Журнал «Если» 2003 № 01 - Адам-Трой КАСТРО

Катарканцы умели копать и жили в норах-ульях. Однако работали они очень медленно и, чтобы получить реальный результат, должны были трудиться, не переставая, причем только собравшись в большую стаю. Отдельные индивидуумы, физически очень слабые относительно своего размера, весили примерно столько же, сколько пустая оболочка, лишенная плоти. Победить катарканца в схватке мог бы и маленький ребенок.

Но более всего поражала в катарканцах их полная бесчувственность. Вещь в себе. Они почти ничего не воспринимали из того, что происходило вокруг. Были слепы и глухи, поскольку не имели ни глаз, ни ушей; единственное, чем они, по-видимому, обладали — это рудиментарное обоняние, позволявшее уловить запах еды. Судя по всему, у них в мозгу отсутствовали болевые центры: покалеченный в результате несчастного случая туземец никак не менял своего поведения.

Единственное, чем природа наградила их в достаточном количестве, так это осязанием, но зато на очень маленьком участке тела: по наблюдениям, за данную функцию отвечали волоски под каждым вторым коленом. Без них катарканец полностью потерял бы связь с миром, стал бы пузырем, наполненным туманным сознанием, существом, лишенным способности воспринимать окружающую действительность.

Корт стояла посреди тысяч катарканцев, которые длинными рядами двигались в сторону возделанных полей, охватывающих нору-улей концентрическими кругами.

Она молча наблюдала за ними минут десять, а потом пробормотала:

— Дерьмо.

— Кажется, вы начинаете понимать, каковы масштабы вашей проблемы.

— Неужели нет никаких способов вступить с ними в контакт?

— А вы попытайтесь.

Поколебавшись короткое мгновение, Корт протянула руку и вывела из строя одного из глухих слепцов. Осторожно положив ладони по обе стороны торса катарканца, она осторожно притянула его к себе. Ей пришлось приложить минимальное усилие, чтобы сдвинуть его с места, словно она держала в руках воздушный шарик или игрушечную резиновую лодочку. Инопланетянин послушно следовал ее движениям.

Катарканцы, шагавшие следом, не обратили никакого внимания на исчезновение одного из собратьев и продолжали медленно ползти вперед.

Похищенный просто ждал. Он ее не видел. Она для него не существовала. Наверное, он медленно обдумывал, подчиниться ли неведомой и невидимой силе или можно вернуться в строй.

— Мы для них словно демоны, — проговорила она, вспомнив о Сэндберге.

— Что? — спросил Китобой.

— Ничего.

Волоски вокруг рта катарканца извивались, точно анемоны единственный признак того, что он старался понять происходящее. Корт безуспешно попыталась отыскать хотя бы какую-нибудь закономерность в их движении.

— А я могу их потрогать?

— Вряд ли это поможет, — ответил Китобой.

Корт была в перчатках, которые обычно надевала, когда ей приходилось работать в полевых условиях: опасность испачкаться грязью, настоящей планетарной грязью, являлась одной из причин, по которой она ненавидела другие миры. Она сняла перчатку с правой руки и прикоснулась к шевелящимся маленьким червям кончиком указа- v тельного пальца.

Против ее ожиданий они оказались совсем не скользкими, а скорее, какими-то сухими и теплыми. Они наводили на мысль о неорганическом происхождении — что-то вроде кусочков ткани, которые хранились при очень высокой температуре. Волоски никак не отреагировали на ее прикосновение, да и сам катарканец остался совершенно равнодушным к прикосновению.

— У него просто нет вкусовых рецепторов, реагирующих на материал, из которого вы состоите, — ответил Китобой.

— Получается, что он меня по-прежнему не ощущает?

— Абсолютно.

— И не понимает происходящего?

— Чтобы разобраться в том, что они понимают, нужно залезть к ним в голову. До сего момента никому это не удалось.

— А откуда в таком случае мы знаем, что они разумны? — спросила Корт.

— Оттуда же, откуда мы знаем, что разумны влхани, тлейны и фаржи.

Это были три дотехнологйческие расы, с которыми оказалось очень трудно установить первый контакт. Они настолько отличались от остальных мыслящих существ — не только по стандартам землян, но и с точки зрения других рас, освоивших космос, — что попытки начать общение с ними длились несколько лет. Однако это сравнение хромало, поскольку влхани, тлейны и фаржи хотя и прогрессировали медленно, научившись сейчас лишь лопотать, как маленькие дети, но по крайней мере понимали, что кто-то пытается с ними разговаривать. Влхани сделали огромный шаг в развитии и позволили людям принять участие в своем самом священном ритуале — и подняли страшный шум, когда идиот посол попытался в него вмешаться. На изучение ка-тарканцев ушло семь стандартных земных лет, однако они по-прежнему даже не догадывались о присутствии инопланетных наблюдателей.

— Почему же мы уверены, что они разумны? — повторила Корт. — Нам хочется так думать?

Если Китобоя и обидел ее язвительный тон, он этого не показал, но произнес целую речь, которая звучала так гладко, что Андреа сразу поняла: он оттачивал ее на протяжении множества предыдущих официальных встреч.

— Мы изучили содержание их общения между собой, внутри улья. У них имеется сложный язык, в его основе лежит количество волосинок, к которым они прикасаются или, наоборот, которые не трогают в каждый определенный момент — я сам не слишком хорошо в этом разбираюсь, но рииргаанцы, сделавшие данное открытие, сумели записать пути передачи информации, вычислили грамматическую структуру языка, выделили главные темы, повторяющиеся последовательности, индивидуальные особенности и даже разные «диалекты» — в зависимости от места обитания. Вывод однозначен: мы имеем дело с разумными существами. Однако на их общение совершенно не влияют события, происходящие вокруг них, их общение столь же абстрактно, как философия, религия или поэзия — и совершенно недоступно для нас. По крайней мере, на данном этапе, пока не найден какой-нибудь неожиданный способ с ними договориться.

— Не знаю, Китобой, разум предполагает наличие минимальной «свободы воли», а в их поведении я не вижу ничего похожего.

— У них этой свободы в достатке — когда они говорят друг с другом. А вот для стандартных поведенческих реакций она им не нужна. Их поведение детерминировано.

— Инстинкт, — сказала Корт. — Или рефлекс.

— Похоже. Понимаете, Советница, Катаркус обладает такой стабильной экосистемой, что это невероятно и даже забавно. Здесь нет хищников, значит, у местных жителей нет врагов. Нет сейсмической активности. Не бывает плохой погоды. Катарканцам никогда не требовалось учитывать непредвиденные обстоятельства, чтобы выжить. Они не испытывали необходимости в широком спектре органов чувств, чтобы те обеспечивали их необходимыми данными по поводу опасного окружающего мира. Не нуждались в боли, которая учит, чего нельзя делать. Им не нужно разнообразие внутри вида, дарующее новые возможности.