Благородный разбойник - Маргарет Макфи

Эмма взяла ее в руку, как будто перед ней лежала самая большая драгоценность в мире, и слезы, наполнившие ее глаза, потоком хлынули по щекам. Потому что она поняла, что он действительно отдал ей все, что у него было. Все, чем он владел. Всего себя.

Роб знал, что он придет, но все равно вздрогнул, когда Нед вышел из тени соседней стены. В этот ночной час в конюшнях, расположенных за домом на Кавендиш-сквер, стояла тишина.

Нед взглянул в сторону стоящего перед ними дома, где из-под наглухо занавешенных окон просачивался свет.

— Как она?

— Похожа на привидение.

В ответ на эти слова Нед закрыл глаза.

— Рано или поздно ее злость и боль пройдут.

— Так ли? — спросил Роб.

— Надеюсь, у нее пройдут.

— А у тебя?

Нед не ответил. Он не чувствовал злости. Только боль, но она была бесконечной. Нед затаил ее в себе и не пытался ее заглушить, ведь эта боль связывала его с Эммой.

— Ты ей ничего не сказал, верно?

— Как ты меня просил. — Роб отвел взгляд в сторону. — Она спрашивала, куда ты ушел.

Нед встретился с другом глазами.

— И что ты ответил?

— Правду. Что я не знаю.

Наступила недолгая пауза.

— Где ты остановился, Нед? Если тебе нужны деньги… — Роб достал из кармана несколько банкнот, но Нед, тронув его за плечо, остановил друга.

— Нет.

Он заметил в глазах Роба беспокойство. И понял, что пора уходить.

— Спасибо тебе, Роб. За то, что согласился присмотреть за ней первое время, пока я не пойму, что она пришла в себя.

Роб кивнул.

— Это самое меньшее, что я могу сделать.

Они еще несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем Нед отрывисто кивнул на прощание.

— Береги себя, Роб.

— Ты тоже, Нед. — Роб стоял и смотрел, как удалялась фигура друга, пока она не растворилась в ночи.

На следующий день Эмма направилась в Уайтчепел. Она шла в доки.

— Эмма? — Бросив на нее взгляд, отец жестом приказал двум другим служащим выйти из конторы и, тихо закрыв за ними дверь, повернулся к дочери. — У тебя усталый вид, дорогая.

— Со мной все хорошо, — отмахнулась она от его замечания, заставив себя улыбнуться. — Я пришла попросить, чтобы ты переехал ко мне в Мейфэр. Тебе ведь не обязательно работать, папа.

Но отец покачал головой:

— Возможно, у меня нет такой необходимости, но я хочу работать. Мне здесь нравится. Я приношу пользу. У меня есть цель. Я хорошо справляюсь со своей работой, и это много значит для других людей, которые здесь трудятся. Жизнь не стоит на месте, Эмма. Теперь мой дом здесь. Мне нечего делать в Мейфэре. Меня больше ничего с ним не связывает.

— А как же я?

Он погладил дочь по щеке.

— Ты моя дочь, где бы ты ни жила. Это неизменно.

— Неужели у тебя нет желания снова начать вести жизнь джентльмена?

— То, что делает человека джентльменом, не связано ни с его родословной, ни с его положением, ни с богатством, ни с тем, где он живет. Это определяется лишь тем, как он ведет себя. А я веду себя как джентльмен, Эмма, независимо от того, где я живу — в Мейфэре или в Уайтчепеле.

Перед ней снова возник образ Неда. Не в изящном костюме от Вестона, а в старой потертой кожаной куртке и штанах. Ей вспомнилось, как он встал на защиту ее чести против черноволосого в «Красном льве».

Как защитил ее от пьяных моряков в темном переулке. Вспомнилось хмурое сдержанное выражение его лица. Спокойный голос. И его лицо, когда он распахнул дверь в библиотеку полковника Морли и спас ее от Девлина. Эмма постаралась отбросить эти воспоминания, проглотить внезапно подкативший к горлу ком. Но когда она посмотрела в мудрые глаза своего старого отца, он все понял.

Эмма отвела взгляд. Скрестила вместе пальцы, чтобы собраться и успокоиться. Попыталась подобрать нужные слова.

Отец не торопил ее. Он ждал. Ждал, пока тишина не укрыла ее своим успокаивающим покрывалом.

— Человек, который зовется моим мужем… — «Мой муж», — эти слова рвались с ее губ. Она снова сглотнула. — Он владелец этих доков. Но ты ведь уже знаешь это, правда? Я должна была догадаться раньше, когда в день свадьбы ты назвал его Нед Стрэтхем. Да и как ты мог не знать этого, работая здесь?

— Нед Стрэтхем не владеет этим доком, Эмма. Он принадлежит мне.

Эмма в недоумении уставилась на отца.

— Это мой бизнес. Мои деньги. И моя ответственность за то, чтобы те, кого я нанял, могли работать в достойных условиях и получать достойное вознаграждение. Нед передал его мне как раз перед вашей свадьбой, когда пришел поговорить со мной.

Наступила гробовая тишина. Эмма пыталась осмыслить всю важность того, что сказал ей отец.

— Он здесь сегодня… — Она постаралась, чтобы вопрос звучал непринужденно, как будто не сильно ее волновал.

— Он не появлялся уже целую неделю. — Отец неправильно истолковал ее вопрос. — Ты можешь не бояться, что Нед сюда войдет. Или кто-то еще.

У Эммы внутри все сжалось.

Снова наступила тишина. Эмма знала, что должна рассказать отцу всю правду, а не только ее часть.

— Это не Нед пытался… скомпрометировать меня… в доме у полковника Морли. Это был Девлин.

— Девлин? — Отец нахмурился.

Она кивнула:

— Нед остановил его, а потом поменялся с ним ролями. Он взял вину на себя, а Девлин оказался героем.

— Он ничего не говорил мне об этом.

— Есть еще кое-что, что я должна сказать тебе, папа. Про Неда.

Отец не стал спрашивать что. В своей обычной терпеливой манере он дождался, пока сердце Эммы не стало стучать чуть спокойнее.

— Тебе лучше сесть.

Но отец не пошевелился. Так и стоял на месте с почти спокойным лицом.

Эмма прикоснулась пальцами к губам. Потом опустила руку. Сделала вдох и, подняв голову, посмотрела в лицо отца.

— Нед… — Она сглотнула. Сделала еще один вдох и начала снова: — Это Нед Стрэтхем играл с Китом в ту ночь, папа.

На лице отца не отразилось никакого удивления. Он лишь спокойно принял ее слова.

— Ты знал?

Отец кивнул:

— Нед сказал мне, кто он, когда пришел просить твоей руки.

— И ты позволил ему жениться на мне? — Эмма с ужасом уставилась на него.

— Ты предпочла бы позор и всеобщее презрение?

— Но почему ты не сказал мне?

— Потому что, если бы я это сделал, ты бы не вышла за него замуж.

— Неужели ты хотел, чтобы я вышла за человека, который погубил нас? — Она не могла поверить собственным ушам.

— Нет, Эмма, — нежно сказал он. — Я этого не хотел.

— Но ведь так оно и было. И мы оба это знаем.

— Ты так считаешь? — спросил отец, всматриваясь в ее глаза. — Если быть абсолютно честным, то, как ни тяжело это признать, моя дорогая девочка, мы оба знаем, что это не так. — Он слегка поцеловал ее в щеку. — Тебе надо вернуться домой к мужу, Эмма.