Наследник чародея - Пола Вольски

— Слишком широкая. Не перепрыгнуть, — вслух подумал командир и принял решение: — Ладно, Воро. Спускаемся на канатах и рассчитываем на вашу поддержку. Смотрите, чтобы никто не угодил на пики, а там позаботимся о вас. Отряжу троих-четверых, чтобы вытащили раненых, а остальные двинутся дальше. Поняли меня?

— Понял, командир.

У каждого гвардейца был при себе моток веревки. Двое из них закрепили эти веревки за ближайшие сталагмиты и осторожно спустились, с изумлением наблюдая за тем, как их тела погружаются в камень. При этом они ничего не чувствовали. Горячий влажный воздух не встретил на своем пути никакой преграды, и по мере того, как они уходили «под землю», тусклое излучение каменных стен оставалось прежним. Вскоре они очутились в открытой яме, созерцая ряды оставшихся наверху товарищей. Перекличка позволила им убедиться, что голоса их по-прежнему отчетливо слышны, и только затем они решились оглядеться, окинуть взглядом сужающиеся книзу скаты, смертоносные пики, раненых товарищей. Гвардеец Джорнилс оказался мертвее мертвого, каменная пика проткнула его насквозь, войдя между лопаток. Аналогичная участь постигла и самонадеянного Фоннеса, который упал боком и напоролся на острие подмышечной впадиной так, что оно вышло в районе шеи. Гвардеец Юайн распростерся на полу с залитыми кровью грудью и пижонскими бакенбардами. Жить ему, по всей видимости, осталось всего ничего. Рядом растянулся с распоротым животом гвардеец Вуроуз. Остальные, получившие кто перелом, кто глубокий порез, кто просто ушиб, находились в приличном состоянии, если не считать непонятной вялости и слабости, над причиной которых думать сейчас было недосуг. Из угодивших в яму солдат один только Воро не получил никаких повреждений.

Все, о чем сообщил Воро, соответствовало действительности, и вновь прибывшие прокричали об этом товарищам. Под руководством командира те мигом скользнули по тросам, кинулись к противоположной стене и соорудили живую пирамиду, шустро вскарабкавшись друг другу на плечи. Самый верхний гвардеец ухватился за край обрыва, чтобы придать пирамиде устойчивость, и его соратники начали подъем. Но не успели всего лишь двое из них выбраться из ямы, как коридор внезапно наполнился белыми светящимися фигурами.

Эти странные существа, казалось, материализовались из воздуха, и абсолютная бесшумность их появления усугубила ужас, охвативший гвардейцев. Не менее ужасен был сам их вид — омерзительная пародия на человеческий облик — длинные тонкие конечности, обтянутый светящейся кожей череп, странные нечеловеческие глаза. Вооружены они были камнями и заостренными сталактитами, нелепо выглядевшими в сравнении со стальными клинками гвардейцев, но все же, вне всякого сомнения, достаточно опасными в умелых руках. Возглавлял обитателей пещер высокий молодой человек необычной наружности, в котором захватчики узнали того, кого им было приказано во что бы то ни стало убить. Удивительно, что юноша дерзнул выступить столь открыто. Впрочем, удивляться было некогда. Сын Грижни бросил странный громкий клич, и демоны ринулись вперед.

Коридор огласился мелодичными, чуждыми человеческому уху и при этом необъяснимо прекрасными звуками. Гвардейцы оцепенели от вида демонов, от их странных голосов. Они не ожидали отпора со стороны тех, кто прежде выказывал полную беззащитность и кротость. Видимо, эти существа довели себя до такой степени возбуждения, когда страх отступает перед упоением атаки. Орудуя камнями и сталактитами, они светились жутким светом, и недостаток сноровки в обращении со своим примитивным оружием с лихвой компенсировался яростным воодушевлением. Не успели выбравшиеся из ямы гвардейцы обнажить мечи, как их уже окружили. Со всех сторон возвышались мерзкие светящиеся тела, на небольшие круглые щиты посыпался град ударов, и солдат мгновенно оттеснили обратно, к самому краю пропасти, где они вступили в короткую отчаянную схватку с обитателями подземелья, отправив на тот свет троих демонов, прежде чем удары сталактитов не отправили их самих, одного за другим, туда, откуда, они появились. Три рухнувших вниз солдата угодили прямо на пики. Их тела корчились и извивались, словно черви на рыболовном крючке. Демоны столпились на краю западни. Должно быть, их вождь интуитивно почувствовал существование пирамиды. Видеть ее он, скорее всего, не мог, но верно угадал расположение. По его сигналу демоны принялись вслепую забрасывать невидимых врагов булыжниками. Должно быть, до этого они основательно потренировались, так как метали свои снаряды сильно и точно в цель. Живая пирамида была мгновенно разрушена, и ее живые составляющие посыпались на смертоносный частокол. Лишь один гвардеец с мрачным упорством продолжал висеть на краю обрыва, однако пара умелых пинков заставила разжать руки и последовать за несчастными своими соратниками. Внизу же самые сообразительны из гвардейцев затаились, рассчитывая на то, что магическая завеса укроет их от глаз противников. Некоторые попытались выбраться наверх и скрыться но стоило чьей-нибудь голове показаться над иллюзорной твердью, как в нее тут же прицельно летели камни.

Приблизительно у четверти гвардейцев были с собой легкие дротики — оружие, в котором, как поначалу предполагалось, нужды не возникнет. Они-то и выступили теперь вперед, и через минуту в рядах демонов воцарились хаос и смятение. Четверо из них упали замертво, мигом угаснув. Остальные разразились напевными криками, жутко мерцая и пульсируя всем телом в сумраке пещеры. Очередной удар — и еще троих демонов постигла горькая участь соплеменников. Остальные в ужасе бросились врассыпную, и тщетно пытался юный предводитель остановить свое напуганное войско, тщетно выкрикивал команды… Как ни чужды были человеческому восприятию и речь его и мимика, в них явственно читалось отчаяние. Все его призывы канули в пустоту, кроме разве что одного: некоторые из демонов, прежде чем припустить за своими собратьями, подобрали валяющиеся под ногами дротики. Самому сыну Грижни не оставалось ничего иного, как последовать за ними.

Командир Кронил с облегчением вздохнул, наблюдая, как последний из демонов скрылся за поворотом. Не струсь их противники, обладай они хоть каплей мужества и здравого смысла, его гвардейцы так и сгинули бы в злосчастной яме, которая вполне могла бы превратиться в братскую могилу. Теперь, однако, путь был свободен.

Гвардейцы беспрепятственно выбрались из ямы. Подняли раненых. Им велели выбираться из пещер. Некоторые из них, правда, оказались чересчур вялыми и непонятливыми, и на сей раз никому не пришло в голову задуматься о причине этого явления. Мертвых и обреченных оставили в яме, дееспособные же бросились в погоню за сыном Грижни.