Извращенная принцесса (ЛП) - Торн Айви

— А я продолжаю говорить тебе, что мы — семья. Мы держимся вместе, — вклинилась Сильвия.

Очевидно, это был постоянный спор. И мне нравится, что именно по этому поводу два влюбленных человека могут расходиться во мнениях — что важнее: безопасность или быть вместе.

— Я знаю, сокровище, — бормочет он, прижимаясь поцелуем ко лбу Сильвии и заставляя ее замолчать.

Когда его взгляд возвращается ко мне, в его выражении нервно смешиваются предчувствие и сострадание.

— После всего, что Глеб рассказал мне о Келли и об этом ирландце, с которым ты связалась, — говорит Петр, — я думаю, что лучший способ обезопасить тебя — это выйти замуж.

Я не могу сдержать взрыв недоверчивого смеха, который срывается с моих губ, и краем глаза замечаю, как напрягся Глеб. Очевидно, он и представить себе не мог, что Петр предложит именно такую помощь.

— Насколько я понимаю, — рассуждает Петр, — Келли — набожные католики, по крайней мере, по-своему.

Я киваю, вспоминая то, что знаю о мистере Келли, его стремление помогать матерям-одиночкам и информацию, которую я собрала у девочек за годы работы в "Жемчужине". Он не ошибся.

— Они считают брак обязательным договором в глазах бога, верно? — Продолжает Петр.

Я вспоминаю разговор с Киери, который состоялся буквально на днях, и ее предупреждение о том, что брак с Келли — это на всю жизнь. Мой желудок болезненно сжимается, и я снова киваю.

— Значит, если этот Винсент Келли узнает, что ты принадлежишь кому-то другому, он скорее всего откажется от охоты. Особенно сейчас, когда ты находишься за сотни миль, и ему придется выделить людей, чтобы отправиться на твои поиски в такой большой город, как Нью-Йорк. Так что мы можем разнести весть о твоей свадьбе в Бостоне до того, как он попытается искать тебя снова.

— Но, Петр, я не могу выйти замуж только для того, чтобы попытаться избежать своего последнего опрометчивого согласия выйти замуж, — возражаю я, хотя этот план звучит более эффективно, чем все, что я придумала. — Кроме того, никто и так не согласится на мне жениться, лишь бы я не попала в руки сумасшедшего ирландского мафиози. У жениха должно быть желание умереть.

Петр приподнимает бровь на мое категоричное возражение и без тени юмора заявляет:

— Глеб согласится.

Меня словно пронзает электрическим разрядом, и я смотрю на Глеба в полном недоумении, что его начальник мог предложить такую нелепую идею. Именно Глеб только что сказал в машине, что нам лучше разойтись в разные стороны. Я не могу просить его жениться на мне сейчас. Не тогда, когда он явно хочет отделиться.

Мое сердце замирает от интенсивности его зеленоглазого взгляда, от войны эмоций, которая разгорается за спокойной маской его лица. Затем, к моему изумлению, он отрывисто кивает. Это единственное признание, которое он делает, но это его способ сказать, что он женится на мне.

Не то чтобы он этого хотел. Но в очередной раз Глеб готов сделать все, что потребуется, чтобы обеспечить мою безопасность. Даже если для этого придется пожертвовать собственными желаниями и потребностями.

— Хорошо. Тогда решено, — заявляет Петр. — Сегодня же отвезем вас в суд. Кроме того, я не думаю, что есть более безопасное место для тебя, чем Глеб.

О боже, я буду жить с ним?

То есть, конечно, я буду, если стану его женой, даже если это будет просто для того, чтобы Винни от меня отстал. Но от одной мысли об этом мое сердце с силой бьется о ребра.

Габби, должно быть, чувствует этот бешеный ритм, потому что она поворачивается ко мне на коленях и смотрит на меня с торжественной озабоченностью.

39

ГЛЕБ

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я медленно отпускаю его, прежде чем выскользнуть из-за руля арендованного темно-синего седана, застегнуть свежий пиджак и во второй раз за сегодня подняться по ступенькам бруклинского дома Петра и Сильвии.

Странно, что я передвигаюсь на семейном автомобиле, а не на своем мотоцикле, но нам понадобится автокресло, чтобы отвезти Габби домой после посещения суда. У меня нервы трепещут от одной мысли об этом.

Женитьба на Мэл.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит Петр, как только я переступаю порог дома.

Он уже одет в костюм и галстук, и, похоже, его назначили ответственным за двух малышей, которые оба одеты в миниатюрные формальные костюмы.

— И ты тоже. — Я киваю в сторону Габби. — Откуда это платье?

— Это одно из старых платьев Ислы. Сильвия настояла на том, чтобы оставить ее любимое на случай, если у нас будет еще одна девочка.

Мои губы подрагивают от едва заметного блеска в его глазах при этой мысли.

— Ты планируешь завести еще одну?

— Я бы не сказал, что планирую, но это не исключено, я полагаю.

— А где Сильвия и Мэл? — Спрашиваю я.

— Все еще готовятся. Сильвия настояла на том, чтобы найти в своем шкафу что-нибудь подходящее для этого случая. — Петр качает головой, снисходительная улыбка кривит его губы. Затем его острый взгляд фокусируется на мне. — Ты готов к этому?

Сглотнув прилив эмоций, нахлынувших на меня, я киваю. Я готов к такой свадьбе настолько, насколько это вообще возможно. И все же предвкушение борется с отвращением к себе, как это было с тех пор, как я оставил Мэл и Габби в надежных руках семьи Велес, чтобы пойти в душ и надеть костюм — Сильвия настояла на формальности, если мы собираемся сделать это в столь сжатые сроки.

Но я не могу взять под контроль противоречивые эмоции. Такое ощущение, что Петр дает мне все, о чем я когда-либо мечтал, — желанную женщину, живущую под моей крышей в безопасности и готовую стать моей женой. Только Мэл не хочет меня. Она делает это, чтобы спасти себя и свою дочь. И от этого я чувствую себя еще большим эгоистом и садистом, если не мазохистом, за то, что хочу этого. Потому что я мучительно разрываюсь между желанием посчитать свои благословения и воспользоваться ситуацией или стать джентльменом, которого Мэл заслуживает в своей жизни, и дать ей пространство, которого она так явно жаждет.

Даже если это больно, я не могу ее винить. Мужчины всегда использовали ее только в своих целях. Так что, если смотреть на это как на настоящий брак, то я буду таким же плохим, как и все остальные, в то время как она ясно дала понять, что не хочет видеть меня в своей жизни. Не так.

— Мальчики, вы готовы увидеть невесту? — Сильвия говорит с волнением в голосе, быстро спускаясь по ступенькам.

Петр встает со своего места рядом с Габби, и мы оба смотрим, как Сильвия жестом приглашает Мэл спуститься.

Мое сердце пропускает несколько ударов, когда появляются ее ноги, обутые в туфли цвета слоновой кости с острым концом, и следующее за ними платье того же оттенка слоновой кости, а юбка расшита кружевом. Оно плотно облегает тонкую талию Мэл, а затем кружево полностью закрывает лиф в форме сердца. Ткань оставляет ключицы на виду, но почти прозрачные рукава с кружевной вышивкой спускаются до запястий.

— Это то, что я надевала на крещение Николая, но, по-моему, оно вполне подходит, не так ли? — Спрашивает Сильвия, присоединяясь к нам, чтобы посмотреть, как Мэл продолжает спускаться по лестнице.

Если бы словами можно было описать, как потрясающе выглядит Мэл, то слово "неплохо" здесь бы не подходило. Ее волосы собраны в высокую прическу, а мягкие локоны каскадом спадают на лицо. Макияж тонкий, но привлекает внимание к поразительной форме глаз в виде капельки и густым ресницам.

Ее полные губы окрашены в насыщенный рубиновый цвет, что делает их опасно привлекательными для поцелуев, и когда она нервно зажимает нижнюю губу между белыми зубами, мне приходится сдерживать себя, чтобы не застонать.

— Ты прекрасно выглядишь, Мэл, — говорит Петр рядом со мной, побуждая меня выйти из состояния немоты.

Но мой язык словно завязался в узел.

— Тебе нравится? — Ее губы расплываются в ошеломляющей улыбке, когда она добирается до подножия лестницы и кружится, открывая спину с замочной скважиной, которая оставляет все от острых лопаток до талии на всеобщее обозрение. И когда она снова поворачивается к нам лицом, ее взгляд падает на меня.