Ваниль и шоколад - Ева Модиньяни

Пенелопа повесила трубку, повернулась и нос к носу столкнулась с мужчиной в белом халате. Она ощутила тонкий аромат английского одеколона, сильные мужские руки обняли ее. Ей улыбался Мортимер.

10

– Что ты здесь делаешь? – спросил Мортимер.

Пенелопа ощутила вспышку безумной радости, взорвавшую ее изнутри. Месяцами ее преследовало предчувствие, что они непременно увидятся. Сердце у нее забилось учащенно.

– Я могла бы задать тебе тот же вопрос, – растерянно пролепетала она.

– Я здесь работаю, – ответил Мортимер.

– А у меня назначена встреча с профессором Вивиани, – смущаясь, объяснила Пенелопа.

– Неудачный день. Я только что из операционной, у нас выдалось тяжелое утро. Пришлось делать внеплановую операцию, причем довольно сложную. К счастью, все обошлось благополучно. Но мы все падаем с ног от усталости, и у Вивиани сегодня приема не будет, он собирается домой. И я, между прочим, тоже.

Он взял ее под руку и повел по лестнице вниз, на первый этаж.

– Так, значит, ты гинеколог? – проговорила пораженная Пенелопа.

Опять в ее судьбу вмешался случай. И на этот раз он выбрал Андреа своим орудием. В белом халате Раймондо Теодоли показался ей еще более неотразимым.

– Ты даже не представляешь, как я рад снова тебя увидеть, – сказал он.

– Знал бы ты, как я рада, – краснея, прошептала она.

– Ты и сегодня беспокоишься о детях? – спросил Мортимер, вспоминая их последнюю встречу.

– К счастью, сегодня есть кому о них позаботиться, – заверила его Пенелопа.

– Значит, мы можем быть спокойны. Мне надо переодеться, – добавил он и повел ее по коридору, вдоль которого тянулось множество дверей. Под халатом у него виднелась белая футболка, на босых ногах были сабо на деревянной подошве – облачение хирурга во время операции. – Обещай, что не исчезнешь.

– Обещаю, – кивнула она, зная, что не сбежит ни за что на свете. Стоило ей увидеть Мортимера, как все ее благоразумные решения, принятые в холодном феврале, растаяли, будто снег на солнце.

Они вышли из госпиталя и направились к парку Гуасталла. В парке было оживленно: молодые мамаши прогуливались, толкая перед собой коляски, старики на скамейках читали газеты, на дорожках резвилась детвора. Июньское солнце играло в зеленой листве, ложилось ажурными пятнами на балюстрады. Мортимер взял ее за руку, и их пальцы сплелись. Они шли медленно, наслаждаясь ярким июньским полднем.

– Я много думал о тебе, – заговорил он.

– Я о тебе тоже. Хотя лучше было бы забыть, – тихо призналась Пенелопа.

– От судьбы не уйдешь. – Он виновато усмехнулся. – Извини за банальность. Я веду себя как дурак, но… Словом, на этот раз я тебя ни за что не отпущу.

– Приятно слышать, – улыбнулась Пенелопа.

Они сели на скамейку и на несколько минут замолчали, наслаждаясь счастьем близости. Пенелопе эти ощущения были не в новинку, она уже испытала их с Андреа, но это было давно. Ей вспомнился тот далекий осенний день на берегу Тичино, когда среди деревьев и кустов, полыхающих яркими красками увядания, она впервые занималась любовью с Андреа. Она впервые почувствовала себя женщиной, это было чудесное, волнующее открытие. И вот теперь, после стольких лет, она вновь начала мечтать.

– Мне дела нет, что ты замужем. Я бы хотел, чтобы ты была моей девушкой. Ты понимаешь, Пепе? – Мортимер смотрел ей прямо в глаза.

– Да, я понимаю, – ответила она шепотом. Он улыбнулся.

– Куда теперь пойдем?

На Пенелопе был белый в серую полоску шелковый костюм: платье и жакет. Плиссированная юбка платья надулась, как парус, под порывом ветра. Мортимер натянул юбку ей на колени.

– Решай сам. Ты даже не представляешь, как мне приятно это сказать.

– Тогда я покажу тебе свой дом. Хорошо? Пенелопа кивнула. Она готова была последовать за ним на край света. Ей хотелось вновь увидеть влюбленный взгляд мужчины, устремленный на нее.

Они вошли в дом, построенный в пятидесятые годы. Квартира Мортимера находилась на самом верхнем этаже. Их встретил испанский слуга, которому хозяин шепнул что-то, а затем провел ее в просторную гостиную. Четыре застекленные двери, ведущие на лоджию, были распахнуты. В комнате царила приятная прохлада: вся просторная лоджия была затянута вьющимся виноградом.

Пенелопа огляделась по сторонам. Прекрасные картины, множество книг. Диваны в строгих холщовых чехлах. На изящном секретере восемнадцатого века стояли, вытянувшись в ряд, фотографии в рамочках.

– Располагайся, – сказал ей Мортимер.

Пенелопа положила на журнальный столик свою черную замшевую сумочку и конверт с рентгеновскими снимками, а сама заняла место в небольшом кресле.

– Я распорядился, чтобы нам приготовили обед. Уже час, я проголодался.

– Почему ты выбрал гинекологию? – поинтересовалась она.

– Мой отец, а до него мой дед были гинекологами. Мой брат выбрал другое направление: он специалист по урологии.

– Ну все-таки и он остался в той же зоне, – пошутила Пенелопа. Ей было легко, она не ощущала никакого стеснения.

Мортимер улыбнулся и сказал, что его брата зовут Риккардо, он счастливо женат и у него трое детей.

Пенелопа упивалась звуками его голоса. Она вспомнила, как в детстве с башенки на вилле в Чезенатико страстно призывала своего Ромео. Может быть, Мортимер и был тем идеальным возлюбленным, о котором она мечтала?

– Ты меня слушаешь? – спросил Мортимер.

– Конечно, – улыбнулась Пенелопа. – Я просто задумалась о том, что совсем тебя не знаю, а чувство у меня такое, будто мы знакомы целый век.

Из дальних комнат донесся детский плач.

– Это сын Фернандо и Пилар. Мои слуги тоже живут здесь. Их малыша зовут Хуаном. Я помог ему появиться на свет. Надеюсь, у них будут еще дети. Я обожаю детей.

– А у тебя их нет?

– Кэтрин не хотела детей. Поэтому я и занимаюсь чужими.

Фернандо показался на пороге.

– Обед готов, синьор, – объявил он.

Столовая оказалось небольшой квадратной комнатой со стенами, оштукатуренными под цвет сосновой хвои. Стол был накрыт на двоих. Слуга подал спагетти с помидорами.

– Я решил, что ты нервничаешь и нуждаешься в углеводах, – объяснил Мортимер, как только они остались одни.

Пенелопа оценила по достоинству его деликатность. Стоило ей встретиться с ним взглядом, почувствовать прикосновение его руки, как ее охватывало ощущение счастья.

– Я спокойна. Разве ты не заметил?

– Я на это рассчитывал, – искренне признался он.

– Мне кажется, ты хороший врач. От тебя исходит то, что называют «целительной силой». Будь я твоей пациенткой, я бы всецело доверяла тебе, – сказала Пенелопа. – Твой дом похож на тебя, – добавила она, снова оглядываясь вокруг.