Последний козырь Президента - Александр Овчаренко

– Есть от чего! Три дня назад я похоронила своего второго мужа.

– Простите…

– Редкий был негодяй, – не обращая внимания на мои извинения, продолжила рыжеволосая вдова. – На порядок хуже первого. Так что Вы, юноша, правы – я действительно сегодня выгляжу до неприличия счастливой.

Я хотел ретироваться вглубь зала, но в этот момент на импровизированную эстраду вышла молодая актриса и пронзительным чистым голосом стала читать стихи Ахматовой. Казалось, она не декламирует, а исповедуется перед зрителем. Зал замер, поражённый необычным актёрским решением, и в заключение наградил её бурными аплодисментами.

– Хочешь, угадаю, как она выглядела? – перебила меня Анфиса.

– Хочу, – немного опешил я.

– Он среднего роста, фигурка точёная, волосы светло-русые, стрижка «а-ля паж», глаза серо-голубые, черты лица правильные, только носик слегка вздёрнут, что, в общем, её не портит, а придаёт пикантности. Бьюсь об заклад, на сцену она вышла в чёрном трико, и на бёдрах был повязан белый платок с бахромой. Угадала?

– Даже не знаю, что и сказать, – окончательно растерялся я.

– Это Мария Стельмах, начинающая провинциальная актриса, неизвестно за какие заслуги взятая в труппу знаменитого московского театра. Видимо, не последнюю роль сыграло обаяние юности и её манера играть на пределе, как говорят театралы – на разрыве аорты. Я её видела пару раз в спектакле.

– Мне дальше рассказывать, или сама закончишь?

– Дальше события развивались, как ты говоришь – по трафарету! Вы познакомились, и в этот же вечер ты её увёз с собой, но роман ваш был недолгий и закончился бурно.

– Через неделю эта ведьма из Саратова на пустом месте устроила мне сцену ревности и перебила весь кофейный сервиз, доставшийся мне в наследство от родителей, – произнёс я с явной досадой.

– Тебя это удивляет? Лично меня нет.

– Почему?

– Потому что хорошая актриса никогда не сходит со сцены. Она и в быту продолжает играть роль в соответствии с предложенными жизнью обстоятельствами. Все актёры «отравлены» жаждой славы, это издержки актёрской профессии. Слава – прежде всего прилив адреналина, поэтому почти все актёры – адреналиновые наркоманы, и когда жизнь идёт гладко, они испытывают нехватку адреналина. Отсюда скандалы, интриги и склоки, как ты выразился – на пустом месте. Твоя бывшая пассия – типичная адреналиновая наркоманка, и её привычка играть любую роль «на разрыве аорты» – не удачно найденное актёрское решение, а всего лишь очередная попытка плеснуть себе в кровь очередную дозу адреналина.

В это время нас обогнала и затормозила прямо перед нами полицейская «Газель». Из автомобиля не спеша выбрался наряд в составе двух полицейских и направился в нашу сторону.

– Добрый вечер! – произнёс знакомый голос, и по глазам ударил луч света от мощного фонаря. – Проверка документов.

– А у меня паспорта с собой нет! – ойкнула Анфиса и спряталась за мою спину.

– Надеюсь, всё обойдётся, – шепнул я ей и уже полез в карман за служебным удостоверением, как вдруг свет перестал слепить глаза и я услышал удивлённое восклицание:

– Товарищ майор? Валерий Сергеевич? А мне говорили, что Вы в Питер перевелись?

Присмотревшись, я узнал в полицейском лейтенанта Камушкина, который вместе со мной неоднократно выезжал по вызову на место происшествия. Второй полицейский, молоденький младший сержант, был мне незнаком.

– Правильно говорили, – бодро произнёс я, и, шагнув вперёд, протянул лейтенанту руку. – В Москву я на пару дней заскочил, по семейным обстоятельствам, – и повёл головой в сторону Анфисы.

– Понимаю, – кивнул лейтенант. – Семья – дело святое. Может, вас подвезти?

– Спасибо, мы хотели бы ещё немного побродить по городу, – вклинилась в разговор Анфиса. – Погода чудесная! Правильно я говорю… товарищ майор?

Последние два слова были произнесены таким ехидным тоном, что Камушкин смутился.

– Мне кажется, или я действительно чего-то не поняла? – произнесла Анфиса, когда полицейская «Газель» скрылась за поворотом, и в её голосе повеяло арктическим холодом.

– Что именно? – задал я встречный вопрос, пытаясь выиграть несколько секунд для раздумья.

– Так три звезды на погоне – это разве майор?

– Я сейчас тебе всё объясню!

– Не стоит, Кантемир! Или Валерий Сергеевич? Впрочем, мне всё равно. Я не копилка для мужских секретов! Можете возвращаться к себе в Петербург, господин Мюнхгаузен! Что-то мне подсказывает, что с мужчиной, который начинает тебе врать в первый день знакомства, лучше не связываться.

– Анфиса! – взмолился я. – За всё время нашего знакомства, я ни разу не солгал тебе! Майором я был, когда служил в полиции, а теперь поменял место службы. Что здесь предосудительного?

– Имя и отчество ты тоже поменял на новом месте службы?

– Ты не поверишь, но это действительно так. Меня действительно зовут Кантемир, фамилия моя Каледин. Не веришь? Тогда смотри! – и я раскрыл перед её глазами своё служебное удостоверение.

– Бог мой! Да ты ещё и полковник ФСБ! – удивлённо произнесла моя новая знакомая.

– Полковник, – кивнул я головой. – Три звезды на каждый погон. А в полиции я работал под чужим именем, под прикрытием, но об этом никто не должен знать. Для своих бывших коллег я уехал продолжать службу в Петербурге.

– Порой мне кажется, что вы, мужчины, как дети, даже в мирное время продолжаете играть в «войнушку», – после короткого раздумья произнесла Анфиса.

– Играем, – согласился я. – Вот только иногда в этой игре умирать приходится по-настоящему.

– И тебе тоже приходилось… умирать?

– Скрывать не буду: приходилось, но, к счастью, мой черед ещё не пришёл, хотя могилка уже имеется.

– Ты это сейчас фигурально выразился?

– Нет, я вполне серьёзно. На станции метро «Лубянская» есть памятная доска с фамилиями погибших в результате террористического акта. Где-то в середине этого скорбного списка есть и моя фамилия.

– Ты был в метро во время взрыва?

– Я был в том самом вагоне, в котором произошёл взрыв.

– И тебя посчитали погибшим?

– Я же говорю, что мой черед ещё не пришёл.

– Как страшно жить! – еле слышно прошептала женщина и прижалась к моему плечу. – Бедный, бедный полковник! Поехали ко мне. Я напою тебя горячим чаем и уложу в постель рядом с собой, а когда ты заснёшь, я буду осторожно разглаживать морщинки на твоём усталом лице.

Ну кто же откажется от такого предложения?

Садясь в такси, я не рассчитал, и сильней, чем следовало, хлопнул дверцей. Таксист покосился на меня, но ничего не сказал.

Вот так, под утробное урчание двигателя и дремотное бормотание «Радио для полуночников», я и не расслышал, как захлопнулась «медовая ловушка».

Глава 2. Вино из одуванчиков или исповедь поневоле

Эта ночь пролетела незаметно. Анфиса привезла меня на Поварскую, где у неё была двухуровневая квартира.

– Эти хоромы тебе тоже от мужа достались? – беззастенчиво поинтересовался я, разглядывая дизайнерский интерьер просторной квартиры.

– Должна же быть хоть какая-то компенсация за мою поруганную девичью честь, – вполне серьёзно ответила Анфиса, снимая в прихожей туфли. – Господи! Эти каблуки меня доконают!

– Так не носи, – посоветовал я, придерживая хозяйку под локоть.

– Не носи! – передразнила меня Анфиса. – А в чём мне прикажешь ходить? В балетках? Эх, вам, мужикам, этого не понять!

Оказавшись среди родных стен, Анфиса снова приобрела уверенность, словно все прежние страхи и сомнения остались за дверью. Я смотрел на молодую уверенную в себе женщину, и кожей чувствовал, что в отношениях с мужчинами она привыкла доминировать. Судя по всему, её последний брак был обречён, так как избранник Анфисы привык властвовать и не только у себя в кабинете. В народе о такой ситуации говорят «нашла коса на камень»!

– Пошли на кухню, – предложила хозяйка квартиры. – Буду поить тебя обещанным чаем.

– А может, на просторах твоей кухни отыщется что-нибудь покрепче?

– Может и отыщется, если тебе в ресторане не хватило.

– Знаешь, после прогулки, – я зябко подёрнул плечами, – я как-то подозрительно быстро протрезвел.

– И что, на трезвый взгляд я тебе уже не нравлюсь?

Парировать я не успел, так как мы вошли в помещение кухни и я на мгновенье замер. Если быть точным, то это была не кухня, а просторная и светлая столовая с большим овальным столом вокруг которого в почётном карауле замерли шесть стульев с высокой резной спинкой. По центру стены располагалось огромное, в рост человека, прямоугольное окно, задрапированное светло-коричневой шёлковой шторой. Из шёлка такого же цвета была сделана обивка стульев, которая удачно гармонировала с огромным резным буфетом.

– Да ты, оказывается, невеста с приданым.

– Даже с очень хорошим приданым, – весело отозвалась «невеста», пытаясь что-то отыскать в недрах старинного буфета. – Впрочем, тебя этим не прельстишь. Помнится, в самом начале нашей прогулки ты сообщил, что у тебя в Москве «…шикарная трёхкомнатная квартира»! Признайся, этим ты хотел соблазнить наивную бедную девушку, чтобы впоследствии, потакая похотливым желаниям, увлечь её на свои квадратные метры.