«Если», 2005 № 07 - Журнал «Если»

Букет был из красивых темных роз на очень длинном стебле. Шипы огромные. Пенни мне чуть глаз не выколола.

— Добрый день, мистер Квин! — Пенни вручила ему букетик. — Вы цветы любите?

— С тех пор, как я написал пьесу про растение-убийцу — не особенно, — Квин взял букет, поморщился и, привстав, сунул его в ведерко со льдом на соседнем столике. — А ты кто такая?

— Я помощник редактора отдела «Культура» газеты «Завтра». Эти двое… э-э, кстати, а где второй-то? Эти двое — мои подчиненные.

— Ой, — ухмыльнулся Квин, — журналисточка. Люблю. Особенно маленьких. Сколько же тебе лет, милая?

— Довольно много!

— Привет, Пенни, — сказал я. — Рад тебя видеть.

Квин сразу насторожился.

— Что у тебя за акцент, парень?

Я покраснел.

— У Майки папа с мамой русские, — объяснила Пенни. Сочувственным таким тоном.

— Русские! — возмутился Квин. — Да вы мне детство загубили. Запустили, понимаешь, проклятый Sputnik! Я в школу боялся ходить.

— Родители Майки работают в фармакологическом центре, — объяснила Пенни. — Трудятся на благо человечества. А на родине Майки жил в заснеженном лесу. По дороге в школу от медведей отбивался. Ему тоже было очень страшно.

Квин смягчился.

— Майки, значит?

— Mikhail. Misha Pushinskiy.

— Тогда еще ничего.

Вернулся Билли. Предатель. Саботажник.

— Ну как, взяли, типа, интервью? Пора везти мистера Квина в аэропорт! Кстати, мистер Квин, а какую музыку вы…

— Мальчики, а давайте покажем мистеру Квину Бэд-крик?

— Это же два часа ехать. Мистер Квин спешит.

— Что за Бэд-крик? — спросил Квин. В глазах его появился нездоровый блеск. — Хорошее место Бэд-криком не назовут! Это не там в августе туристы пропали?

— Нет, туристы пропали в июле, — ответил Билли. — В августе пропали спелеологи.

— Все вы путаете, — сказала Пенни. — В августе — герлскауты. И не пропали, а нашлись. Правда, мертвые. Я заметочку писала.

— Черт, у меня как раз в сумке камера, — сказал Квин. — Надо, надо съездить. Впечатлений набраться.

Поехали в Бэд-крик. Квин немедленно заснул.

— Мальчики, а вы понимаете, что у вас на заднем сиденье валяется знаменитый писатель-миллионер?

— И что, типа, с того?

— Можно отрезать ему ноги, держать на наркотиках и заставлять писать новые романы. А потом продавать.

— Я все слышал! — встрепенулся Квин. — Я больше не занимаюсь литературной деятельностью, мисс…

— Миллер.

— Мисс Миллер. Я и так знаменитый писатель. Что это, кстати, за радиостанция?

— KBZY! — Билли триумфально взглянул в зеркальце. Подставил ладонь. Я по ней ударил. Квин помрачнел.

— И что они такое передают? Чем отбивали вкус диджею? Где Нэнси Синатра? Чак Берри? «Битлз»?

— Вот-вот, чувак! С другой стороны, настоящий немецкий хэви-метал…

— Сколько еще все-таки в нашей стране неправильных радиостанций… чувак, — вздохнул Квин.

Остановились заправиться. Квин из машины выходить отказался.

— Я собак боюсь, — сказал он. — Видите, вон там огромная собака?

— Почему вы их боитесь, мистер Квин?

— Меня в детстве сенбернар укусил!

— А еще вы чего боитесь?

— Много чего. Рельсов, например. У меня в детстве друга поездом переехало.

— Трудное у вас было детство, мистер Квин.

— Нормальное.

Билли заправлял машину. Мы с Пенни вылезли. Пенни помахала ручкой служащему.

— Майки, тебя устраивает, как проходят твои весенние каникулы? — неожиданно спросила она.

— Угу.

— А мне кажется, тебе не хватает мотивации. Ты ленив и отвратителен. Это что, национальные черты характера?

В такие моменты лучше всего притвориться, что забыл английский. Причем весь.

— А из ваших национальных героев мне нравится только герлскаутша, накормившая отравленным печеньем восемнадцать немецко-фашистских захватчиков…

В Канзасе нет лучшего места для наблюдения за НЛО, чем Бэд-крик. Среди аккуратных зеленых холмов — безобразный каменистый разлом, будто упавший космический крейсер все тут перепахал. НЛО над разломом видели всякие. И огоньки. И тарелочки (точнее, соусники). И в форме атмосферных зондов. И секретные военные истребители, выдающее себя за НЛО. И НЛО, выдающие себя за секретные военные истребители.

У нас здесь даже эпизод «Секретных материалов» хотели снимать. Но актеры испугались.

— Пещеры? В Канзасе? — спросил Квин. — Я думал, он плоский, как мой стол!

— А Большая Котловина как же?

— Никогда не слышал.

— Надо же! Пойдем вон в ту пещерку? — предложила Пенни.

— Я читал, в такие места не стоит лезть без пищи, воды и фонарика, — сказал Квин. — Или писал? Не помню уже.

— У меня есть фонарик! — Пенни поставила на камни рюкзачок, по-шарилась в нем и радостно предъявила фонарик. — И два «Сникерса».

— Чуваки, подождите секунду, — сказал Билли. Вернулся к «вольво». Достал что-то из бардачка. Когда вышел из-за машины, мы все увидели, что он прячет под футболку большую «беретту».

— Спятил? — спросили мы с Пенни хором.

— Откуда это у тебя? — спросил Квин.

— Никогда не слышали выражения «владельцы «вольво» больше всего ценят безопасность», мистер Квин? — Билли ухмыльнулся.

Американский школьник-серфер с «береттой»… Страшилка из вечернего выпуска новостей. Еще бы косячок ему в зубы. Впрочем, Билли не смотрел вечерних новостей.

У входа в пещеру валялся плюшевый медвежонок.

Пенни тут же бросилась к нему.

— Стой! Вдруг он заминирован?!

— Это же не Вьетнам, мистер Квин!

— Ну, может, ирландские террористы…

— Откуда здесь ирландские террористы?

— Ну, доморощенные. Не подходи ко мне с этим зверем! Он может быть отравлен! Сибирской язвой и чем-нибудь похуже! Вон, у русского мальчика своего спроси. Как у вас в Сибири с язвой, Майки? Свирепствует?

— Он не мой мальчик. Какой хорошенький медвежонок! — кудахтала Пенни. — Наверняка какая-то девочка горько плачет. Я дам объявление. Если никто не откликнется, будет мой.

— Ой! — сказал Квин. И сел.

Мы его обступили.

— Что с вами?!

— Это не медвежонок! Это тварь из открытого космоса! Она общается со мной телепатическим образом!

Мы с Билли переглянулись. Не стоило, наверное, тащить Квина в эту глушь. Что нам делать с сумасшедшим писателем? В обществе серфера, русского и юной журналистки любой дойдет до ручки. Тем более — человек творческий, тонкой душевной организации.

Тут мы увидели, что у медвежонка появился длинный пушистый хвост, завивающийся лихим кренделем. И вообще это уже не медвежонок. Во всяком случае — не плюшевый. И медвежат с шестью лапами я еще не видел. А ведь, если верить Пенни, я специалист по медведям. В этом создании от плюшевого мишки остались только глазки-пуговички.

— Ой, — сказали мы.

А Билли пистолет достал. Придурок.

— Ой! — сказала Пенни. Другая на ее месте «медвежонка» уронила бы. Пенни, напротив, нежно прижала неведомую тварь из глубин открытого космоса к груди.

— Я назову его Терри, — твердо сказала Пенни.

— Эту тварь надо убить, — заявил Квин. — Или хотя бы сдать куда следует. Говорю вам: она общается со мной телепатически!

— А почему она с нами не общается, мистер Квин? Сделайте так, чтобы она общалась! Ну пожалуйста? Терри, Терри, это я, Пенни, девочка из Канзаса!

— Ну, может, это потому, что меня в детстве шайбой по лбу ударило. Не знаю, не знаю. Но они уже здесь! Они среди нас!

— И что же они говорят?

— Ну а что они могут говорить? «Мы пришли с миром», говорят. «Просто ждем спасательного корабля, не обращайте внимания», говорят. «Мы умеем взрывать человеческие головы на расстоянии», говорят.

— Мистер Квин!

— Ну хорошо, хорошо, про головы я придумал. Это профессиональное. И все равно Терри надо сдать. Черт, почему я назвал его «Терри»?!

Мы с Билли недоверчиво тыкали в Терри пальцами. Терри отмахивался всеми шестью лапками, поводил хвостом и раздраженно открывал розовую пасть, полную мелких зубов. Пенни замахнулась на нас фонариком.

— Прочь! Не оскверняйте мне контакт.

— Сдать! — надрывался Квин. — Я призываю вас, как взрослый человек с чувством социальной ответственности. Сдайте мохнатого друга властям, детки. Не поддавайтесь дурному влиянию Спилберга! В жизни все не так. Я об этом несколько книжек написал.

— Сдать мы его всегда успеем, чувак, — задумчиво сказал Билли.

— Пока надо его спрятать, — сказала Пенни. — Предложения?

— У себя не могу, — сказал Билли. — Родители, наверное, уже вернулись.

— У меня тоже нельзя. Тоже вернулись.

— Есть мысль, — сказал я.

Мы поехали к Лиззи.

Лиззи был гиком. Гики — это толстые немытые мужчины, которые живут в подвалах. Не всегда толстые. Иногда чисто вымытые. Но обязательно мужчины и, по возможности, в подвалах. Гики — это уже совсем не дети, но и к миру взрослых они никакого отношения не имеют. Ролевики. Реконструкторы. Романтики.