Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ - Виталий Ситников

Гордость Печорина удовлетворена тем, что жизнь он перекраивает по-своему, подходя к ней не с общепринятыми, а со своими собственными, индивидуалистическими критериями. Индивидуализм он принимает за подлинную свободу и счастье. И хотя это счастье постоянно ускользает от него, герой видит наслаждение в самой «охоте» за ним. Смысл жизни для Печорина не в достижении цели, а в беспрестанном движении, даже если это движение напоминает бессмысленный бег на месте. Даже потерпев поражение, он удовлетворяется сознанием своей свободы, отсутствием нравственных барьеров и самоограничений. Печорин вполне отдает себе отчет в том, что не имеет никакого «положительного права быть для кого-нибудь причиной страданий и радостей», но стремится просто присвоить себе это право. Поэтому характерная его особенность – легкость, с которой он переступает черту, разделяющую добро и зло. Подчиняясь индивидуалистическому произволу, Печорин легко выходит за рамки общечеловеческой морали. Страдая от этого, переживая мучительный внутренний конфликт, он все-таки снова и снова уверяет себя в том, что имеет право быть выше «радостей и бедствий человеческих».

Душа Печорина не соответствует его поступкам и поведению. Поступок может быть «театральным» жестом, позой, нарочитой «сценой», но у Печорина все находится под жестким контролем разума, подчиняясь его диктату. Сюжетная интрига в повести «Княжна Мери» – зеркальное отражение «внутренней интриги», духовной дисгармонии, поразившей душу героя. Печорин пытается диктовать жизни ее внешние формы, внося в нее ту же конфликтность, которая давно стала мучительной болезнью его духа. Но жизнь сопротивляется, не желая становиться «транскрипцией» печоринской души.

Очень важно, что Печорин в «Княжне Мери» не остается равнодушным зрителем происходящего. Сложность его души, иссушенной индивидуализмом, но не утратившей способности к жалости и состраданию (хотя бы на краткие мгновения), доказывает испытанное им душевное потрясение. Это подчеркнуто средствами композиции: развязка всех сюжетных узлов повести отделена от дневника временной паузой. Только через полтора месяца Печорин, находившийся все это время в странном и смутном состоянии, так и не оправившийся от потрясения, решился рассказать о том, чем завершилась его неудавшаяся «комедия»: смертью Грушницкого, отъездом княгини Веры, похожим на бегство, потрясением и ненавистью Мери.

Вновь, как и в финале повести «Тамань», Печорин, подводя итоги своего очередного трагического «эксперимента», вспоминает о судьбе. Судьба для него – это и сила, которую он не может обуздать, и его собственная «доля», жизненный путь. Философские выводы, сделанные Печориным, гораздо шире того «материала», о котором он размышляет, – приключения на водах. Заметьте, как легко философствующий герой Лермонтова переходит от жизненной конкретики к выводам о своем предназначении, о главных свойствах своего характера.

Без противостояния судьбе жизнь кажется ему пресной и недостойной потраченных на нее усилий. «… Отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное…» – такой вопрос задает себе Печорин. И тут же отвечает, ибо этот вопрос для него давно разрешен: «Нет! я бы не ужился с этой долею!» Печорин сравнивает себя с матросом, рожденным и выросшим «на палубе разбойничьего брига», и развивает это сравнение: он мечтает не о тихой пристани, а о парусе в бурном море. Судьба может играть им, не считаясь с его прихотями, перекраивая его жизнь по своему усмотрению, но, по убеждению Печорина, он обязан ни при каких обстоятельствах не изменять себе. Спор с судьбой осмыслен в финале повести «Княжна Мери» как право человека быть самим собой, жить и действовать вопреки тому, что ему предписано судьбой.

Итогом психологической повести является, таким образом, философский вывод, который позволяет правильно понять поразительное равнодушие Печорина к своим жертвам. Он смотрит как бы поверх их голов, не замечая или стараясь не замечать людей, встающих на его пути. Для героя это всего лишь необходимые фигуры в его непрекращающемся споре с судьбой. Не замечая их страданий, он пытается увидеть лицо судьбы, любой ценой – даже ценой жизни других людей – одержать верх над нею. Только в этом он склонен видеть истинный смысл своего существования.

Конфликт с судьбой – важнейшая черта всех основных лермонтовских героев: Мцыри, Демона, Печорина. В отличие от героев романтических поэм, Печорин теснее связан с общественной средой, конкретно-историческими обстоятельствами жизни. Однако социальное, профессиональное, бытовое – только внешняя оболочка Печорина, за которой скрыто глубокое философско-психологическое содержание. На первом плане оказываются не социальные аспекты изображения Печорина, а психологические и философские. Философская проблематика, важная для понимания личности героя и всего происходящего в повести, вырастает из тщательно выписанного психологического автопортрета Печорина: герой детально фиксирует свои мысли и чувства.

В сущности и Печорина, и автора интересуют две философские проблемы: проблема судьбы в ее отношении к самосознанию и жизненному самоопределению человека и проблема добра и зла, поставленная в «Княжне Мери» особенно остро. Связь между этими проблемами, существенная для понимания нравственно-психологического облика Печорина, очевидна. Нравственный «произвол» героя – эквивалент его извечного противостояния судьбе. Горечь поражения он испытывает только тогда, когда понимает, что вновь оказался в ловушке, поставленной судьбой. Опьянение от близкой победы над судьбой у Печорина сменяется отрезвлением, когда он понимает, что победа была пирровой (мнимой) и он вновь стал слепым орудием в ее безжалостных руках.

Если в повести «Княжна Мери» дана глубокая психологическая характеристика Печорина, то смысл последней повести, «Фаталист», в том, чтобы раскрыть философский фундамент его личности: поставить в предельно заостренной форме вопрос о судьбе («предопределении»), об отношении к ней Печорина. Обратите внимание: в «Фаталисте», в отличие от всех других повестей, нет нравственной проблематики. «Эксперимент» Печорина, как и его «партнера»-антипода Вулича, – это философский эксперимент. Поведение героев невозможно оценить с нравственной точки зрения: ведь в повести нет обычных для Печорина «жертв», все происходящее не похоже на театрализованное представление, как это было в «Княжне Мери». Более того, Печорин предстает здесь в новом освещении: совершает героический поступок, отвлекая внимание обезумевшего казака и спасая тем самым жизни других людей. Важно, однако, что самому Печорину нет дела до собственного героизма. Он сознательно идет на риск (черта, знакомая по всем повестям, за исключением повести «Максим Максимыч») только для того, чтобы испытать судьбу, бросить ей вызов, доказать или опровергнуть то, что объективно невозможно ни доказать, ни опровергнуть, – существование предопределения.

Каков же смысл всего происшедшего в повести, а самое главное – какие выводы сделал Печорин? Пари с Вуличем было проиграно: Печорин высказал убеждение, что «нет предопределения», но заряженный пистолет не выстрелил, и «Вулич преспокойно пересыпал в свой кошелек мои червонцы», то есть выходило, что предопределение, вопреки мнению Печорина, существует («доказательство было разительно»). Однако этой же ночью Вулич был зарублен пьяным казаком. И этот случай доказал, что Печорин неправ: судьба берет верх над человеком. Потом сам Печорин «вздумал испытать судьбу», пошел на верную смерть, однако выстрел казака не причинил ему вреда: «пуля сорвала эполет». Казалось бы, все должно было убедить его в том, что предопределение существует. «После всего этого, как бы, кажется, не сделаться фаталистом?» – резюмирует Печорин.

Но для него это было бы слишком простое решение. «Сделаться фаталистом» Печорину не позволяет важнейшая черта его характера – скептицизм: «Но кто знает наверное, убежден ли он в чем, или нет?., и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка!.. Я люблю сомневаться во всем…». В самом деле, все происшедшее можно оценить иначе, исправив «промах рассудка»: и проигранное пари, и зарубленный Вулич, и Печорин, оставшийся невредимым в смертельно опасной ситуации, – следствие случайности, а не вмешательства «предопределения». Кроме того, это может быть и «обманом чувств», ведь сам Печорин не забыл упомянуть в своем рассказе о том, что «происшествие этого вечера произвело на меня довольно глубокое впечатление и раздражило мои нервы».

В конечном счете не объективная истина важна Печорину, а его собственное отношение и к происшедшему, и к загадке судьбы, предопределению, которое за всем этим может стоять. Герой утверждает, что право выбора из двух возможных вариантов зависит только от него самого. Он не дает окончательного ответа: этому сопротивляется «расположение ума», то есть его скептицизм, недоверие к любым фактам, к любому опыту. Он готов поверить в существование предопределения, хотя (вспомним!) с самого начала утверждал, что оно не существует. Любое сомнение Печорин трактует в свою пользу – «это расположение ума не мешает решительности характера – напротив; что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает».