут приехали!..

На шум вышел Цимбалюк в расстегнутом мундире, неспешно протопал по коридору, поинтересовался:

— Так кто ж приехали?

Казьмин жестяным голосом приказал:

— Товарищ капитан, привести в порядок форму одежды и представиться!

У Роланда Федоровича посерьезнело лицо, он торопливо застегнулся, дернул было руку к козырьку, спохватился, что вышел без шапки, а к пустой голове, как известно, руку не прикладывают, вытянулся и доложил:

— Дежурный по райотделу капитан милиции Цимбалюк!

— Почему на дежурстве без головного убора и повязки?! — рявкнул Казьмин, потом, чуть сбавив тон, назвался сам: — Майор милиции Казьмин, Областное Управление Внутренних Дел! — и четким движением протянул Цимбалюку засургученный конверт.

Роланд Федорович сломал печати, прочитал вслух, не слишком громко, но достаточно отчетливо, чтобы слышал младший сержант:

— «Приказываю передать моему представителю майору Казьмину И. Т. задержанных работников телевидения со всеми изъятыми материалами и имуществом. Первый заместитель начальника УВД полковник милиции Кучумов…»

— Ясен приказ? — резко спросил Казьмин. — Задержанных — с вещами сюда!

Цимбалюк засуетился, начал было командовать: «Горошко, давай…», но тут же махнул рукой, буркнул: «Чем тебе объяснять, самому быстрей…» и заторопился вдоль коридора к КПЗ. Минут через пять вернулся. За ним шли двое мужчин и женщина в гражданском, сзади — сержант со сдвинутой на пузо кобурой.

Казьмин нахмурился:

— Трое? Мне приказано забрать двоих.

Роланд Федорович растерянно задергался:

— Так в приказе ж…

— В приказе сказано: работников телевидения. Которые тут работники телевидения?

Один из задержанных, тот что повыше, сказал:

— Я и моя жена.

— А это кто? — Казьмин ткнул пальцем в третьего.

— А я — зритель телевидения, — сиплым голосом объявил тот.

— Так то ж Семка Дурной! — опомнился первым Горошко.

— Местный, что ли? С этими не связан? Заберите обратно, — Казьмин сделал рукой небрежный жест.

— Как других, так на волю, а Семку — обратно в кутузку? Шо, Семка дурней всех?

— На волю, на волю, — пробормотал Казьмин и вынул из кармана наручники. — Руки вперед, пожалуйста.

Женщина шарахнулась назад, сержант из КПЗ тут же подтолкнул её обратно.

— Прошу не оказывать сопротивления. Наручники — только на время пути, по инструкции. Ваше дело будет расследоваться в областном УВД.

— Спокойно, Ася, — сказал мужчина и первым протянул руки.

Казьмин защелкнул наручники, повернулся к женщине:

— Руки вперед, задержанная!

У женщины дернулось лицо, шевельнулись губы, но руки она все же вытянула.

Казьмин с сомнением глянул на наручники, на руки эти — тощие, кисть узкая — осторожно защелкнул один браслет, второй, покачал головой и буркнул:

— Руки перед собой держите и не опускайте, а то свалятся наручники, а мне потом начет сделают за потерю казенного имущества.

— Я это как-нибудь переживу! — нахально отозвалась женщина.

— Конечно, не вам же платить… — вздохнул майор. Впрочем, тут же его голос отвердел: — Задержанные, что у вас изъято при задержании?

— Документы, личные и служебные, деньги — точно не помню, сотни полторы, и ещё сто долларов, видеокамера «Панасоник», шестнадцать видеокассет, — перечислил мужчина. — И, само собой, автомобиль «джип-чероки», номер «ка 17–26 ЧУ».

— Семнадцать кассет, — поправила женщина. — Еще ведь кассета в камере была. И ключи — от дома и от офиса.

Казьмин повернулся к Цимбалюку, бросил резким тоном:

— Все сюда!

Роланд Федорович изобразил лицом и руками полнейшую растерянность:

— Так у меня ж ничего нет, оно все у Глущенко или у старшего лейтенанта Шило…

— Так вызывайте обоих сюда, не стойте столбом, товарищ капитан!

Сам, не раздеваясь, прошел за загородку к дежурному, бесцеремонно отодвинул младшего сержанта, пошарил в столе, нашел чистый лист, начал быстро писать, потом поднял голову:

— Капитан, вам же сказано — вызвать сюда начальника райотдела и офицера, проводившего изъятие материалов!

Цимбалюк кинулся было в кабинет, Казьмин вернул его железным голосом:

— Отставить! Звонить с этого аппарата!

Роланд Федорович почти незаметно покривился в сторону младшего сержанта (тот поджал губу) и принялся накручивать диск.

Приезжий майор тем временем повернулся к арестантам:

— Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес, где прописаны, телефон! Сперва вы! — ткнул пальцем в сторону мужчины.

— Колесников Вадим Андреевич, пятьдесят девятый, город Чураев, Тельмана, восемнадцать, квартира тридцать, сорок один двенадцать тринадцать.

— Да не тарахтите как пулемет, ещё раз номер квартиры…

Колесников повторил.

— Вы! — палец майора повернулся к женщине.

Та отвечала нахально-безразличным тоном, выговаривая каждое слово чуть ли не по буквам:

— Иващенко Анна Георгиевна, год рождения шестьдесят первый, улица Добролюбова, восемьдесят шесть, квартира сорок восемь, телефон четыреста шестнадцать семьсот пятнадцать.

— Вы давайте без этих штучек, — взъярился майор, — четыреста, пятьсот… Не можете, что ли, как все говорят?

— А вы б вон ефрейтора попросили, — огрызнулась задержанная Иващенко, — он понятливый, разъяснит!

— Не пререкаться! — рявкнул майор.

— Сорок один шестьдесят семь пятнадцать, — холодно проговорила женщина.

Илья Трофимович, нахмурясь, взглянул на запись:

— Так какие ж вы муж и жена, фамилии разные, адреса разные…

— В паспорте штамп стоит, — нахальным тоном отозвалась задержанная Иващенко.

Колесников объяснил более миролюбиво:

— Да мы только два месяца, как поженились, прописка пока старая осталась, а фамилию жене решили не менять, раз уж на неё все документы оформлены…

Цимбалюк тем временем дозвонился до родного начальства:

— Товарищ майор, тут прибыл из УВД майор Казьмин с приказом полковника Кучумова…

Казьмин отобрал трубку, заорал в микрофон:

— Немедленно прибыть в райотдел, товарищ майор!

Резко щелкнул пальцем по рычажку, ткнул трубку Цимбалюку:

— А теперь второго вызывайте!

Цимбалюк с Шилом любезничать не стал, заорал не хуже приезжего:

— Через пять минут шоб был в райотделе!.. Никаких тебе дежурных машин, можешь на своей кабриолете прокатиться, не обнищаешь!

Казьмин тем временем подмахнул расписку кучерявой подписью, ткнул Роланду Федоровичу в руки, а сам вытащил из кобуры пистолет, щелкнул затвором:

— Сержант! Оружие к бою! Выводим задержанных к машине, я впереди, вы в арьергарде!

Задержанная Иващенко побледнела, задержанный Колесников ухмыльнулся на одну сторону.

— Следовать за мной!

Казьмин с пистолетом в руках шагнул к дверям, арестанты — за ним, замыкал шествие пузатый сержант Гребенюк с осторожно выставленным вперед «макаровым». Младший сержант Горошко и Цимбалюк смотрели вслед, раскрыв рты, а Семка, даром что Дурной, пристроился в хвост процессии, как вроде так и положено. Впрочем, Роланд Федорович этого движения не прозевал, ухватил Семку за шиворот, несильно дал по шее, скомандовал сержанту Горошко:

— Сведи этого придурка обратно в камеру и запри покрепче! Ишь, и ему не терпится в область скатать за казенный счет!

Казьмин тем временем определил задержанных в «Волгу» и оставил под охраной водителя и сержанта из КПЗ (тот немедленно начал ежиться на морозце, выскочил-то из здания как был, без верхней одежды). Сам майор вернулся в предбанник райотдела и с неприступным видом остановился у окна, выходящего к подъезду. Местные терпеливо дожидались.

Глущенко и Шило подкатили почти одновременно — начальник райотдела на бело-синих «жигулях», а «кабриолета» старшего лейтенанта оказалась маленьким японским джипом с брезентовым верхом. И, что любопытно, Глущенко запарковал свою «пятерку» прямо перед носом у «Волги» с задержанными, а джип нахально пристроился у задка.

Казьмин оказался на крыльце в один момент, да ещё с пистолетом в руке.

— Отставить! — проорал он. — Вы что, инструкции не знаете?! Освободить выезд машине с задержанными!

Глущенко небрежно махнул рукой, ретивый Шило сдал назад, а Максим Крутько, четко отследив движение руки Ильи Трофимыча, быстро отвел «Волгу» на стратегически неприступное положение у самого края проезжей части.

— Вы кто такой и чего тут командуете, да ещё с обнаженным стволом?

— Майор Казьмин с поручением первого заместителя начальника областного управления!

— А вот мы это сейчас проверим, — пробормотал Глущенко без всякого почтения к высокому начальству. — Ну-ка, Горошко, накрути мне область!

Роланд Федорович подсуетился, сунул начальнику рассургученный конверт, пошептал в ухо: