Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ) - Чеп Инна

В дом ворвался вопящий изо всех сил мальчишка. Старший внук седого скорняка. Тощий и юркий, словно ящерка.

— Капитан, мы с ребятами труп в лесу нашли! На краю Старой рощи!

— Какой труп? — удивился Роб.

— Обглоданный! — возбужденно сообщил мальчик. — Лицо всмятку, на руке — следы зубов и двух пальцев нет, только браслет из костей белеет! Странный такой, с символами какими-то, будто ненашенский!

Вошедшая в комнату Деяна уронила графин с компотом. Глиняные черепки с грохотом разлетелись в стороны. Красная лужа, слишком жидкая и блеклая, чтобы быть похожей на кровь, но от этого не менее зловещая, неумолимо растекалась по полу.

Глава 25. Червонное поместье

Ветер врывался в распахнутое окно так яростно, словно тижиец в завоеванную крепость. Тижийские легенды Бажена, будучи маленькой, слушала с тем же интересом, что и серземельские. Гиленских мифов и сказаний более южных земель ее воспитательница, к сожалению, не знала, но зато местных и приграничных историй в ее памяти накопилось столько, что Русалина всегда могла вспомнить что-то новое, и Бажена, зачарованно наблюдая за огнем в камине, с упоением слушала истории о любви и предательстве, коварстве и верности, жизни и смерти. Казалось, историй Русы может хватить на всю жизнь, но родители решили, что взрослой девушке на выданье гувернантка больше не нужна. Русалине выдали ее скромное жалованье, рекомендательное письмо на гербовой бумаге и отправили ее в город. Больше Жена гувернантку не видела. Пыталась ей писать на старый адрес — но ответа не получила ни на одно из десяти писем. Мать, весьма огорченная поведением дочери, посоветовала ей не портить репутацию и дружить с девушками высшего сословия, а не переписываться с никчемной гувернанткой. Тогда Бажена впервые подумала, что родители могут быть неправы. Ей хотелось объяснить им, что Русалина — прекрасная рассказчица и очень ответственная гувернантка. Внимательная, хоть иногда и слишком жесткая воспитательница. Что она умеет говорить так, что голос ее — и море, и ветер, и крик старого корсара, и шипение змеи, и колокольный звон. И еще, она молодеет и становится удивительно красивой, когда с блестящими глазами повествует у огня. Но… Стоило Бажене сказать два слова, родители отмахивались от ее слов и повторяли про подруг, равных ей по статусу. Вот только так и не объяснили, как их завести. Бажена не умела обсуждать мужчин, как и наряды. Среди многочисленных "а я заказала!", "а я придумала!" — что она могла сказать? "Матушка приказала сшить для меня?" Унизительное положение неразговорчивой девушки с дурным вкусом заставляло ее еще больше теряться под чужими изучающими взглядами. А когда она оказывалась среди представительниц старшего поколения, нахваливающих ее за старомодные, выглядящие нелепыми наряды, так похожие на их платья, она краснела еще больше. Но ее редкие бунты всегда заканчивались ничем. У нее не было собственных денег. Друзей. Даже Русы, находящей к любому случаю поучительную историю. А мать и отец так искренне печалились, когда она не принимала их заботу, что огонь, горевший внутри, рано или поздно затухал. И Бажена опять послушно плелась к экипажу в очередном платье, сшитым по меркам маминой юности. Если бы вены Хлад не были так уверены, что знают все лучше всех, возможно, ей бы удалось убедить их хоть в чем-то, но родители всегда смотрят на детей, как на существ неразумных. Даже если уже планируют справлять их свадьбу.

В этот раз Бажена почувствовала себя виноватой с самого начала. В гостиной было светло. Отец читал газету, мать писала кому-то приглашения, сама Бажена сидела у камина. Молчание, длившееся уже не одну минуту, казалось ей горьким и холодным, словно ее бросили в полынную прорубь перед самой длинной зимней ночью. Подчеркнуто вежливый отец, бледная мать, все время подносившая руку то к сердцу, то к голове — все это без слов говорило о вине Бажены. И все-таки… Это не отменяло того, что старшая Старостинка ни в чем не виновата!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А вдруг Бажена ошибается? Как она вообще может думать о родных так плохо? Отец никогда бы подобного не приказал! Не сделал бы! Никогда! Но… Он в любом случае должен с этим разобраться!

И доны Тих… Почему? Что она им сделала?

Отец отложил газету.

— Сплетни, сплетни, сплетни! Хоть бы написали что-нибудь полезное!

— А колонка Торфградских новостей? — спросила его жена.

— Ничего умного. Глупости про новые удобрения и какой-то культиватор, якобы улучшающие урожай. Верно, опять кто-то хочет нажиться за счет глупых стардов! Да пара упоминаний мелких дел.

Береслава задумчиво уточнила:

— А о деле дона Горд писали?

— Нет. — С неудовольствием ответил ей муж.

— Значит, нис Зорь ничего не нашел, хоть и божился, что все будет решено в кратчайшие сроки?

Вен Хлад посмотрел на газету уже с меньшей неприязнью.

— Вполне вероятно!

Супруги сидели рядом, разговаривали, обсуждая чужие успехи и неудачи, но словно не замечали собственную дочь. А Бажена все никак не могла вставить в их разговор хотя бы слово. Не находила ни сил, ни смелости.

Мать опять поднесла руку к голове, и Жена почувствовала новый приступ вины. Как она могла так поступить! Они беспокоились, места себе не находили! Пока она… гуляла неизвестно с кем… И оттого, что этот неизвестный занимал теперь ее мысли, вина ее только удваивалась. Но разве можно что-то изменить, трусливо сидя в уголке у камина? Бажена сцепила руки в замок, подавила желание зажмуриться и вставила:

— Культиватор… Что это такое?

Родители посмотрели на нее с удивлением. Отец неохотно пояснил:

— Какое-то глупое приспособление, кажется, наподобие плуга.

Ей ответили! Бажена воспряла духом.

— А может, больше узнать о нем? Вдруг, он действительно может помочь увеличить урожай? Тогда в следующем году налоги…

— Жена! — удивленно воскликнула мать. — Ну как будто ты можешь что-то в этом понимать больше отца! Какое неуважение!

Внутри все вздрогнуло, сжалось.

— Простите. Я… просто хотела помочь.

— Иногда надо уметь не только хотеть, — сурово посоветовала мать. — Но и исполнять долг. Хотя бы дочерний.

— Я прошу прощения! Я… не предупредила. Я виновата! Просто… Вас не было, а я…

— Больная поехала в одиночестве неизвестно куда? Разумное решение! Жена, как мы можем относиться к твоим словам серьезно, если ты ведешь себя подобным образом? Юная вена не имеет права на подобные ветреные порывы, порочащие ее честь и честь семьи!

"Я ничего плохого не делала!" — хотела сказать Жена, но не смогла. Разговаривала с незнакомым мужчиной! Может быть даже опасным! Ходила с ним в чайную! Вдвоем! И, что самое ужасное, ей нравилось его внимание! Нравилось! И наверно, это характеризует ее как очень ветреную и распущенную особу… Но ведь те самые вены, которых мама ей пыталась назначить в подруги, делают гораздо больше! Она сама видела один раз в парке, как племянница вена Голь целовалась с мужчиной! А ведь она девица на выданье! И…

И это нисколько не оправдывает поведение самой Бажены! А подобные мысли по-настоящему приличной девушке не могли прийти в голову!

— Я… Мама…

Мать села рядом, коснулась ее головы.

— Ты понимаешь, что виновата?

— Да. Да!

— И обещаешь больше не делать неразумных поступков? И слушаться более мудрых родителей?

— Да. Но…

Рука исчезла.

— Очень хорошо! Я думаю, из тебя выйдет хорошая вена, если, конечно, ты, моя милая, постараешься и пересмотришь свое отношение к возложенным на тебя обязанностям. Не забывай, пожалуйста, о своем происхождении и дочернем долге. Это не так сложно, правда? Дона Умн обещала прислать платья перед балом. Но если не успеет, ничего страшного: ты пойдешь в золотом, а с нерадивой доны мы потребуем компенсацию. Туфли обещают сделать завтра, как раз примеришь. Папа поедет в деревню, смотреть за порядком, заодно пошлет кучера до города за заказом. Пока единственное, что от тебя требуется — блистать и быть милой. Ты же справишься?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})