Поймать хамелеона (СИ) - Юлия Цыпленкова

Во-первых, я отведу глаза тем, кто может вас увидеть, и значит, вы избежите двусмысленного положения. Во-вторых, в одиночестве вы можете встретить хамелеона, если он будет охотиться на вас, поняв, что вы живы. При мне он, если и рискнет, то нанести вреда не сможет. Я сумею вас защитить. В-третьих, ваш брат озабочен вашей судьбой, стало быть, скажет о вас полиции, и они будут искать. Но вовсе не для того, чтобы сопроводить в гостиницу или меблированные комнаты. Скорее всего, вас посчитают пособницей, даже если вы с Михаилом будете клясться перед образами в своей невиновности. Иного подозреваемого, как и объяснения необычной смерти Румпфа и Карасева, кроме некого препарата, у них нет, и значит, будут пытаться добиться имен сообщников и названия препарата. Ничего из этого я для вас не желаю.

— А Миша?

— Вот об этом мы с вами сейчас и поговорим более обстоятельно. Вы меня услышали?

Глаша кивнула и сникла. Возможно, у нее была мысль попытаться доказать невиновность брата. Быть может, она даже хотела рассказать о вторженце, рискуя оказаться среди душевнобольных или же попросту высмеянной, однако сейчас, когда горячка спала, поняла неразумность подобного поступка.

— Идемте, Глафира Алексеевна, — мягко улыбнулся розыскник.

— Куда? — и вновь стала настороженной.

— Всего лишь на кухню, — ответил ей Олег. — У меня нет прислуги. Степан — мой напарник, только изображает слугу, но им не является.

— Здесь есть еще один мужчина?

— Вам не о чем волноваться, — заверил ее Котов. — Степан сейчас в Суздале ищет следы Светлиных. Он должен вернуться только через несколько дней. Однако, если вернется раньше, то вам незачем его опасаться. Это воспитанный человек, служащий Ведомства, и он знает о вас столько же, сколько и я. Ну… — Олег усмехнулся, — немного меньше ровно на одни сутки. Он отбыл в Суздаль вчера, когда я узнал, что вы покинули гостиницу.

Воронецкая кивнула, и Котов сделала приглашающий жест в сторону двери. Девушка послушно последовала в указанном направлении, но вдруг обернулась и произнесла:

— Но позвольте, Олег Иванович, как же это возможно? В Суздаль — и всего несколько дней? Вы, должно быть, пошутили?

— Я поясню вам и это, если пожелаете, — улыбнулся Котов и вновь указал на дверь: — Прошу вас.

Больше Глаша ни о чем не спрашивала. Она прошла туда, куда указал розыскник, устроилась у стола и, подперев подбородок ладонью, опять устремила взгляд в окно. Олег, посмотрев на нее, занялся угощением для гостьи, ну и для себя, разумеется.

— Я дурной повар, уж не обессудьте, Глафира Алексеевна, — говорил между делом Котов, чтобы хоть немного отвлечь девушку. — Стёпа управляется со всем этим лучше меня. Если бы вы попробовали его щи, то непременно признали бы, что ничего лучшего не едали. А уж какие он печет пироги, м-м-м…

Мужчина развернулся и посмотрел на девушку. Она никак не отреагировала на слова хозяина квартиры, только протяжно вздохнула. Олег приблизился, присел напротив нее и накрыл ладонью руку Глашеньки, лежавшую на поверхности стола. Барышня вздрогнула от неожиданности и наконец перевела взор на розыскника.

— Раз уж вам неинтересно слушать про таланты моего напарника, — произнес Котов, — то займите вашу головку иным полезным делом. Ни к чему изводить себя переживаниями, пока для них нет весомого повода. Вспомните-ка вот что. Во-первых, тот день, когда мы с вами познакомились, вы тогда с Михаилом Алексеевичем спорили в парке. Он винил вас, что вы не стали его ждать у Ковальчука. А вы отвечали брату, что не нашли его, когда вышли от Федора Гавриловича. Михаил Алексеевич говорил вам, где он был? Это важно, Глафира Алексеевна, потому что именно в это время был убит Карасев. И был он убит на четвертой линии Васильевского острова, то есть относительно недалеко от дома нашего общего знакомого.

Во-вторых, Румпфа убили на четвертый день вашего пребывания в Петербурге. Произошло это часов в семь-восемь вечера. Попытайтесь вспомнить, где в это время вы находились с братом, и если он уходил, не пытайтесь это скрывать, иначе попросту навредите ему. Если уходил, стало быть, уходил. Главное, знать — куда. И вот пока я буду подавать на стол, вы подумайте обо всем, о чем я попросил.

— Миша их не убивал, даже знаком не был…

— Я знаю, — улыбнулся Олег. — Я видел тело Румпфа, это работа хамелеона. Карасева не видел, но мой приятель-сыщик сказывал, что регистратора убили точно также. Так что не занимайтесь пустыми оправданиями брата, лучше вспомните, о чем я прошу. Это и вправду поможет делу.

Котов вернулся к своему занятию, но продолжал прислушиваться. Глашенька молчания не нарушала, только встала из-за стола и прошлась по кухне. Она остановилась у окна, это Олег уловил, а когда обернулся, увидел, что девушка дохнула на стекло и что-то рисует в мутном облачке кончиком пальца.

— Я не могу в точности сказать, — произнесла Глаша и стерла ладонью то, что нарисовала. — Миша говорил, что в тот день, когда мы с вами познакомились, он прогулялся по улицам и увидел кондитерскую, куда хотел меня отвести. Однако я не знаю, где эта кондитерская, потому что на следующий день мы переехали на дачу. В кондитерскую брат меня отвести так и не успел.

— Это уже что-то, — подбодрил ее Котов. — Что по другому дню?

— Я пытаюсь вспомнить более точно, — ответила Глашенька. Она развернулась и смотрела, как розыскник накрывает на стол. После огляделась и, подойдя к другому столу, взяла корзинку с нарезанным хлебом.

Олег обернулся, увидел, что девушка решила внести свою лепту в сервирование стола, и улыбнулся.

— Хлеб тоже Стёпа пек, — сказал он. — Простите, сегодня он уже не свежий. Уху тоже мой напарник варил, уха отменная, уж поверьте мне. Прошу, — Котов указал на место, которое барышня занимала прежде. — У нас тут всё запросто, Глафира Алексеевна, уж не сочтите за оскорбление.

— О чем вы говорите, Олег Иванович? — отмахнулась девушка. — До спеси ли мне, когда мой брат в беде, а я тому причина? Да и есть мне вовсе не хочется. Позвольте мне оставить вас.

Котов приблизился к девушке, взял ее за плечи и подвел к столу.

— Вам надо поесть, — сказал он, вынуждая Глашу сесть на стул. — И лучше не себя корите, тем более в этом совершенно нет смысла, а продолжайте думать над ответом на мой вопрос.

— Ну как же не корить…

— Вот так и не корить, — прервал барышню розыскник. — Какая же на вас вина, голубушка? Судите сами. Если бы вы рассказали брату о хамелеоне, что бы было? Он поверил бы вам? Не