NFT: Невероятно Фальшивый Тип - Эдуард Сероусов

Софья поможет. У неё есть друг с машиной, который пару раз возил нас на дачу. Думаю, он согласится за хорошие деньги.

Вечером приехала Софья, и мы обсудили детали поездки. Её друг Андрей, мрачноватый молчаливый парень с вечной щетиной и запахом сигарет, согласился отвезти меня в Питер за сумму, которая в другое время показалась бы мне грабительской, но сейчас казалась разумной платой за безопасность.

– Только без глупостей, – предупредила Софья, когда мы остались одни. – Никаких импровизаций, никаких отклонений от плана. Встречаешься с Димой, получаешь материалы и сразу назад.

– Да, мамочка, – я попытался отшутиться, но Софья оставалась серьёзной.

– Я не шучу, Марк. Ситуация всё ещё очень нестабильная. Следствие продолжается, Савицкий наверняка следит за всеми, кто связан с Фантомом. Один неверный шаг – и всё, что мы пытаемся построить, рухнет.

– Я понимаю, – я сжал её руку. – Правда, понимаю. Я буду предельно осторожен.

Утром следующего дня мы с Андреем выехали в сторону Петербурга. Я сидел на заднем сиденье его старенькой «Тойоты», надвинув на глаза кепку и закутавшись в шарф, хотя вряд ли кто-то мог узнать меня на трассе. Паранойя становилась моим постоянным спутником.

Дорога заняла около шести часов с одной короткой остановкой на заправке. Андрей почти не говорил, только иногда ругался на других водителей или подпевал радио. Мне это вполне подходило – я был погружён в свои мысли, прокручивая в голове предстоящий разговор с Димой, аргументы, которые могли бы убедить его присоединиться к нашему плану.

В Петербург мы въехали около трёх часов дня. Город встретил нас моросящим дождём и промозглым ветром с Финского залива – типичная питерская погода, которая всегда казалась мне гораздо более аутентичной, чем редкие солнечные дни.

– Высадишь меня в центре, на Невском, – сказал я Андрею. – Дальше я сам.

– Как скажешь, – он пожал плечами. – Обратно когда выезжаем?

– Я позвоню, когда буду готов. Думаю, не позже девяти вечера.

Он кивнул и свернул на Невский проспект, заполненный даже в будний день туристами и местными жителями, спешащими по своим делам.

– Только не влипни в неприятности, – сказал он, когда я выходил из машины. – Софья меня убьёт, если с тобой что-то случится.

– Спасибо за заботу, – я постарался улыбнуться. – Всё будет в порядке.

До встречи оставалось около двух часов, и я решил провести их в Эрмитаже. Возможно, это был не самый логичный выбор для человека, скрывающегося от возможной слежки, но меня вдруг непреодолимо потянуло к искусству – настоящему, проверенному временем, созданному без всяких цифровых технологий и NFT.

Я бродил по залам, разглядывая полотна великих мастеров, скульптуры, артефакты древних цивилизаций. Всё это существовало задолго до меня и будет существовать долго после. Эта мысль странным образом успокаивала, придавала перспективу моим собственным проблемам, которые на фоне тысячелетий человеческой культуры казались мелкими и преходящими.

В 16:30 я покинул музей и направился к кафе «Бергамот» – небольшому заведению на набережной Фонтанки, известному своими десертами и странноватым интерьером в стиле французского прованса.

Я пришёл раньше и занял столик в углу, откуда хорошо просматривался вход. Заказал чай и черничный пирог, к которому даже не притронулся – нервное напряжение полностью подавило аппетит.

Дима появился ровно в пять, с армейской пунктуальностью, которая всегда была ему свойственна. Чёрная куртка, синяя кепка, рюкзак через плечо. Он выглядел похудевшим и осунувшимся, с залегшими под глазами тенями и нервным взглядом, постоянно сканирующим помещение.

Я поднял руку, привлекая его внимание. Он заметил меня, кивнул и, сделав ещё один круг по кафе, словно проверяя, нет ли слежки, наконец подошёл к моему столику.

– Привет, – он сел напротив, не снимая куртки и не выпуская из рук рюкзак. – Выглядишь паршиво.

– Ты тоже не красавец, – я попытался улыбнуться. – Как Таллин?

– Холодно и дорого, – он пожал плечами. – Но безопасно. По крайней мере, пока.

Официантка подошла к нашему столику, и Дима заказал двойной эспрессо, по-прежнему нервно оглядываясь.

– Расслабься, – сказал я, когда она ушла. – Здесь нет засады.

– Откуда ты знаешь? – он вопросительно поднял бровь. – Савицкий имеет связи в полиции, в следственном комитете, везде. Он мог отследить мой звонок, мог следить за тобой…

– Если бы он знал, где я, меня бы уже давно взяли, – я покачал головой. – Успокойся и расскажи, как ты вообще оказался в Таллине?

Дима немного расслабился, хотя по-прежнему держал рюкзак на коленях, как будто в нём было что-то чрезвычайно ценное. Что, впрочем, было недалеко от истины.

– После того, как начались допросы, я понял, что дело серьёзное, – он говорил тихо, почти шёпотом. – У меня давно был запасной план на случай проблем. Деньги в криптовалюте, паспорт на другое имя, контакты в ИТ-компаниях Европы. Я просто активировал этот план и уехал.

– Через Беларусь?

Он кивнул:

– Да, там всё ещё есть дыры в системе. Потом автобусом до Вильнюса, оттуда в Таллин. Сейчас работаю удалённо на одну эстонскую компанию, занимаюсь их сайтом. Платят немного, но на жизнь хватает.

Официантка принесла его эспрессо, и Дима сделал большой глоток, поморщившись от горечи.

– Теперь твоя очередь, – сказал он, поставив чашку. – Рассказывай, что за план у вас появился.

Я кратко изложил наш с Вероникой и Софьей разговор, идею о переосмыслении Фантома как концептуального арт-проекта, о возможной юридической защите, основанной на этой интерпретации, о поддержке Карины Штерн.

Дима слушал внимательно, не перебивая, но выражение его лица становилось всё более скептическим.

– Звучит как полный бред, – сказал он, когда я закончил. – Никто не поверит, что мы с самого начала планировали концептуальный проект. Все знают, что это была афера.

– Кто знает? – я наклонился ближе. – Ты? Я? Глеб? Но нет никаких документов, никаких письменных доказательств того, что мы изначально планировали именно мошенничество. Всё существует только в наших головах и в наших разговорах, которые никто не записывал.

– А как же переписка? Твои инструкции по созданию работ, мои отчёты о процессе? Всё это есть в электронном виде.

– И что в этой переписке есть такого, что однозначно указывает на мошенничество? – я пожал плечами. – Мы всегда были осторожны в формулировках, использовали эвфемизмы, говорили о «проекте», о «концепции», никогда прямо о «мошенничестве» или «обмане».

Дима задумался, постукивая пальцами по столу.

– Может быть, ты и прав, – медленно сказал он. – Но всё равно это очень рискованная стратегия. Если она провалится, нам будет ещё хуже.

– А что мы теряем? – я развёл руками. – Я уже потерял всё – деньги, репутацию, карьеру. Ты в бегах, работаешь за копейки в чужой стране. Глеб под следствием. Хуже уже не будет.

Он вздохнул и посмотрел на меня