Империя: Великий царь - Алексей Живой

Затем он схватил за тунику Темпея, который от страха боялся поднять голову, и хорошенько встряхнул. Тот в ужасе посмотрел на своего хозяина, неожиданно оказавшегося рядом.

– Пора, брат, – заявил Тарас, прикрыв их обоих щитом, – давай, лезь на скалу и поджигай фитиль. Мы отступаем.

– Я? – залепетал врачеватель. – Меня же убьют, господин…

– Щит на спину повесь, – ледяным тоном заявил Тарас и вдруг рявкнул так, что Темпей аж подскочил со своего места: – Ну, давай быстро! Ничего с тобой не случится. А не то, скоро здесь будут персы. И тогда они тебя точно прикончат.

Темпей в ужасе подхватил щит убитого периека, перекинул его за спину и мелкими перебежками устремился к противоположному краю небольшого плато. Там он стал карабкаться по еле видным ступенькам, совершенно позабыв про свистевшие вокруг стрелы, и вскоре взобрался еще метров на пятнадцать вверх. Туда, где виднелась широкая расщелина, которая тянулась вдоль всей скалы. Персы, отчетливо видевшие Темпея, не могли понять, что он там делает, но и попасть в него почему-то не могли. Повозившись некоторое время, врачеватель переполз метров на пять дальше и зажег второй фитиль. Только наметанный глаз Тараса уловил еле заметный дымок, появившийся из расщелины.

Когда Темпей спускался обратно, несколько стрел ударило точнехонько в щит, по-прежнему болтавшийся у него за спиной. Но сам алхимик не получил ни царапины.

– Вот видишь, – проговорил Тарас, указав на щит, когда врачеватель рухнул рядом с ним, – я же тебе, можно сказать, жизнь спас.

– Благодарю, господин Гисандр. Но ведь мы еще не спустились, – пробормотал Темпей, поглядывая на скалу, что нависала прямо над ними, – а фитили уже горят.

– Это верно, – не стал спорить Тарас, – бегом к дальнему краю, видишь, где Никомед? Там веревки, по ним спустишься вниз.

Тарас боялся, что перспектива пускаться по кручам с помощью веревки испугает врачевателя, но тому, после подъема наверх под обстрелом персидских лучников, было уже ничего не страшно. И Темпей, пригнувшись, побежал по плато, переползая или перепрыгивая через трупы и пробираясь между безмолвными баллистами.

Тарас с пятью гастрафетчиками и парой лучников устремился за ним, пятясь задом. И вовремя. Едва они отошли от тропы, как персидские пехотинцы показались наверху. И тотчас же с криками ярости набросились на первую баллисту, стремясь изрубить ее мечами. На отступавших греков они поначалу даже не обратили внимания, столько ненависти вызвали у них эти странные машины. Но, разломав вторую баллисту, персы неожиданно присмирели. Тарас заметил, что на плато взобрался один из командиров, что-то приказавший своим людям, которые тотчас забыли про орудия и бросились по следам Тараса и его людей, уже взявшихся за веревки.

– Да они никак решили захватить мой «божественный огонь»! – вырвалось у командира «артиллеристов». – Ну уж нет, хрен вам. Скоро я вам устрою молнии с неба. Привет от самого Зевса-Громовержца. Недолго осталось.

И соскользнул вниз по веревке, присоединившись к остаткам периеков Пентарея.

– Быстрее! – крикнул Тарас командиру копейщиков, оказавшись вновь на земле. – Уходим отсюда как можно дальше. Сейчас рухнет скала!

И небольшой отряд, отбиваясь от наседавших пехотинцев, стал пробиваться навстречу спартанцам, которые виднелись уже не так далеко. В тот момент, когда впереди замаячили персидские всадники, и Тарас приготовился схлестнуться с ними, за его спиной раздался страшный грохот. Скала содрогнулась. Все, кто сражался в ущелье, на мгновение перестали драться и повернули головы на звук. Тарас тоже. И он увидел, как огромная глыба, отделившись от горы, летит на него. Командир «артиллеристов» застыл в оцепенении. Такого ужаса он давно не испытывал, ощутив себя муравьем перед этой громадой. Но, к счастью, они успели отдалиться на приличное расстояние, и скала рухнула строго вниз. Раздавив метательные машины, она отскочила от выступа и, разлетевшись на осколки, погребла под собой сотни черно-золотых пехотинцев. Земля заходила ходуном, а весь предперевальный взлет заволокло пылью.

– История повторяется, – невольно усмехнулся Тарас, приходя в себя и крепче сжимая копье.

Глава шестая

Посланник

Грохот и содрогание земли под ногами заставили персидских коней окончательно обезуметь, и спартанские гоплиты быстро перебили большинство всадников. Глядя, как мечутся в пыли и отступают персидские кавалеристы, еще недавно предвкушавшие победу, Тарас решил, что навел страху на воинов Ксеркса.

– Молодец, Темпей, – похвалил он державшегося за его спиной врачевателя, и, глядя, как всадники персов проносятся мимо, даже не пытаясь напасть на его малочисленный отряд, – хороший взрыв устроил. Смотри, сколько персов мы здесь похоронили. А те, кто выжил, больше не хотят воевать. Они решили, что для них наступил судный день. Вот будет весело, если они теперь вообще уберутся из Греции.

Темпей не очень понял, о чем говорит хозяин, но ему было не до этого. Главное, он был жив, а хозяин доволен.

– Баллисты только жалко, – сокрушался Тарас, возобновив движение навстречу спартанским шеренгам, до которых осталось не больше сотни метров, не занятых уже никем, – чем теперь персов жечь, если они все же попытаются воевать дальше. Ни одной ведь не осталось.

Темпей сокрушенно молчал. Ему тоже было жаль пропавшие орудия. А еще больше горшки, которые не успели израсходовать.

Тем временем спартанская фаланга, ведомая царем Леонидом, вновь оказалась на вершине перевала, где подувший ветер слегка разогнал клубившуюся в воздухе пыль. Словно бесстрашные призраки, спартанцы входили в это облако и пропадали в нем. Они-то, в отличие от персов, знали, что это не боги прогневались на людей, обрушив вершину на их головы, а всего лишь Гисандр и его слуга послужили на благо Спарты. Хотя Тарас, вглядываясь в маршировавших мимо гоплитов, видел на их лицах священное благоговение перед возмутившимися силами природы.

Когда пыль осела окончательно, Тарас, оставив свой отряд в тылу фаланги – без баллист он пока был не нужен, – пробрался к седловине перевала и осмотрелся. Гоплиты легко выбили бежавших в страхе «бессмертных». Тем более что большая часть из них была погребена под завалами, которые засыпали дорогу и половину свободного пространства. Огромные каменные глыбы и щебень теперь образовали мощнейшую насыпь слева, которую невозможно было преодолеть. А справа теперь оставался лишь небольшой проход шириной не более двадцати метров, наглухо перегороженный спартанскими гоплитами. Те же гоплиты расположились на камнях по самой кромке завала, на случай, если среди персов найдутся мастера, способные сходу перемахнуть многометровую насыпь.

– Ну, вот, – взобравшись на гряду, удовлетворенно оглядел Тарас дело рук своих, – чем теперь не Фермопилы.

Проход, конечно, был еще широк, но все же не так, как в начале боя. Теперь его было защищать вдвое легче. Однако персы откатились вниз до самого конца склона и пока даже не помышляли о новой атаке. Оглянувшись назад, Тарас не сразу смог найти свою огневую позицию среди завалов щебня и каменных глыб. Она была почти полностью погребена. И лишь самый конец плато, тот, по которому они успели спуститься на веревках, уцелел. Там еще даже можно было установить штуки три, а то и четыре баллисты.

– Как быстро меняется мир, если есть взрывчатка, – заметил он философски. Затем развернулся и, прыгая по камням, отправился обратно вниз, считать потери.

В тот день персы не предпринимали больше новых атак, и царь Леонид вновь сменил уставших солдат и даже позволил себе впервые покинуть передний край, оставив оборону перевала на Леонта. Однако едва царь оказался позади своих солдат у палатки, поставленной специально для него, то не стал тратить время на отдых, а немедленно велел разыскать и привести к себе командира «артиллеристов». Тарас явился на зов удрученный – он только что пересчитал тех, кто остался в живых и выяснил, что погибла почти вся прислуга, умевшая обращаться с баллистами, а также подразделение гастрафетчиков. Уцелело лишь двенадцать бойцов, большинство из которых относилось к «старой гвардии», тайно вымуштрованной им на просторах Спарты и Мессении. Тренировка принесла плоды. Однако ни баллист, ни гастрафетов, сверх двенадцати штук, больше не было. Оружие победы, сделав свое дело, было погребено под камнями, и Тарас откровенно не знал, что дальше делать. Его только что сформированное подразделение, лишившись главного, теперь не было столь нужным. И он решил, что Леонид распустит его, на радость остальным спартанцам, и позволит Гисандру самому снова встать в строй.

Каково же было его удивление, когда Леонид, сделав знак сесть у костра и угощаться мясом, вновь завел разговор о баллистах.

– Твое оружие достойно перунов Зевса, – не смог скрыть восхищения царь Спарты, – если бы не оно, мы потеряли бы вдвое больше наших граждан. Ведь персы сильны и даже мы, несмотря на нашу выучку, не смогли удержать их на перевале.