Свиток фараона - Филипп Ванденберг

— И что вы теперь намерены делать? — наконец спросила она.

— Я как раз над этим думал, — соврал Картер.

— Я уже предвкушаю. Вы станете знаменитым человеком! — взволнованно произнесла леди. — А вообще кто-нибудь когда-нибудь находил нетронутую гробницу с мумией фараона?

— Еще никогда, — ответил Картер. — Царские мумии, до сих пор обнаруженные археологами, находились в двух тайниках, которые в древние времена создали жрецы. В страхе, что гробницы будут осквернены грабителями, служители культа сами вскрыли все известные им усыпальницы и перенесли мумии фараонов в секретные места. Это казалось кощунством, но позже выяснилось, что они предприняли необходимые меры, потому что впоследствии грабители не пощадили ни одной гробницы.

Картер и леди Доусон молча уставились на печать. Хотя год уже был на исходе и солнце днем стояло низко над горизонтом, скалы накапливали достаточно тепла, чтобы скрашивать прохладу ночи. Издалека долетел вой шакала, то здесь, то там тишину ночи разрывали удары камней, отколовшихся от отвесных утесов; некоторые из них срывались и катились, подпрыгивая, в долину, словно испуганные тушканчики.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — снова заговорил археолог. — Вы, наверное, спрашиваете себя, откуда у Картера столько уверенности в том, что он нашел нетронутую гробницу? Я скажу вам: археология — это все-таки наука. Но если обычная наука живет фактами, то археология живет возможностью и вероятностью, что воры и жрецы, плодотворно трудясь, проглядели одну гробницу. Если это не так, я буду в глубокой депрессии и брошу профессию. Однако археология — благодарная наука. Когда нашли гробницу царицы Хатшепсут, эта усыпальница оказалась довольно убогой для женщины такого положения. Несмотря на понимание этого факта, ни у кого не возникла идея поискать еще и вторую ее гробницу. Зачем же, ведь царица могла быть похоронена лишь в одной усыпальнице. И все же у нее было две гробницы. Первая показалась ей недостаточно искусной, когда уже была выполнена половина работы.

Из-за плохой почвы каменотесы вынуждены были сработать грубо, поэтому им приказали сделать вторую гробницу на месте, где камень оказался более подходящим.

Первая усыпальница была засыпана. Вероятность, что такое могло произойти, практически равна нулю, и все-таки так было. В данном случае моя теория о том, что о гробнице фараона могли вовсе забыть, кажется более вероятной.

— Понятно, — согласилась леди Доусон, — но откуда вы знаете, что это гробница фараона? Я имею в виду, что здесь может быть похоронен министр или визирь.

Картер задумчиво улыбнулся.

— Теоретически вы правы, леди, но практика показывает, что в этой долине хоронили только фараонов Нового царства, и потом были еще находки…

— Находки?

— Несколько лет подряд, перекапывая это место снова и снова, я натыкался на глиняные черепки, амулеты и пластинки с царским именем «Тутанхамон». Таких находок больше нигде в Египте не было. Вы можете дать какое-нибудь объяснение, кроме того, что фараон Тутанхамон был похоронен здесь?

Леди Доусон пожала плечами и несколько заносчиво спросила:

— Как, вы говорите, зовут этого фараона?

— Тутанхамон. Он был не таким влиятельным фараоном, как Сети или Рамзее, но он стал последним фараоном славной династии. Наверное, он был еще ребенком, когда умер, но не возникает сомнений, что его похоронили со всеми почестями, которые полагались фараону той эпохи.

Леди Доусон внимательно взглянула на стену, которая преграждала путь. Неужели за этой неприметной стеной покоится мумия фараона?

— Вы, конечно, спросите меня, почему забыли именно этого фараона? На это есть два ответа. Первый: Тутанхамон был настолько неизвестен, что через пару столетий его имени уже никто не помнил. Второй: произошла техническая ошибка.

Картер поднял вверх лампу, чтобы освещалась не только сама яма, но и все вокруг нее.

— Вот здесь — вход в гробницу Рамзеса IV, тоже ничем не прославившего себя фараона. Кстати, эту гробницу разворовали еще в древние времена. Когда копали гробницу для Рамзеса, весь мусор и песок рабочие сбрасывали в сторону, как раз на вход усыпальницы Тутанхамона. Было ли это совпадением или попыткой спрятать вход, я не могу сказать. Факт остается фактом: это событие уберегло гробницу Тутанхамона от разграбления. Это одна из тех знаменитых случайностей, которыми полна археология.

Леди Доусон кивнула.

— Что ж, вас можно только поздравить, Картер. Кажется, вы настоящий счастливчик.

Услышав это слово, археолог вздрогнул. Он — счастливчик? Он просто отказывался в это верить. Наконец Картер ответил в свойственной ему манере:

— Знаете, это нельзя назвать счастьем. Скорее речь идет о глубоком эмоциональном потрясении. Вы думаете, я не знаю, что люди здесь держат меня за сумасшедшего, а коллеги-археологи не хотят даже разговаривать со мной? В работах знаменитых профессоров, имеющих научное жалованье и право пансиона, говорится, что в Долине царей уже все найдено. И тут прихожу я, человек из Суоффэма, что в Норфолке, у которого нет за душой ни гроша и который работает за деньги лорда из замка Хайклер. Да, я копаю здесь вот уже полжизни, когда другие давным-давно сдались, утратив надежду что-либо отыскать. И я не обижаюсь на людей, которые считают меня сумасшедшим.

— Но теперь, похоже, успех у вас в кармане, — заметила леди и после небольшой паузы добавила: — Вы ведь не особо любите лорда Карнарвона? Я хочу сказать, что у вас чисто деловые взаимоотношения.

— Да, можно и так сказать. Его светлость дал мне заказ на раскопки. Карнарвон собирает антиквариат, и правительство обещало ему отдать половину находок. Но до сего времени его предприятие обошлось ему дороже, чем он на нем заработал. Несколько алебастровых кувшинов, одна статуэтка — и все. Смешные дивиденды. Наверное, я бы тоже не пришел от такого в восторг.

— А вы никогда не хотели начать новый проект?

— Миледи! — воскликнул Картер. — Для такого человека, как я, вопрос не в желании. Вопрос в возможности. Я просто не могу себе позволить пойти своей дорогой, моя судьба — выполнять прихоти других. Сначала я был слугой «Фонда исследования Египта», потом начал работать на его светлость. Мне всегда приходилось держать свое мнение при себе и делать то, чего от меня хотели. Но почему вы спросили меня об этом?

— Есть один проект, который меня вдохновляет.

— Вы меня заинтриговали.

— Имхотеп.

— Имхотеп? — Картер выглядел испуганным. Казалось, одно это имя повергло его в шок, словно леди произнесла что-то неслыханное или таинственное, о чем запрещено было говорить в приличном обществе.

— С Имхотепом, — наконец произнес он, и по тону его голоса можно было сразу понять, что разговор Картеру неприятен, — связана одна из величайших загадок археологии, возможно, она даже неразрешима для человека. Есть загадки, которые бросают вызов человеку и которые требуют решения. Но есть загадки, решение которых уже за горизонтом настоящего. И если бы люди все же нашли на них ответ, это принесло бы лишь вред и несчастья всему человечеству.

Слова Картера обеспокоили леди Доусон. Нельзя было даже представить, что эта хладнокровная англичанка когда-либо может потерять самообладание. Она шагнула к Картеру и взволнованно спросила:

— Вы знаете больше об Имхотепе. Расскажите мне все, расскажите все, что знаете!

Такая настойчивость и близость леди были Картеру неприятны, он отпрянул и сделал вид, будто хочет отнести лом обратно к складу. Уже на ходу он как бы между прочим угрюмо заметил:

— Послушайте! Я об этом ничего не знаю, совсем ничего!.. И я очень рад этому.

Не обращая больше внимания на леди Доусон, археолог запер железную решетку, отвязал осла и отправился в обратный путь.

Некоторое время они шли рядом молча. Леди отказалась от предложения Картера проехаться на осле. Когда они достигли развилки, где их пути должны были разойтись, на востоке над Нилом уже розовели первые отблески рассвета.

— Я желаю вам удачи, — коротко бросила леди и без лишних слов отправилась своей дорогой, так что Картеру не оставалось ничего другого, как крикнуть слова прощания ей вслед. Взобравшись на осла и отправившись на восток к своему дому, Картер начал размышлять о неожиданной встрече с леди Доусон.

Конечно, у этой странной женщины всегда на уме что-то таинственное. И тот, кто был с ней тесно знаком, должен был знать, что она вела себя так нарочно. Но в этом случае ее поведение было настолько непредсказуемо, что Картер не смог найти каких-то логических объяснений.

Никто из рабочих до сих пор не знал о находке, и даже батраки не подозревали, с чем им, возможно, предстоит столкнуться. Была ли ночная встреча Картера простой случайностью? В это трудно было поверить.