Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ - Виталий Ситников

Чистота, правильность, гармоничность языка «Героя нашего времени» – плод большой работы автора над рукописью романа. Он стремился к тому, чтобы язык романа был образным, эмоциональным, сохранял всю живость разговорных интонаций.

Богатство языка романа основывается также на многоголосии. Мы слышим в романе голоса трех рассказчиков: странствующего офицера, Максима Максимыча и Печорина. У каждого из них свой строй языка, свои особенности речи. К ним присоединяются своеобразные голоса Бэлы, Казбича, Азамата, Грушницкого, княжны Мери, Вернера и других персонажей романа.

На последних страницах новеллы «Фаталист», завершающей роман, Печорин называет себя и свое поколение «жалкими потомками, скитающимися по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха… неспособными более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья…»

Какие горькие признания, какой печальный итог! Причины, по которым Печорин и другие мыслящие люди его времени не могли быть счастливы, Лермонтов видел в «ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права». Тем и дорог нам Лермонтов, что он страстно боролся своими произведениями против темных сил зла – корысти, вражды, злобы, ненависти, угнетения – всего, что уродует, калечит и омрачает жизнь на земле.

Н. В. Гоголь-сатирик

(по комедии «Ревизор»)

I. Характер комического в творчестве Гоголя.

1. Анекдот, выразивший закономерность порока.

II. Беспощадный портрет города N – портрет России.

1. Отцы города и их отношение к службе.

2. Мечты Городничего и мечты Хлестакова как отражение сущности чиновничьей иерархии в России.

3. Сила власти, ограниченность и невежество хозяев жизни и бесправие и беззащитность обывателей.

4. Держиморды самодержавно-полицейского порядка.

5. «Обиженное» купечество.

6. Дамы города.

III. Приемы сатирического разоблачения.

1. Собирательные образы.

2. «Говорящие» фамилии.

3. Прием гротеска, обнажающий нелепость и уродство действительности.

4. Наказан ли порок? (Роль немой сцены).

IV. Злободневность гоголевского смеха.

«Смех сквозь слезы» в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»

I. «Мертвые души» – это «история болезни, написанная мастерской рукой» (А. И. Герцен).

II. «Мертвые души» – гениальная сатира на чиновно-крепостническую Россию.

1. Изобразить «все дурное, что ни есть в России…».

2. Кто они – эти владельцы народной души?

3. Воплощение духовной нищеты, нравственного убожества, морального вырождения русских помещиков.

4. Роль понятия «мертвые души» для осмысления абсурдности российского миропорядка.

5. Новый герой – делец, авантюрист-приобретатель.

6. От юмора и иронии – к горькому сарказму как средству разоблачения привычного и обыденного.

7. Лирические отступления – авторский диалог о дисгармонии мира и воплощение мечты Гоголя о будущем России.

III. Несостоявшийся замысел второй книги «Мертвых душ».

Белинский В. Г

О «Ревизоре»

(из статьи «Горе от ума»)

<…> В основании «Ревизора» лежит та же идея, что и в «Ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем»: в том и другом произведении поэт выразил идею отрицания жизни, идею призрачности, получившую, под его художническим резцом, свою объективную действительность. Разница между ими не в основной идее, а в моментах жизни, схваченных поэтом, в индивидуальностях и положениях действующих лиц. Во втором произведении мы видим пустоту, лишенную всякой деятельности; в «Ревизоре» – пустоту, наполненную деятельностью мелких страстей и мелкого эгоизма. Чтобы произведения его были художественны, то есть представляли собою особый, замкнутый в самом себе мир, он взял из жизни своих героев такой момент, в котором сосредоточивалась вся целостность их жизни, ее значение, сущность, идея, начало и конец: в первом – ссору двух приятелей, во втором – ожидание и прием ревизора. <…>

<…> Городничий Гоголя – не карикатура, не комический фарс, не преувеличенная действительность и в то же время нисколько не дурак, но, по-своему, очень и очень умный человек, который в своей сфере очень действителен, умеет ловко взяться за дело – своровать и концы в воду схоронить, подсунуть взятку и задобрить опасного ему человека. Его приступы к Хлестакову, во втором акте, – образец подьяческой дипломатии. Итак, конец комедии должен совершиться там, где городничий узнает, что он был наказан призраком и что ему предстоит наказание со стороны действительности, или, по крайней мере, новые хлопоты и убытки, чтобы увернуться от наказания со стороны действительности. И потому приход жандарма с известием о приезде истинного ревизора прекрасно оканчивает пьесу и сообщает ей всю полноту и всю самостоятельность особого, замкнутого в самом себе мира. В художественном произведении нет ничего произвольного и случайного, но все необходимо и логически вытекает из его идеи. Каждое лицо в нем, способствуя развитию главной идеи, в то же время есть и само себе цель, живет своею особою жизнию. <…>

Многие находят страшною натяжкой и фарсом ошибку городничего, принявшего Хлестакова за ревизора, тем более что городничий – человек по-своему очень умный, то есть плут первого разряда. Странное мнение, или, лучше сказать, странная слепота, не допускающая видеть очевидность! Причина этого заключается в том, что у каждого человека есть два зрения – физическое, которому доступна только внешняя очевидность, и духовное, проникающее внутреннюю очевидность, как необходимость, вытекающую из сущности идеи. Вот когда у человека есть только физическое зрение, а он смотрит им на внутреннюю очевидность, то и естественно, что ошибка городничего ему кажется натяжкою и фарсом. Представьте себе воришку-чиновника такого, каким вы знаете почтенного Сквозника-Дмухановского: ему виделись во сне две какие-то необыкновенные крысы, каких он никогда не видывал, – черные, неестественной величины – пришли, понюхали и пошли прочь. Важность этого сна для последующих событий была уже кем-то очень верно замечена. В самом деле, обратите на него все ваше внимание: им открывается цепь призраков, составляющих действительность комедии. Для человека с таким образованием, как наш городничий, сны – мистическая сторона жизни, и чем они несвязнее и бессмысленнее, тем для него имеют большее и таинственнейшее значение. Если бы, после этого сна, ничего важного не случилось, он мог бы и забыть его; но, как нарочно, на другой день он получает от приятеля уведомление, что «отправился инкогнито из Петербурга чиновник с секретным предписанием обревизовать в губернии все относящееся по части гражданского управления». Сон в руку! Суеверие еще больше запугивает и без того запуганную совесть; совесть усиливает суеверие. Обратите особенное внимание на слова «инкогнито» и «с секретным предписанием». Петербург есть таинственная страна для нашего городничего, мир фантастический, которого форм он не может и не умеет себе представить. Нововведения в юридической сфере, грозящие уголовным судом и ссылкою за взяточничество и казнокрадство, еще более усугубляют для него фантастическую сторону Петербурга. Он уже допытывается у своего воображения, как приедет ревизор, чем он прикинется и какие пули будет он отливать, чтобы разведать правду. Следуют толки из честной компании об этом предмете. Судья-собачник, который берет взятки борзыми щенками и потому не боится суда, который на своем веку прочел пять или шесть книг и потому несколько вольнодумен, находит причину присылки ревизора, достойную своего глубокомыслия и начитанности, говоря, что «Россия хочет вести войну, и потому министерш нарочно отправляет чиновника, чтоб узнать, нет ли где измены». Городничий понял нелепость этого предположения и отвечает: «Где нашему уездному городишке? Если б он был пограничным, еще бы как-нибудь возможно предположить, а то стоит черт знает где – в глуши… Отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». Засим он дает совет своим сослуживцам быть поосторожнее и быть готовыми к приезду ревизора; вооружается против мысли о грешках, то есть взятках, говоря, что «нет человека, который бы не имел за собою каких-нибудь грехов», что «это уже так самим богом устроено» и что «волтерианцы напрасно против этого говорят…» <…>

<…> И вот наконец Бобчинский передает донесение трактирщика Власа: «Молодой человек, чиновник, едущий из Петербурга – Иван Александрович Хлестаков, а едет в Саратовскую губернию, и что чрезвычайно странно себя аттестует: больше полуторы недели живет, дальше не едет, забирает все на счет и денег хоть бы копейку заплатил». Следует остроумная сметка проницательного Бобчинского: «С какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит бог знает куда – в Саратовскую губернию? Это, верно, не кто другой, как самый тот чиновник». <…>