Поймать хамелеона (СИ) - Юлия Цыпленкова

как она там чем-то гремела. Олег Иванович. — Розыскник посмотрел на девушку, и она потребовала: — Уж не откажите в любезности и скажите наконец, что произошло со мной, пока мы разговаривали?

Котов коротко вздохнул. Отвечать не хотелось, но и изворачиваться смысла не было.

— Вас отравили, Глафира Алексеевна, — мягко произнес розыскник. Глаза девушки широко распахнулись, и Олег кивнул, подтверждая свои слова. — Тот, кто назвался Мефодием Парамоновичем, а после Дарьей, это и был хамелеон. Увидев меня, он пытался присутствовать при нашем разговоре, возможно, надеясь, что при посторонних ушах вы не выдадите его. Когда не вышло, начал предлагать угощение. Вы выбрали только воду, и он подмешал яд. Наверное, думал, что от волнения вы сразу выпьете ее, но вы успели немало рассказать прежде, чем все-таки взяли стакан.

В глазах Воронецкой отразился испуг.

— Я… я умираю? Я умру? — севшим голосом спросила девушка.

— Вы уже умерли, Глафира Алексеевна, — ответил Котов, глядя ей в глаза. — Поэтому мне пришлось начертить на полу пентаграмму портала и использовать свою силу. Мне удалось убрать яд и вернуть вас. Вот потому вы были на полу, потому я обнимал вас. А когда портал стал не нужен, я стер его следы.

— Ваша сила? — в ошеломлении спросила девушка. — Портал? Кто вы, Олег Иванович?

— Я — маг, Глафира Алексеевна. Настоящий маг. И я служу в Ведомстве охраны межмирового порядка, о котором вам говорил хамелеон. Старший розыскник петербургского отдела расследований и поиска существ, незаконно пересекших грань миров, то есть Марь. Я говорю вам об этом открыто и честно, потому что вы показали, что можете хранить тайну. Никто не должен знать обо мне правды, понимаете?

— Да мне никто и не поверит, — машинально ответила Глашенька.

Она встала и отошла к входу в беседку. Олег тоже встал и, развернувшись, смотрел на девушку. Она сжала пальцами виски, и до Олега донеслось приглушенное:

— Это всё какие-то сумасшествие. Маг, хамелеон, портал, Марь… — Глаша порывисто обернулась и воскликнула: — Мне кажется, что я и вправду сошла с ума! Быть может, это всё какой-то жестокий розыгрыш? Или же кошмар, и я сейчас смотрю его во сне, от которого никак не могу очнуться?

Олег приблизился к ней, склонил голову к плечу, а после взял за руку и… ущипнул за тыльную сторону ладони. Девушка охнула, отпрянула и в изумлении посмотрела сначала на красный след на коже, а после на Котова.

— Что вы делаете? — потрясенно вопросила Глашенька.

— Доказываю вам реальность происходящего, — ответил розыскник. — Вам больно, и, стало быть, вы не спите. И вы в своем уме, Глафира Алексеевна, с чем я вас сердечно и поздравляю.

На губах его появилась улыбка, и девушка сердито ответила:

— Разумеется, я в своем уме. Это вы не в разуме, и только что мне это показали. А раз не в разуме вы, то и обижаться я на вас не стану. На блаженных не обижаются.

Улыбка Котова стала шире, и он произнес:

— Ну вот видите, Глафира Алексеевна, как вы складно изъясняетесь. Разве же сумасшедшие к этому способны?

— Способны, — парировала с вызовом Глаша. — И вы тому живой пример, Олег Иванович. Уж простите, не знаю вашего истинного имени. — Она снова отвернулась, а спустя минуту спросила уже иным тоном: — Стало быть, я не умру?

Розыскник вновь шагнул к девушке и встал рядом с ней. Он посмотрел на Глашу, потиравшую место щипка, в этот раз спрятал улыбку и ответил:

— Умрете, Глафира Алексеевна. — Она развернулась к нему и впилась вновь встревоженным взглядом в лицо, и уголки губ Котова все-таки дрогнули: — Все мы когда-нибудь умрем, и вы, и я, и даже хамелеон. Но от его отравы вы точно не умрете снова. Я всё убрал.

— Какой же вы! — вспыхнула Глаша и вышла из беседки.

— Я знаю — красивый, вы говорили, — произнес Олег, но шепотом, чтобы не обидеть девушку. После хмыкнул и последовал за ней.

Далеко младшая Воронецкая не отошла. Она остановилась у клумбы, и маг пристроился рядом. Рассеянный взгляд Глашеньки некоторое время скользил по цветам. Девушка покусывала губы, явно о чем-то размышляя. Наконец судорожно вздохнула и спросила:

— Выходит, настоящая Дарья мертва? — голосок ее прозвучал с легкой хрипотцой.

— Да, — не стал лгать Олег. В этот раз он был серьезен. — И Мефодий Парамонович. И еще неизвестно сколько личин уже получил хамелеон. После этого живых не остается. Я знаю теперь о пяти его жертвах.

— Пяти? — охнула Глаша.

— Да, — кивнул Котов. — Блаженный Федот Афонин, Мефодий Парамонович, Дарья, немец Румпф и коллежский регистратор Карасев. Последних двух поглотитель, таково его настоящее именование, убил с определенной целью. Я думаю, он хотел увидеть, кто представляет в Петербурге Ведомство. Но теперь я подозреваю, что была еще одна цель. Так что жертв, я полагаю, шестеро, а не пятеро. Возможно, и больше. Однако на месте двух убийств он оставил след, и след сознательный. Свидетели видели молодого человека по всем приметам походившего на вашего брата. Даже порез на щеке. Значит, на его счету есть еще и такая жертва.

Что ж теперь и для розыска порез стал особой приметой, потому что какую бы личину поглотитель не надел, эта рана останется, потому что нанесена на тело, а не на личину. Он исчезнет, когда заживет сам собой. Именно его и скрывала повязка «Дарьи». Уже что-то.

— Боже мой, — выдохнула барышня, и ее ладонь прижалась к груди. — Мишенька! Но почему?

— Возможно, готовился воплотить свою угрозу и подготавливал обвинение Михаилу Алексеевичу в убийстве своей сестры. В конце концов, вы единственная, кто видели его облик при перемещении в этот мир, а значит, его можно найти в том мире, куда он намеревается вернуться.

— Какой ужас, — прошептала девушка. Она сделала несколько шагов по кромке клумбы и обернулась: — Выходит, хамелеон хотел отравить и вас вместе со мной?

Котов отрицательно покачал головой.

— Он понял кто я, и потому знает, что мне яд не причинит вреда. Недомогание могу почувствовать, но не больше. Нет, его целью были вы. А я… Возможно, хотел так задержать меня и скрыться, раз уж я появился в этом доме, или же надеялся, что обвинят меня… Но это уже домыслы без всякого основания. Так что, думаю, он просто надеялся, что вы сразу выпьете воду, раз попросили, и тогда умрете прежде, чем расскажете мне свою историю. Вы и вправду чуть этого не сделали, но желание выговориться оказалось сильнее жажды, — розыскник рассеянно улыбнулся, но вновь стал серьезным. — Глафира Алексеевна, вы мне так и