Ролевик: Рыцарь - Олег ГОВДА

За спиной у путника простирались необъятные буковые леса и дубовые рощи. По обеим сторонам, не так уж и близко, но вполне достаточно, чтобы хорошо разглядеть с конского хребта, грань между небом и водой, плескалась синь сразу двух океанов – Северного и Мертвого. Порой вместо лазури накатывала темень, или заляпанная белесыми бурунами зеленоватая муть, но чаще океаны, уподобившись небу, привольно отдыхали, облокотившись на крутые, каменистые берега. А впереди, как стена исполинской крепости, от одного океана до другого, перегородив весь перешеек, нависала горная гряда. Неприступная и дикая, низвергая вниз изумительной красоты водопад – начало реки Веселой. Сам водопад вытекал из озера, что образовалось в кратере потухшего вулкана, приютившего гнездовье суровых и неподкупных стражей Прохода!

Солнце уже окунулось в вечернюю купель Мертвого океана, и у Владивоя оставалось совсем немного времени, чтобы перебраться на ту сторону Заскалья.

Неизвестно почему так происходило, но все знали, что с наступлением сумерек Змии не пропускали через Проход ни одно живое существо. А в послеобеденное время, ближе к вечеру бывали шансы провести даже вьючные караваны. При этом, огнедышащие стражи восседали на близлежащих скалах, наподобие уснувших грифов и с любопытством посматривали на копошащихся внизу людей и животных. Возможно, такая причуда объяснялись: обычным свойством зрения птиц, так называемой 'куриной слепотой', проявляющейся именно при наступлении первых сумерек, но, выяснить точнее так и не удалось, хотя поблажкой этой пользовались охотно.

Владивой въехал в единственный, предоставленный прихотью природы, проход в сплошном каменном массиве, опасливо поглядывая вверх, высматривая на вершинах скал притаившихся чудовищ. И беспокоился не напрасно, потому что Змии его ждали. Только не наверху, а впереди – при выезде из ущелья. Именно там обосновалось огромное чудовище, по-видимому, уже давно и с нетерпением поджидающее свою жертву. Змий, словно в оскорбительной насмешке над беззащитным человеческим существом, широко разевал огромную пасть и раздраженно хлестал по бокам тяжелым шипастым хвостом.

Убегать не было смысла, Змий мог двигаться так быстро, что догнал бы и гепарда. Но, и умирать столь глупо, барону вовсе не хотелось. Стараясь не делать резких движений, Владивой медленно слез с лошади, привычно прикрываясь ее корпусом. Чудовище захлопнуло пасть и с любопытством склонило голову, вроде даже поощрительно, наблюдая за человеком. Владивой подумал и стал расседлывать коня. О том, что порой стражи Прохода берут с проезжих мзду лошадьми, в Дуброве известно каждому мальцу. Змий присел на задних лапах, как пес, ожидающий от хозяина косточку. Убедившись в верности принятого решения, Владивой стал снимать сбрую быстрее. И вскоре первая лошадь, с завязанными глазами, сильным ударом кнута была послана вперед, на свою погибель.

Хвост Змия мелькнул так быстро и с такой силой, что просто смел несчастное животное в сторону, и лошадь, не издав ни звука, осталась валяться там бесформенной кучей. А чудовище опять ожидающе уставилось на рыцаря.

– Да-а, похоже, что пошлина за проезд у вас тут серьезная, – пробурчал Владивой, проделывая ту же операцию со второй лошадью. – Надеюсь, хоть одного коня ты, мне все же оставишь?

Змий не ответил, но и не пошевелился.

– Что ж, – вздохнул рыцарь, – как говориться: 'плетью обуха не перешибить'… Подавись, скотина!

Но, жадный Змий не думал ни давиться, ни – подыхать какой-либо иной смертью. Впрочем, после того, как последняя из, взятых с собой Владивоем, лошадей упала с переломанным хребтом, чудовище все же сделало пару шагов в сторону, неуклюже освобождая проезд. И там улеглось, вытянув шею и положив голову на щеку, отворачиваясь от дороги. Видимо, потеряв всяческий интерес к человеку.

– А я еще рассказам степняков верить не хотел, – вздохнул Владивой, выбирая из кучи припасенного снаряжения только самое важное и необременительное.

Но что б он при этом не думал, страж удовлетворился платой, и проход в Заскалье для бывшего барона был открыт. А уж что ждет его там, оставалось только гадать и верить, что, возможно, Создатель еще не прописал окончательно его судьбу своим алмазным стилом на золотых листах Книги будущего, оставив Владивою шанс исправить все к лучшему.

Будучи опытным воином и проведя в дозоре больше времени, нежели в мягкой постели, Владивой из оружия и брони взял с собой только тонкий меч, сбросив даже кольчугу. Прекрасно понимая, что ни от крупного хищника, ни от стрелы в спину или, наброшенного умелой рукой, аркана она все равно не спасет, а при длительном пешем переходе сил заберет изрядно. А также и то, что если уж брать лишний вес, то провизией. Как быстро станут пополняться его запасы – еще неизвестно. А кроме того торба с харчами имеет удивительное свойство, ведомое каждому путнику: с каждым привалом она становиться легче. После чего поспешил покинуть Проход, пока 'сборщик таможенной пошлины' опять не передумал.

Степь, бесконечная как песня, начиналась сразу за грядой, протягиваясь во все стороны полноводной изумрудной дельтой, расширяясь с каждым шагом. Узкая в начале, как и весь перешеек, она буквально еще на обозримом пространстве, упорно выталкивала за горизонт воды обоих океанов.

Владивой глубоко вдохнул и зашагал вперед. Главное, он остался жив!

Воды и пищи барон припас дней на пять-шесть, а если расходовать бережливо, то и все десять протянуть можно. Кроме того, со слов Калиты, он знал о двух источниках, в относительной близости к Проходу. А в степи, рядом с водой, всегда неподалеку и мясо пасется. Не пропадет. Гораздо хуже то, что без лошадей он стеснен в движении и обзоре. Находясь на равнине, каждый, кто может видеть дальше других, получает неоспоримое преимущество. Потому, что и от сильного врага спрятаться успеет, и добычу заметит раньше, чем та скроется с глаз.

Владивой еще не знал, с чего и как начнется его новая жизнь, но и задумываться не стал. Сейчас важнее всего было добраться до ближайшего родника. Размеренной поступью Владивой углублялся в степь, стараясь удерживать в поле зрения темную полоску Мертвого океана, но скоро заметил, что слишком круто забирает вправо, и сообразил, что приметы ему Калита давал исходя из возможностей всадника. Поэтому, он плюнул и пошел прямо, рассчитывая самостоятельно обнаружить воду по иным приметам, поблагодарив мысленно судьбу, что та милостиво забросила его сюда в начале лета, а не ближе к середине. Когда пешему путнику приходиться брести по грудь в густых травяных зарослях, не видя вокруг себя ничего дальше собственной, вытянутой вперед руки.