Встречная-поперечная - Антонина Циль

— Машенька… — предупредительно зашептала Томилина.

— Амалия Фридриховна права, — спокойно ответила ей Мария. — Я попытаюсь обратиться к Поперечью. Предупредите моего жениха… пожалуйста, Ульяна Денисовна.

— Да! — фроляйн фон Линген всплеснула руками. — Иван Леонидович – вдольский князь! Он очень помогать!

— Я все сделаю, — Ульяна ответила многозначительным взглядом, и Маша немного успокоилась.

***

Амалию Маша потеряла почти сразу. Она-то старалась ступать осторожно, а немка ломилась напролом. Вылетели из потревоженного гнезда полупрозрачные зимние однодневки-кровососы, вцепились фроляйн в волосы, и та с воплями убежала.

Впрочем, к такому Маша была готова. Она больше удивилась, что про охоту ей не солгали. Неподалеку от моста слышались крики на русском и немецком. Мария различила голос Лопушкина, кричавшего «Ату, ату!», а затем раздались выстрелы.

Перед Машей, поспешившей к самому, по ее сведениям, большому гнезду лебедУшек, появился вдруг Иван. Он сунул ей в руки детеныша пигси, совсем крохотного, по всей видимости, из осеннего помета. Мария попыталась сказать, как рада она видеть жениха, но Иван приложил палец к губам и проговорил:

— Не бойся ничего. Дед тоже тут, никуда он не уезжал. Сейчас будет немного громко и страшно, но нужно это дело прекратить.

Маша кивнула… пустом месту – Иван исчез, растворившись в заснеженном лесу. Она посмотрела на пигси, пигси посмотрел на Машу и спрятался у нее за пазухой, где застыл, боясь пошевелиться.

— Не переживай, — в свою очередь успокоила древесное создание Мария, — найдем мы твое дупло… когда все закончится.

Крики сначала вроде приближались, потом вдруг начали удаляться… потом и вовсе затихли.

Гулкая дрожь сотрясла землю, волной прокатилась по лесу, отряхнув снег с деревьев. Маша задохнулась всплеском дикой, необузданной силы. Сердце заколотилось так, что пришлось присесть на выворотень. Пигси затрясся, но быстро успокоился.

«Вдольская сила», — с благоговением определила Мария.

Вот такая она, когда не сдержана усилиями вдольских магов. Всех к миру принуждает. А как тут повоюешь, если с седла сносит, а душа в пятки уходит.

Вдалеке раздались испуганные вопли и ругательства. Даже если компания Лопушкиных и фон Лингенов, получив красноречивое предупреждение, и не ускакала, продолжить охоту она не решилась. Слышался спокойный голос Ивана, уговаривающего охотников разъехаться по домам.

Через несколько минут Маша увидела, как поляну пересекает стая вспугнутых лебедушек. Высоко лететь они были неспособны, но плавно вспархивали над снежными сугробами, роняя ажурные перья. Дивное зрелище. К счастью, раненых среди поперечных не было. Одно перышко легло Маше на плечо. К удаче.

Она отыскала следы пигси и его дупло и опустила малыша, начавшего при виде родного дерева резво брыкаться, в дыру. Казалось бы, прошло не так много времени, но над лесом уже разгорался рассвет. Маша вышла к деревянному мосту, вглядываясь в ведущую от него дорогу. Тишина. И надежда, что Иван и князь где-то неподалеку.

Что-то послышалось за спиной… шорох ли… или легкие шаги. Маша медленно обернулась. За ней стояла Ульяна. С ружьем, и дуло направлено было в Машино плечо.

— Ты, — выдохнула Мария. — Но…

— Не делайте поспешных выводов, Марья Петровна, — Ульяна Денисовна целилась с видом холодным и спокойным. — Лучше стойте смирно.

Маша починилась.

— Вот так, — одобрительно кивнула Томилинa. — А теперь два шажочка в сторонку сделайте, пожалуйста.

И Маша снова послушалась, ни капли не сомневаясь, что тот, в кого теперь целилась Ульяна, стоял за её спиной. Когда именно Амалия – вернее, жрица, прикрывавшаяся именем немки – подкралась сзади, Маша не заметила. Минуту назад на дороге от леса к мосту никого не было.

Но теперь фроляйн фон Линген стояла на линии выстрела, безоружная. И отчего-то Мария понимала, что физическое оружие жрице и не требуется – слишком долго та была рядом со Змеем, слишком многому от него научилась. И способна она не только с духами по спиритической доске созваниваться.

Зимние однодневки, мелкие поперечные паразиты, слегка попортили причёску Амалии Фридриховны. Оттого вид у неё был слегка безумным. Видимо, с Поперечьем у жрицы не сложилось – сфера ее деятельности была иная, запретная. Во взгляде ее плескалась тёмная бездна, в которую Мария Петровна заглядывать побоялась.

— Недооценила я тебя, Ульянушка, — качая головой, уже без всякого акцента певуче произнесла лже-немка.

— А хотите, Мария Петровна, я ее пристрелю? — продолжая целиться, поинтересовалась у Маши Томилина. — Она ведь тварь опасная. Как видите, никакая она не немка. Настоящая Амалия давно умерла. А эта... просто похожа была. Змей её ещё в пансионе подменил, с тех пор она ему служит. Фон Лингены, небось, ни о чем не догадываются. А что? Отдавали в пансион девицу, одну штуку, забрали тоже одну… похожую.

— Точно, недооценила, — с милым вздохом признала жрица. — Не упрямилась бы ты, Ульянушка, совсем по-другому твоя бы жизнь сложилась. И Сашеньки твоей.

— Как твоя? Чёрной тенью по навьим дорожкам пробираться, смерть нести? Я десять лет готовилась, вас, тварей, высматривала, лишь бы дочь от Змея защитить.

— Но не сразу меня разгадала, верно? — девица фыркнула. — И вы, Марья Петровна. Все колебались, гадали...

— Предполагала и догадывалась, — бросила Маша. — Особенно после спиритического сеанса.

— И кто Змей, уже знаете?

— Знаю.

— Так помните, какая честь вам оказана, — голос жрицы из приятного сделался резким, во взгляде мелькнула… жгучая зависть? Не иначе как Маша заняла чужое место. — Ни секунды не сомневайтесь. Придет время – поймете, — девица нервно сглотнула, оглядываясь на лес… — Он скоро будет здесь. Он уже близко. Не надейтесь на помощь жениха, Марья Петровна, с ним вы более не увидитесь.

Жрица вся обратилась в слух. И Маша последовала ее примеру, только слушала и высматривала иное.

Движение под водой Маша ощутила своим «поперечным чувством», как в синематографе, когда луч света рисовал на экране разные картины, только ощущение соткалось в голове. А еще она поняла, что жрица что-то делает: уплотняет вокруг энергию, природу которой Маша определить не могла, но которую отнесла к магии смерти.

Томилина, видимо, тоже что-то почувствовала и быстро проговорила:

— Это я тогда ночью пряталась в кустах. Я носила водяному браслеты для наядид. Саша их сплела. Я тогда еще вам не полностью доверяла, простите. Не рассказала.

— Ты все правильно сделала, — успокоила ее Маша. — Спасибо за помощь, за то, что не позволила застать меня врасплох и снова обмануть.