Леди и горец - Джулиана Гарнетт

Она удивленно выгнула бровь.

— Не может быть!

— Повторяю, так мне сказал твой брат, миледи.

С минуту она молчала, прикрыв глаза длинными ресницами, потом улыбнулась.

— Рада слышать. Но об этом мне должен был сказать Пейтон, а не ты.

— Неужели тебе так важно знать, кто препятствует твоему возвращению на родину?

— Конечно. Знай я, что мой брак с Кеннетом Линдсеем заключен по воле короля, а не с благословения моего отца, я не чувствовала бы себя никому не нужной.

— «Никому не нужной…» — словно эхо откликнулся Роб. — Трудно поверить, что такое возможно. — Он заключил Джудит в объятия и приблизил щеку к ее губам, чтобы ощущать ее дыхание. — Что бы ни случилось, помни, что в Гленлионе ты всегда будешь желанной.

Она коснулась кончиками пальцев покрытого черной щетиной подбородка Роба.

— А ведь несколько месяцев назад ты даже не подозревал о моем существовании.

228

— Несколько месяцев? Неужели? Мне кажется, с тех пор прошла целая вечность и все изменилось: окружающий мир, Гленлион — ну и я сам, конечно. Я хочу тебя, и всегда хотел, даже когда не знал. Я ждал твоего появления, просто не отдавал себе в том отчета.

— Ты и сейчас меня хочешь?

— Ну конечно, моя прекрасная леди. Просто умираю от желания.

Ее распущенные волосы, словно золотистый занавес, скрыли их поцелуй от находившихся в зале людей. Его губы прикасались к ее устам с удивительной, неиспытанной ею доселе нежностью. Она и не предполагала, что этот грозный воин способен на подобное проявление чувств.

— Эй, Гленлион! — послышался громкий окрик. Он заставил их оторваться друг от друга и вернул к реальности.

Джудит отпрянула от мужа и, присев на ступеньку, чинно сложила руки на коленях. В следующую минуту перед ними предстал ухмыляющийся Арчи Маккаллум.

— Тысяча извинений за то, что помешал. Но меня просили передать тебе, Гленлион, что захвачен пленник, располагающий сведениями, которые могут тебя заинтересовать. Сейчас будешь с ним разговаривать или отложишь беседу?

— Откладывать нельзя, — сказал Роб, заворачиваясь в плед, который сбросил, когда Джудит бинтовала ему рану. — Ведите его сюда.

Первым, однако, к Робу подошел Дуглас. Скрестив на груди руки, он блеснул глазами и произнес:

— Этот человек знает кое-что интересное об одном нашем общем знакомом.

Ввели пленников. Один из них на грязном, заплеванном полу преклонил перед Гленлионом колено. Лицо у него было в крови, на щеке и под левым глазом темнели кровоподтеки. Время от времени он проводил языком по пересохшим губам.

229

— Воды…

— Раньше сообщи лэрду новости. — Дуглас носком сапога ткнул пленника в бок. — Давай говори. Я-то человек терпеливый, а вот сэр Дьявольское Отродье — нет.

Пленник вздрогнул и поднял на Гленлиона глаза.

— Я… это… короче, нас Аргилл послал. Уже второй раз посылает… да… В прошлый раз, правда, у нас людей было маловато., .

— Так это Аргилл послал вас сюда? Грабить? — Роб шагнул к пленному.

Поколебавшись, тот огляделся и тихим голосом произнес:

— Ну да, грабить. Что тут такого? И леди захватить, если удастся. О нет, мы не должны были ее убивать. Только доставить к герцогу вместе с одной бумагой…

— С бумагой, говоришь? — Роб едва заметно улыбнулся. Значит, документ еще не нашли, подумал он. Отлично! Опустившись на колено рядом с пленником, он едва слышным шепотом произнес: — Расскажи мне о бумаге, которую Аргилл велел вам найти.

— Ну, это… важная такая бумага… — протянул пленник. — С печатью. Так герцог сказал. С такой большой красивой восковой печатью.

— Все верно, парень, эта бумага должна быть с большой красивой печатью.

Поднявшись на ноги, Роб многозначительно посмотрел на Черного Дугласа, который с интересом прислушивался к его разговору с пленником. Дуглас ответил Робу не менее многозначительным взглядом, после чего, блеснув белозубой улыбкой, сказал:

— Я прослежу, чтобы у этого парня воды было вволю. Роб понял намек и помрачнел.

— Я не позволю поганить мой колодец, Дуглас.

— Зачем же колодец? Мы напоим его из озера. Посмотрим, сколько воды он сможет заглотнуть за раз. — Дуглас повернулся к пленнику и, продолжая улыбаться, елейным голосом спросил: — Скажи, добрый человек, ты умеешь плавать? Джудит все еще находилась в зале, где Роб ее и нашел. Женщина оказывала первую помощь пострадавшим: промывала травяным настоем колотые и резаные раны, мазала их целебными мазями и бальзамами, накладывала повязки. Роб подошел к ней и некоторое время наблюдал за тем, как она работала. Когда же она подняла на него глаза, сказал:

— Если ты, миледи, немного не отдохнешь, то тебя тоже придется лечить — от истощения сил. Ну-ка пойдем со мной.

Она и впрямь сильно устала, поэтому последовала за Робом без возражений, и они поднялись на второй этаж. Ни на лестнице, ни в коридоре следов нападения видно не было. Только пахло дымом. Распахнув дверь, Роб подвел ее к постели и сказал:

— Посиди немного, отдохни. Я попрошу Мораг принести сюда горячей воды.

— Не надо, — пробормотала Джудит, убрав с глаз прядку волос. — Мораг едва держится на ногах…

— Думаю, у нее хватит сил поставить на огонь воду. Сиди здесь и не смей никуда уходить. Иначе я велю привязать тебя к кровати.

Она удивленно посмотрела на него, но не сказала ни слова. Роб вернулся в сопровождении двух молодых людей, которые внесли в комнату большой, в рост ребенка, деревянный чан, наполненный горячей водой. Когда парни удалились, Роб подошел к двери и заложил ее тяжелым дубовым брусом. Свет проникал в комнату через окно, причудливо преломляясь сквозь толстое, с зеленоватым отливом стекло. Роб приблизился к сидевшей на постели Джудит и помог ей подняться на ноги. Она стояла без движения, беззащитная и послушная, как новорожденный ягненок, пока он развязывал завязки на ее лейне и расстегивал стягивавший ее талию пояс. Потом взялся обеими руками за ворот ее платья и одним движением разорвал его надвое. Она с изумлением на него посмотрела.

— Зачем ты это сделал? Теперь платье починить невозможно, а у меня их всего два!

Он приложил палец к ее губам.

— Давай не будем сейчас говорить о платьях, ладно?

Разорванное лейне упало к ее ногам. В розовато-золотистом свете раннего утра она стояла перед ним нагая, и он мог любоваться ее телом: крепкими, изящной формы высокими грудями, тонкой талией, крутыми бедрами и плоским, со светлым пушком у промежности животом. Она до того была хороша, что у Роба перехватило дыхание. Хотя желание обладать этой женщиной было нестерпимым, Роб сумел его превозмочь и, вместо того чтобы увлечь Джудит в постель, помог ей погрузиться в чан с горячей водой, из которого шел ароматный пар.