Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна III - Иван Оченков

- Я уже дал знать земскому старосте. - Подал голос закончивший трапезу отец Мелентий.

- А у вас отличный слух ваше преподобие! - ответил я довольно далеко от нас сидящему монаху, и снова обернувшись к Казимиру продолжал.

- Кого пошлем за помощью? Драбанты по одному могут и не справиться, а группой их перехватят. Давай начистоту, проскользнуть мимо казаков и в одиночку найти Аникиту под силу только тебе.

- Мне не хотелось бы оставлять вас здесь одного.

- Ну, я, положим, останусь не один, Кароль и три десятка драбантов достаточная сила, чтобы отбиться от казаков.

- Я понял, - поклонился мне Казимир и собрался уходить, но я остановил его вопросом.

- А кто такой Корнилий?

- Я, ваше высочество, этого святого поминали в день моего крещения и отец Авраамий так меня и нарек. - Ответил мне литвин и, улыбнувшись, вышел.

Когда уже почти стемнело, к воротам Устюжны подъехали несколько конных. Охранники никак не прореагировали на их появление, так что прибывшим пришлось молотить в деревянные створки древками своих пик. Наконец из бойницы донесся недовольный голос:

- Кого нелегкая принесла?

- Открывай старый хрыч! Посыльный от князя Трубецкого к воеводе Вельяминову!

- Нет его в городе, так что ступайте себе подобру-поздорову!

- Открывай, нам велено его здесь дожидаться. А будешь перечить мы тебя на этих воротах и повесим!

- А много ли вас там?

- Да пятеро всего, открывай, сделай милость, а то мочи нет уже, сколь ден в пути!

Раздался звон цепей, и грохот большого засова, после чего одна створка ворот со скрипом отворилась. Пятеро казаков въехали в ворота и, переглянувшись, остановились. Караульные довольно крепкий еще старик с бердышом в руках и молодой парень с заспанным лицом вопросительно смотрели на них при свете факела.

- Ну и чего так долго не открывали? - веселым голосом спросил один из прибывшим и вдруг громко как соловей разбойник свистнул и тут же без замаха ударил плетью молодого караульного. Другой попытался спрыгнуть с коня на плечи старику. Однако тот неожиданно шустро увильнулся и успел подставить нападавшему широкое лезвие своего оружия. Остальные казаки схватились за сабли, но тут же застыли как громом пораженные, поскольку увидели, что со всех сторон окружены людьми в немецкой форме с направленными на них ружьями. Из башни тотчас выскочили еще караульные и, обезоружив нападавших, отвели их в сторону вместе с конями. Тем временем за стеной прятавшиеся до поры казаки вскочили в седла и двинулись в открытые ворота, полагая их захваченными. Но едва первые из них оказались внутри города, как проезд закрыла упавшая сверху решетка. По немногим прорвавшимся открыли огонь мои драбанты, выбивая одного за другим из седла. Я тем временем вместе с местным земским старостой был в воротной башне и наблюдал, как местные ополченцы зажигают фитили у своих пищалей, направляют их в сторону противника и по команде своих командиров открывают частый огонь. Казаки несущие большой урон от огня оборонявшихся тут же развернули коней и рванули прочь от негостеприимного города.

- Ну что староста, пойдем поспрашиваем у воров какая нелегкая их принесла? - Обратился я к предводителю устюжан.

Тот согласно кивнул и мы, спустившись с башни отправились допрашивать пленных. Более менее уцелевшими были только первые пятеро, остальные получив свою дозу свинца либо покинули этот мир, либо были тяжелоранеными. Захваченные в плен казаки со связанными за спиной руками стояли в окружении ополченцев, потупив глаза лишь изредка зыркая в сторону своих конвоиров. Лицо одного из них показалось мне знакомым и я, подойдя ближе, осветил его факелом.

- Что Семка, все озоруешь? Вот видишь, гора с горой не сходится, а человек с человеком завсегда.

- Князь? - немного удивленно протянул глядя на меня пытавшийся в свое время ограбить меня казак.

- Эх, не везет тебе со мною Сема! Не расскажешь, какая нелегкая тебя сюда принесла? Ты ведь вроде как саблю Трубецкому на верность целовал?

- Князь Трубецкой обманул нас, и жалованья обещанного не заплатил. Потому мы решили, что нас сабли наши вознаградят.

- Крыса ты Сема. Всю жизнь крысой был, и видать как крыса с ней и расстанешься!

Собравшиеся вокруг люди громкими криками поддержали мои слова.

- Вот что люди, - возвысил я голос, - я чужак в вашей стране и не знаю ваших законов, но полагаю, что раз сии воры хотели разорить ваш город и лишить вас живота и достояния, потому вам их и судить! Я слышал что вы потеряв многих своих близких уже не раз отбивали нападения таких как они, потому полагаю что найдете справедливое наказание дабы другим было неповадно.

- Повесить их! - раздались крики собравшихся вокруг людей.

- Повесть дело не хитрое, - выступил вперед староста, - однако перед тем не мешало бы допросить воров порядком, много ли их, да каковые намеренья имели!

Пока местные жители гудели, решая справедливы ли речи их вожака я, наклонившись к нему тихонько проговорил.

- Ты раздели их чтобы сговориться не смогли, да каждого и допроси отдельно. Коли грамотен, так запиши, что каждый скажет, а потом и сличишь правду выискивая. Да казакам скажи, что тот, кто больше других расскажет, то жив останется.

- Хитро, а ты князь не желаешь воров поспрошать?

- Нет, у меня своих дел полно, да и чужак я среди вас. Вон Вельяминов вернется, ему и расскажешь, чего добился, он, если что, ваш приговор и утвердит, а мое дело сторона.

Вернувшись вместе с драбантами на свой двор, я вспомнил о монахе, которого из опасения велел на всякий случай запереть в одном из амбаров.

- Кароль, где этот поп?

- Наверно спит уже, по приказу вашего высочества ему дали сена и хорошее одеяло, так что ...

- Ну и ладно пусть спит, утром отпустите.

- Слушаюсь.

Увы, выспаться в тот день, нам было не суждено. Едва стало светать, появился земский староста с крайне встревоженным лицом.

- Что случилось? - спросил я его, отчаянно зевая.

- Беда князь!

- Что за беда?

- Все казаки на допросе сказали одно и то же. Дескать, князь Трубецкой обманул их с оплатой, и потому почти тысяча казаков ушла от него, и идут жестоким обычаем. Грабят всё не жалея ни церквей, ни монастырей. Не жалеют ни старых, ни малых.

- И куда идут?

- Сказывают, не решились еще толи на Вологду, а толи на Кирилло-Белозерский монастырь.

- Проклятье, с такими союзниками и врагов не надо! И как ты полагаешь, куда пойдут?

- А какая разница? Добычи и там и там довольно.

- Вот что, - приказал я поднявшемуся вместе со мною Каролю, - ну ка приведите это монаха, он как раз из Кирилловской обители, может чего умного скажет.

Приведенный вскоре монах внимательно выслушал известия и, немного подумав, решительно заявил.

- Воры пойдут на Вологду, ибо обитель наша хорошо укреплена и крепко сторожится от врага, а в Вологде после ухода ополчения войск совсем нету. Чего доброго казаки ее изгоном возьмут и от того будет великое разорение.

- И что же делать?

- Упредить бы...

- От одного предупреждения толку много не будет, - вновь вступил в разговор отец Мелентий, - как я сказал войск в городе нет, разве что жители смогут укрыться за стенами от воров. Но посады они все равно разграбят.

- Бог с ними с посадами, людей бы спасти! Решено, собираемся и самое большее через два часа выступаем. Если повезет, встретимся с отрядом Вельяминова, тогда можно будет и повоевать. Нет, хотя бы людей спасем.

- Ох ты! - встревожился земский староста, - а как же казна ваша?

- Какая еще казна?

- Ну, та, которая у вас в амбарах так хорошо охраняется?

- Ах вот ты про что, нет никакой казны, нас сюда татей истребить послали, ну мы слух и пустили о богатствах, чтобы привлечь их внимание. Вот и привлекли на свою голову.

- А чего человек твой Жидовиных выспрашивал?

Отвечать на вопрос земского старосты правдиво было никак нельзя. К тому же меня насторожило выражение лица отца Мелентия ощутимо напрягшегося при вопросе.

- Да ни зачем. Просто слышали, что был такой торговец в вашем посаде, вот спрашивали вроде как дело у нас к нему.

- Оно и видно, ну да ладно, бог с ними с Жидовиными, раз тебе до них дела нет.

- Кароль, у нас мало времени, собирай всех и выступаем как только будем готовы. Кстати, прикажи приготовить лошадь и для отца Мелентия. - Стал распоряжаться я.

- Сын мой, но у меня еще дела здесь, - попробовал возразить монах.

- Святой отец, я полагаю, что сейчас нет ничего более важного, нежели спасение христианских душ от разбойников. К тому же мы не знаем здешних мест, а вы мало того что здешний, но судя по тому что вам удалось сбежать от казаков человек довольно ловкий. Так что вы поедете с нами. - Безапелляционным тоном сказал я священнику.

Как говорится, нищему собраться только подпоясаться. Моим драбантам, в общем, тоже. Не прошло и двух часов, как мои люди наскоро перекусив, оседлали лошадей, привели в порядок после вчерашнего боя амуницию и были готовы к выступлению. Я, вскочив на коня, проехал мимо их строя и вглядываясь в лица своих людей. Большинство из них нанялись ко мне на службу еще в Мекленбурге и помимо того что я платил им жалованье, были моими подданными. Я смотрел на этих молодых и крепких парней и пытался понять, что движет ими в этой далекой и непонятной для них стране. Могу ли я и дальше рассчитывать на их доблесть и преданность.